С момента своего появления профсоюзы России были тесно связаны с политическими партиями. При этом если конституционные демократы имели ограниченное влияние на профдвижение, то социал-демократы идейно и организационно господствовали в профсоюзах. Между двумя фракциями российских социал-демократов бытовали серьезные разногласия относительно теории и практики профдвижения. Меньшевики считали, что рабочие союзы должны заниматься экономической борьбой, сохраняя независимость от партий, а большевики видели в профсоюзах организацию, активно участвующую в политической борьбе.
На фото - рабочие “Ликинской мануфактуры” - первого национализированного большевиками (17 ноября 1917 года) предприятия
Начало цикла статей - в “Солидарности” №№ 4, 6, 9, 10, 12, 14, 16, 2017. Продолжение следует
После Февральской революции старые противоречия между большевиками и меньшевиками получили развитие в новых условиях: возникли массовые профсоюзы и фабрично-заводские комитеты. Каждая социал-демократическая фракция стремилась укрепить идейное и организационное влияние в рабочих структурах. От того, за кем пойдут профсоюзы, зависел вектор развития революционных процессов в стране.
Не случайно именно лидеры социал-демократов инициировали III Всероссийскую конференцию профсоюзов. В конце апреля 1917 года состоялось совещание отдела труда Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, а также делегатов Петроградского и Московского центральных бюро профсоюзов. Были создан оргкомитет по созыву конференции, выработаны нормы представительства и ее порядок дня. Председателем комитета был избран Павел Кольцов, секретарем - Петр Гарви.
В обширном обращении с приглашением на конференцию подчеркивалось, что российское профсоюзное движение стоит перед сложными и трудными задачами, к разрешению которых оно не подготовлено. При этом “дело идет о самых кровных интересах рабочего класса, о закреплении его достижений, его позиции в общенародной революции, его опорных пунктов для дальнейшей освободительной борьбы за уничтожение наемного рабства”.
III Всероссийская конференция профсоюзов проходила 21 - 28 июня 1917 года в Петрограде. К этому моменту по стране насчитывалось 967 профсоюзов и 51 центральное бюро. Всего профсоюзы объединяли около 1,5 млн членов. Меньшевики и им сочувствующие численно превосходили представителей левого блока. В группу сторонников “единства профдвижения” вошли меньшевики различных толков (“оборонцы”, “центр”, “мартовцы-интернацио- налисты”), всего около 120 человек. В группу “революционных интернационалистов” входили большевики, “межрайонцы”, левая часть эсеров, “новожизненцы” (около 80 человек). Оба блока представляли собой довольно пестрые объединения, время “железной фракционной дисциплины” при голосовании еще не пришло.
Идейное влияние на конференции принадлежало меньшевикам. Это определялось не только численным превосходством, но и авторитетом влиятельных профсоюзных лидеров с опытом работы 1905 - 1917 годов. Большинство делегатов конференции одобрительно воспринимало выступления таких признанных вождей профсоюзного движения, как Павел Колокольников, Виктор Гриневич, Борис Кольцов, Петр Гарви, Марк Каммермахер и другие. Сторонники линии большевиков могли противопоставить им только небольшую группу старых профессионалистов: Давида Рязанова, Соломона Лозовского и Фрица Озола. При этом первые двое не являлись большевиками, а выступали как внефракционные социал-демократы-интернационалисты.
Перечень принятых резолюций говорит об огромной работе по закладке организационного и идеологического фундамента российского профдвижения. В повестке дня стояли такие темы, как задачи профсоюзов, организационное строительство, экономическая борьба, контроль над производством, взаимоотношения профсоюзов и фабзавкомов, восьмичасовой рабочий день, женский труд, борьба с безработицей. Рассматривались вопросы об Учредительном собрании и рабочей политике, о примирительных камерах, промысловых судах, об инспекции труда, местных органах Министерства труда и рабочих секретариатах. Речь также шла о культурно-просветительской деятельности, национальных секциях и языке общих собраний, о профессиональной прессе, муниципальной политике профсоюзов, о рабочей кооперации, об уставе профсоюзов.
Перечень напоминает повестку дня современных съездов профсоюзов, где похожие вопросы не теряют актуальности.
В основе всех разногласий, проявившихся на конференции, лежало расхождение в оценке характера революции.
На открытии конференции выступил министр труда Матвей Скобелев. Его одобрительно встретили представители блока “единства профдвижения”. В пафосной речи министр заявил: “С особым чувством удовлетворения присутствую среди вас, дорогие товарищи, на данной конференции, и все то, что будет зависеть от меня и партии, которую я представляю (в смысле разрешения вопросов, интересующих рабочую массу), будет сделано”. Опираясь на такие обещания, меньшевики выступили резко против “новшества”, прозвучавшего в докладе представителя ЦК партии большевиков Владимира Милютина, признававшего возможность построения социализма в России.
Большевики в свою очередь подвергли критике доклад Виктора Гриневича, лидера блока “единства профдвижения”, считая, что хозяйственная разруха ставит перед профсоюзами не только задачи экономической борьбы, но и новые задачи восстановления промышленности. По сути, вопрос стоял о необходимости и мере вмешательства профсоюзов в хозяйственную жизнь страны.
Выступая против призывов к социалистической революции, меньшевики считали, что профсоюзы, оставаясь боевыми классовыми организациями, должны защищать социально-экономические интересы своих членов в условиях буржуазной демократии. При этом упор делался на мирные средства борьбы: примирительные камеры, третейские суды, выработку тарифных соглашений и коллективных договоров. Экономические стачки предлагалось применять только в крайнем случае и при наличии мощного забастовочного фонда.
В своем заключительном слове Виктор Гриневич так сформулировал свой взгляд на развитие профсоюзного движения в период революции: “Основная анархия производства, которой характеризуется капитализм, теперь более ясно чувствуется, но основное положение капитализма не изменилось, а раз оно не изменилось, то не изменились также те основные задачи профсоюзов, которые вызваны самим укладом капиталистического строя и которые созданы международной борьбой пролетариата всех стран. Поэтому мы должны категорически заявить, что основные задачи профсоюзов остаются, как были, задачами руководства экономической борьбой”.
Совсем иначе оценивали ситуацию лидеры большевиков. В тезисах Григория Зиновьева “О партии и профсоюзах”, подготовленных к III Всероссийской конференции профсоюзов, указывалось, что “рабочий класс (всего мира) вступает в полосу грандиозных социальных битв, которые должны закончиться мировой социалистической революцией”.
Большевики упрекали меньшевиков в том, что они, не замечая хозяйственной разрухи, ставят перед профсоюзами только старые задачи экономической борьбы. Признавая стачку как единственно революционный метод борьбы, большевики предлагали поставить ее во главу угла профсоюзной деятельности. Наиболее резко противостояние сторон проявилось при обсуждении вопроса о контроле над производством. В скрытой форме большевики пытались подтолкнуть конференцию к установлению экономической диктатуры пролетариата - “рабочего контроля”. Меньшевики указывали на опасность этой позиции, подрывающей социальный диалог.
Таким же острым было столкновение по вопросу о фабрично-заводских комитетах (ФЗК). Меньшевики не поддержали предложение представителя Центрального совета ФЗК Петрограда Николая Скрыпника о сохранении их автономии. В резолюции конференции отмечалась необходимость превращения ФЗК в первичные организации профсоюзов, контролирующие выполнение колдоговоров на производстве.
Практически все резолюции, принятые конференцией, отражали взгляды сторонников блока “единства профдвижения”. Однако предлагаемые конференцией меры следовало отложить до созыва Учредительного собрания.
Несмотря на политические разногласия, конференция правильно наметила формы профессионального объединения: производственный союз, управляющийся на основах демократического централизма. Конференция создала верховный орган профдвижения, избрав Всероссийский центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС). В него было избрано 16 большевиков, 16 меньшевиков и три эсера. Председателем ВЦСПС стал Виктор Гриневич. Таким образом, было организационно оформлено единое профсоюзное движение России.
Хотя были приняты меньшевистские резолюции, к октябрю 1917 года положение в профсоюзах стало меняться. По мере обострения экономического и политического кризиса в стране соотношение сил стало склоняться в пользу большевиков.
Основной причиной, по которой меньшевики утратили влияние на профдвижение, стало поведение представителей бизнеса и Временного правительства. Их несговорчивость и нежелание идти на уступки подрывали доверие к политике, проводимой меньшевистской частью ВЦСПС. Как песочный замок, разрушались все надежды на социальный диалог в раздираемой противоречиями России.
В сентябре 1917 года на Петроградском демократическом совещании большинство делегации ВЦСПС выступило против коалиции с буржуазно-демократическими элементами. Виктор Гриневич был вынужден сложить с себя полномочия. Его сменил меньшевик Василий Чиркин, склонный к компромиссу с большевиками.
К октябрю 1917 года все большее количество профсоюзных активистов поддерживало лозунг о переходе власти в руки Советов. Решения III конференции переставали быть общей платформой профдвижения. Под влиянием политических событий (корниловщина, кризисы коалиционной власти, медлительность в борьбе за мир), а также в условиях экономического кризиса (саботаж, скрытые локауты) рабочее движение стало радикальным, что изменило соотношение политических сил в руководстве ВЦСПС.
Представители “умеренной” линии в профдвижении все более уступали сторонникам революционных действий. К октябрю 1917 года все наиболее крупные рабочие профсоюзы перешли под контроль большевиков. Битва за профсоюзы подходила к финалу.
Автор - к.и.н., доцент, зав. лабораторией по анализу и прогнозу профдвижения СПбГУП