В Год экологии это самое на букву “э” станет наклейкой к любой бочке. Получаю квитанцию за электричество. На обороте:
“Начните новый год правильно - подпишитесь на электронный счет и сохраните дерево!”
Причем тут дерево? Черт его знает. Был бы год борьбы со СПИДом, пообещали бы: купите лампочку и излечите ВИЧ-инфицированного. Виртуальная забота о деревьях соседствует с предупреждением: “Счетчик вышел из строя! Вы обязаны произвести его замену”. А счетчик-то совсем не виртуальный. И в реальности он нормально работает. Что может быть экологичнее - снять и выбросить исправный прибор?
Видимо, весь профильный год будет заполнен “днями Земли”, семинарами-вебинарами, “эко-мастер-классами”, “скалодромами”, фотоквестами, фестивалями песен про виртуальные лютики-цветочки, торжественными церемониями прокладки по особо охраняемым территориям “экологических троп” с качелями-тренажерами и прочим, на чем хорошо пилятся остатки резервных фондов.
На Западе “зеленую” моду тоже эксплуатируют, кому не лень. Партии соответствующей окраски завлекают избирателей лозунгами “за чистый воздух”, а потом в парламенте голосуют за агрессивную войну. “Защитники животных” режут бритвами чужие шубы (отечественный подвид зоошизы - дамочки, занятые разведением в городе бродячих собак). И т. п. В результате у людей волей-неволей вырабатывается нехороший рефлекс на само слово “экология” (как в СССР на “коммунизм”, а при Ельцине на “реформы”). Выходит, все то, что этим словом именуется, - в лучшем случае блажь. А на самом-то деле, наверное, и Химкинский лес защищать не надо было, и автомобили не такие вредные, как уверяет нас доктор географических наук Б.Б. Родоман, и глобального потепления нет, выдумали спецслужбы.
Между тем настоящая экология - весьма серьезная дисциплина (наука об отношениях организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой). Слово однокоренное с экономикой: и то, и другое - от греческого “ойкос” (“дом”, “домохозяйство”). Но если основы экономики заложил еще Аристотель, то домоводство биологическое появилось намного позже, в 1866 году. У такого запоздания есть серьезные исторические причины.
Древнейший охотник и собиратель не отделял себя от среды. Тотемическое родство с животными или растениями воспринималось им как настоящее, кровное. По мере приобщения к дарам цивилизации (от кочевого быта - к оседлому, от присваивающего хозяйства - к производящему) природа за границами человеческого поселения начинала казаться его обитателям все более чужой и враждебной. Для безопасности ее следовало “благо- устроить”, привести в “культурный” вид. Вырубить лес, истребить диких животных (зачастую без всякой необходимости), обкорнать кусты в шарики-кубики. В книгах старых классиков современный читатель с недоумением обнаруживает такие пассажи:
“Ну и была же битва! Даже Нед Ленд пришел в восторг и хлопал в ладоши. “Наутилус” в руках капитана превратился в грозный гарпун. Он врубался в эти мясистые туши и рассекал их пополам, оставляя за собой два окровавленных куска мяса… Уничтожив одного кашалота, он устремлялся к другому” (Жюль Верн, “Двадцать тысяч лье под водой”).
Подобное отношение к соседям по планете было неразумно и разрушительно, печальных примеров множество (от Палестины до острова Пасхи), но оно не представляло глобальной угрозы, пока хомо сапиенс располагал для “благоустройства” только мышечной силой (своей и прирученных животных). Но на определенном этапе промышленного развития стало понятно (сначала географам и биологам, потом все более широкому кругу граждан), что тупо-агрессивное вторжение в живое разнообразие сложных систем с ружьем, пилой, ядохимикатами и газонокосилкой превращает любой ландшафт в пустыню и подрывает условия нашего собственного существования.
Из этого понимания происходит принципиально новый подход к человеческой деятельности. Экологический, то есть такой, в основе которого - наука экология. На мой взгляд - несомненное свидетельство общего прогресса, как интеллектуального (учимся работать со сложными саморегулирующимися системами), так и нравственного. Сегодня отдыхающий первой категории, купивший за большие деньги тур в Африку, чтобы перестрелять там нескольких зверей, уже, слава Богу, не воспринимается как герой. Шаг вперед по сравнению не только с аудиторией римского Колизея, но и со средневековой феодальной элитой, которая отдыхала от войны (убийства людей) в основном на охоте, развлекаясь убийством бессловесных тварей.
Даже в эстетике проклюнулись экологические мотивы. Прекрасно то, что естественно и целесообразно. А противоестественное, будь то модель, изуродованная анорексией, куст, который обкорнали под геометрически правильную форму, или целый парк, закатанный под плитку, - все это не должно вызывать у современного разумного человека никаких эмоций, кроме жалости (и еще, наверное, злости против тех, кто сделал извращение природы своей профессией).
К сожалению, утверждению новой эстетики препятствуют не только пережитки прошлого в сознании широкой аудитории, но и корыстный интерес компрачикосов. Хотелось бы надеяться, что в Год экологии мы хоть немножко отодвинем противоестественное лобби от власти.