Крупнейшее в мире разрабатываемое месторождение ценного для промышленности металла и одна из самых известных в России эффективными “итальянскими забастовками” профсоюзных организаций. Этим знаменит Качканарский горно-обогатительный комбинат. Его работники не раз доказывали, что настоящее партнерство может быть достигнуто только в результате борьбы и что даже в моногороде возможно добиться от работодателя достойной зарплаты.
Слово «Качканар» слышит в стуке колес поездов на стыках рельс куратор музея комбината Владимир Георгиев. В поезде каждый думает о своем и слышит в стуке колес что-то свое. Но для жителя Качканара, путешествующего по железной дороге, думать о родном городе совсем не удивительно. Для производства рельс используют легированную сталь, один из способов легирования — добавление в нее ванадия. Одна-две десятых процента этого металла меняют свойства стали до неузнаваемости, в разы повышая ее износоустойчивость и прочность. Именно в Качканаре находится крупнейший в России и Европе комбинат по производству ванадийсодержащего сырья, здесь же расположено крупнейшее в мире эксплуатируемое месторождение ванадия — Гусевогорское.
На сотни метров в глубь породы уходят грандиозные амфитеатры карьеров, на уступах которых даже многотонные БелАЗы смотрятся игрушечными машинками. Карьеры — это и визитная карточка, и главная достопримечательность, и главный источник благосостояния Качканара.
Когда в городе звучат взрывы, никто их не боится. Происходит это всегда в одно и то же время — в 15:30. Если на карьере взрыв — значит, комбинат работает и город может жить спокойно.
Расколотую взрывом породу экскаваторы грузят на БелАЗы, каждый из которых вмещает по 130 тонн руды, а те в свою очередь выгружают ее в железнодорожные спецвагоны.
— Раньше железнодорожные пути тянулись прямо к месту добычи руды, — говорит председатель профсоюзной организации «Качканар-Ванадий» Анатолий Пьянков. — Но теперь слишком глубоко ушли. Приходится карьерные самосвалы использовать.
Основной производственный комплекс комбината — обогатительная фабрика. Здесь руда первым делом поступает в цех дробления, где образованные взрывом крупные камни превращаются в мелкую гальку, диаметром около полутора сантиметров. По 900 тонн сырья в час перерабатывают современные дробилки. Это позволяет предприятию, спроектированному на переработку 45 млн тонн руды в год, выйти в 2014 году на рекордный показатель — 58 млн тонн.
В цехе обогащения гигантские мельницы размалывают породу в мельчайшую пыль, из которой мощные магниты в буквальном смысле вытягивают самые богатые металлом частицы — «металлургический концентрат». Оставшиеся после отделения концентрата «хвосты» содержат платину, золото, скандий, но их извлечение до сих пор считается делом отдаленной перспективы. А пока местные жители только шутят: «Мы ходим по платине и золоту», — шутят, прекрасно понимая, что доля правды здесь весьма значительна.
В 2013 году Качканарский горно-обогатительный комбинат праздновал 50-летие пуска в эксплуатацию. А в ноябре 2014-го его профсоюзная организация отметила... 55-летие. В том, что профорганизация оказалась почти на пять лет старше предприятия, нет ничего удивительного: строителям города и комбината, съехавшимся на всесоюзную комсомольскую стройку, нужна была структура, которая занималась бы решением их жилищных и социально-бытовых проблем.
— Нет пока в музее разделов, посвященных нашей профсоюзной организации, — сетует ее председатель Анатолий Пьянков, — руки пока не дошли. Нам ведь не до юбилеев. Вот надо раз в пять лет людям праздник сделать — мы делаем. А вообще-то у нас тут совсем другие заботы.
Непосредственным толчком к строительству ГОКа стала одна из резолюций XX съезда КПСС, в которой значилось: №...ввести в действие Качканарский горно-обогатительный комбинат№. Весной 1956 года сюда начали прибывать первые строители. Вот как спустя недолгое время описывала их быт газета «На стройке Качканара»:
«Трудно пришлось пионерам. В течение нескольких дней вся свободная жилая площадь в поселке Валериановском была снята в аренду рабочими участка. Но люди прибывали и прибывали со всей страны. Устраивались первое время на чердаке школы, в наспех сооруженных шалашах, а некоторые и просто на улице у костров коротали теплые весенние ночи».
Чтобы протянуть к месту стройки дорогу и линию электропередач, требовалось сначала вырубить лес, но инструментов для этого не было. 27 мая, в первый день строительства, на работу принимали только тех... кто захватил с собой пилу и топор.
Сегодня о палаточном быте первостроителей напоминает лишь памятник в городском парке. Через полвека те дни представляются исполненными сплошной романтики. Но тогда проблемы с жильем и организацией питания, а точнее — отсутствие того и другого, воспринимались иначе, требовали оперативного решения.
— Строителей кормили тогда, можно сказать, под открытым небом, — вспоминает Маргарита Синцова, в то время заведовавшая жилищно-бытовым отделом Свердловского обкома профсоюза рабочих горно-металлургической промышленности. — Из досок были сколочены деревянные навесы и сооружены длинные столы со скамейками. Горячую пищу привозили в больших термосах.
Летом да в хорошую погоду пообедать на улице, безусловно, приятно. Но строительство велось круглый год, а зимой температура воздуха в Качканаре опускается до минус 40 градусов, и почти всегда дует сильный ветер.
В конце ноября 1959 года во временном здании Дома культуры состоялась первая конференция профсоюзной организации строителей ГОКа, собравшая почти 1000 делегатов. Избранный на конференции профком сразу же приступил к работе.
— Однажды рабочие Качканарского ГОКа пожаловались в профсоюзный комитет на появившиеся случаи срыва питания в ночное время, — продолжает Маргарита Синцова. — После выявления причин такого безобразия профком предложил оговаривать вопросы питания на оперативных совещаниях с начальниками цехов... Больше случаи срыва питания в ночное время не повторялись.
В 60-е — 80-е годы профсоюзный комитет занимался организацией городского пионерского лагеря, военно-спортивного лагеря для старшеклассников, досуговой и культурной работой, распределял вводимое в строй жилье, следил за порядком в общежитии. На балансе профкома числились санаторий-профилакторий, два пионерских лагеря (один недалеко от города, другой в Крыму), стадион, Дом культуры, Дворец спорта и другие социальные объекты. Немалая роль отводилась и вопросам охраны труда.
— В 1968 году на агломерационной фабрике была просто «гоморра», — вспоминает тогдашний председатель профкома Владимир Миронов. — Все завалено, везде темно, просыпи. В районе 110-го конвейера с фонарем невозможно было пройти. Недостатков было море. Конечно, в таких условиях имели место несчастные случаи, которые очень тщательно разбирались, обязательно при участии представителей профсоюза.
Кстати, организацией уборки аглофабрики, мобилизацией на субботники людей из других подразделений пришлось заниматься именно профсоюзному комитету.
На протяжении 1990-х — 2000-х годов в горнорудной промышленности Урала профорганизация Качканарского ГОКа оказалась практически единственной, которая никогда не распадалась на отдельные части и всегда выступала единым фронтом. В этом немалая заслуга ее нынешнего председателя Анатолия Пьянкова, возглавившего профком в 1997 году.
— Активная позиция профсоюзного комитета обеспечивает стабильную работу предприятия, — считает Анатолий Александрович. — В середине 90-х мы уже проходили ситуацию, когда профком ничего не делал, и нам пришлось организовать стачечный комитет. Но стачком не имеет таких закрепленных законом прав, как профсоюз, не имеет денег, а потому может быть подвержен влияниям со стороны. Тогда разные собственники рвали комбинат на куски. Представители одного из собственников пришли к нам в стачком и предложили помочь им закрепиться на предприятии в обмен на гарантии, например, места директора по социальным вопросам. Картинку нарисовали красивую, но когда они ушли, я обратился к ребятам: давайте стачком ликвидировать и бороться за профком, заставлять председателя профкома делать то, что нам надо. Часть людей меня поддержали, но не все.
Побыв три месяца председателем цехкома профсоюза, а затем полтора года — председателем профкома рудоуправления Качкаранского ГОКа, Пьянков был избран председателем профорганизации всего комбината.
— Я сам ходил по цеховым комитетам, предлагал разным людям выдвинуться на пост председателя. Но «умные люди» в тех условиях постоянного передела собственности идти на эту должность не хотели, считая ее слишком опасной, — вспоминает Анатолий Александрович. — Так что я просто вынужден был возглавить организацию.
В 2000-х годах борьба собственников за контроль над предприятием закончилась. С 2004 года комбинат входит в структуру международной компании «Евраз». Но борьба работников комбината за достойные зарплаты и достойные условия труда была продолжена, причем борьба успешная.
1 октября 2007 года на комбинате началась «работа по правилам». «Итальянской забастовке» предшествовали длительные переговоры с работодателем, который так и не захотел услышать доводы профсоюзной стороны. Почему работников лишают премии за невыполнение нормы, если норму они не могут выполнить из-за неисправности оборудования? Почему средний размер заработной платы на комбинате так и не достиг параметров, зафиксированных в колдоговоре?
«Я буду очень рад, если мои люди будут работать по правилам», — так отреагировал тогдашний управляющий директор комбината Виктор Рыбкин на первое предупреждение о возможности «итальянской забастовки». И она началась. В условиях, когда оборудование изношено на 75%, «работа по правилам» означает почти полный отказ от работы, причем на совершенно законных основаниях. В результате за четверо суток акции работодатель потерял в прибыли в четыре раза больше, чем хотел сэкономить на повышении зарплат. Этого оказалось достаточно, чтобы все требования были удовлетворены: зарплаты увеличены на 20%, удержанные премии выплачены, приостановлен процесс перевода ряда подразделений предприятия на аутсорсинг.
«Поработать по правилам» еще раз профактиву комбината пришлось в декабре 2013 года, на фоне переговоров по заключению коллективного договора. Работодатель снова не хотел считаться с мнением профсоюза. Ссылаясь на сложные экономические условия, сторона работодателя отказывалась индексировать зарплаты в 2014 году. Хотя, по данным профсоюза, комбинат вовсе не перестал быть рентабельным, а потому его собственники могли поделиться частью своей прибыли с работниками. Акция носила предупредительный характер и продолжалась лишь одну смену, за которую отгрузка руды упала на 50%.
И снова подействовало. В колдоговоре появился пункт, согласно которому каждый работник, уходящий в 2014 году в очередной отпуск, получит материальную помощь в размере 33 тысяч рублей, что означает рост средней зарплаты по предприятию на 6,5%.
— Сейчас мы ведем диалог с администрацией на равных, потому что там понимают: мы — реальная сила, — рассказывает Пьянков. — Я всегда говорю коллегам: пока мы не покажем, что можем решать вопросы, в том числе силовыми методами, никто за столом переговоров нас воспринимать как равных партнеров не будет — будут только диктовать свои условия.
Что с профсоюзной организацией руководство комбината считается, воспринимает ее как равного партнера, говорит и управляющий директор КГОКа Владимир Бобров:
— На Качканарском горно-обогатительном комбинате у руководства и первичной профсоюзной организации есть общие цели и задачи: сохранение работоспособности предприятия и его развитие. Желание слушать, восприятие друг друга как равных партнеров — такие отношения сформировались в ходе нашего взаимодействия, и они должны сохраняться.
Утверждение директора подтверждается конкретными фактами. Так, на Качканарском ГОКе в настоящее время самые высокие зарплаты среди российских предприятий «Евраза» — выше только у работающих в условиях Крайнего Севера рабочих «Карельского окатыша». Далеко не каждый моногород может похвастаться таким уровнем зарплат.
По словам председателя профкома управления горного железнодорожного транспорта комбината Игоря Кукушкина, зарплата машиниста железнодорожного состава — 50—55 тысяч рублей при нагрузке 180—192 часа в месяц. Машинист Свердловской железной дороги, входящей в структуру ОАО «РЖД», даже при более высокой месячной нагрузке получает меньше. Естественно, железнодорожники хотят работать на комбинате.
Электрик 5-го разряда Евгений, работающий на Северном карьере, получает в месяц 45 тысяч рублей, и для этого ему не требуется где-то подрабатывать или трудиться сверхурочно. По меркам Качканара — зарплата весьма достойная, иначе за шесть лет работы в этой должности он не обзавелся бы тремя детьми. Чтобы устроиться на предприятие даже по рабочей специальности, людям приходится фактически «занимать место в очереди» — вакансий почти нет. Так, токарь ремонтной мастерской Алексей, прежде чем устроиться на ГОК, не один год ждал ухода на пенсию своего предшественника.
Российское трудовое законодательство предусматривает «учет мнения профсоюзной организации» при увольнении работника. Однако колдоговором Качканарского ГОКа предусмотрена процедура согласования с профкомом. Несмотря на рост объемов производства, на комбинате идут сокращения, и профсоюзный комитет рассматривает каждый такой случай самым доскональным образом.
— К необходимой оптимизации персонала, которая диктуется экономикой предприятия, мы подходим очень осторожно и решение прорабатываем с профсоюзом, сначала на уровне цехов и цеховых комитетов, а затем — совместно с профсоюзным комитетом предприятия, — говорит Владимир Бобров.
Вечером Анатолий Пьянков будет поздравлять профсоюзный актив комбината на концерте в честь 55-летия профорганизации. Но начинается этот день вполне буднично. Еще не рассвело, а в автотракторном цехе — «социальная оперативка».
В ходе оперативки исполняющий обязанности директора по охране труда комбината Аман Мальцев приводит статистику несчастных случаев на производстве. Всего за текущий год на комбинате произошло 24 легких несчастных случая, 47 случаев ухудшения самочувствия работников, потребовавших оказания им стационарной медицинской помощи, 183 потенциально опасных происшествия и... 670 случаев бытового травматизма. Интересно, что скажет по этому поводу профсоюзный инспектор по охране труда?
Для технического инспектора труда Свердловского обкома Горно-металлургического профсоюза России Вячеслава Созыкина день профсоюзного юбилея совпал с днем рожденья. Вроде бы — двойной праздник, повод взять отгул, выспаться. Однако с раннего утра инспектор на производстве, и в профком приезжает прямо из одного из цехов, покрытый толстым слоем черной пыли.
Уже не первую неделю из цеха окатышей поступают сообщения о чрезвычайно высоком уровне запыленности в помещении. Администрация и дирекция по охране труда этот факт не признают, ссылаясь на акты обследований.
— Все подтверждается. Вы видите, в каком я виде оттуда приехал, — говорит Созыкин. — Запыленность такая, что в десяти метрах уже ничего не видно. Люди этим дышат, а из-за плохой видимости рискуют получить травмы, попасть под конвейер.
Старые, не рассчитанные на нынешние объемы производства системы вентиляции и вытяжки и так плохо справляются, а их еще периодически выключают.
Официальную статистику по травматизму инспектор комментирует так:
— Я никогда не поверю, что на таком опасном производстве люди получают травм в несколько раз меньше, чем дома или на даче. Просто работников убеждают, предлагают отлежаться пару смен дома, чтоб они не сообщали о том, когда на самом деле получена травма.
— Да, комбинат вкладывает деньги в охрану труда, но когда эти вложения оказываются запоздалыми — они не приносят результата, — считает Анатолий Пьянков. — В модернизацию аспирационных систем в цехе окатышей комбинат вложил более 30 млн рублей, а тех результатов, какие предполагались, нет. Но мы решаем проблему. У нас есть очень неудобный администрации технический инспектор труда, который постоянно ставит неудобные вопросы. Ему, конечно, все время пытаются пакости чинить, но если надо, мы свою силу покажем.
В середине того же дня в профкоме обсуждали текущую колдоговорную кампанию. Руководство предприятия считает, что в следующем году комбинат впервые в истории будет работать в убыток, в чем профактив сильно сомневается.
Позицию «Евраза» Владимир Бобров прокомментировал для «Профсоюзного журнала» следующим образом:
— В 2014 году в горнорудной промышленности, особенно в горной металлургии, произошел ряд негативных событий. Из-за уменьшения спроса на железорудное сырье цены на продукцию снизились практически на 50%. Переизбыток добывающих мощностей наблюдается в Австралии, Бразилии, ЮАР, цены обрушились в Китае. Мы — часть мировой экономики, и Качканарский ГОК чувствует влияние этих процессов.
А по мнению Анатолия Пьянкова, нынешняя рентабельность ГОКа — 43%. Нижнетагильский металлургический комбинат, покупающий 85% продукции ГОКа, входит в структуру того же «Евраза». Путем пересмотра цены, которую металлургическое предприятие платит горно-обогатительному, компании совсем не трудно создать эффект, будто бы первое работает с прибылью, а второе — с убытками.
— В 2011 году мы имели рентабельность предприятия в 175%. Где вы видели такую рентабельность в горнорудных предприятиях на Западе? — задается вопросом профлидер. — Сейчас мы перерабатываем 58 млн тонн руды, а в конце 90-х перерабатывали 38, но даже тогда не были убыточными.
Качканар — моногород, и, как в любом таком городе, каждый работник градообразующего предприятия держится за свое рабочее место. О таких предприятиях довольно часто приходится слышать, что их работники опасаются участвовать в коллективных действиях, дабы не попасть работодателю «на карандаш», что сказывается на активности профсоюза. Однако в Качканаре все наоборот — условия моногорода работники комбината воспринимают в качестве стимула к активной борьбе за свои права и интересы. И благодаря этому до сих пор всегда побеждали.
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 1, 2015