Португалия - не самая заметная страна Европы, однако ее профсоюзы на слуху и за пределами континента. Несколько лет назад, на фоне обрушившихся на Португалию кризиса и “мер экономии”, массовые забастовки в этой стране заставили заговорить о себе мировые СМИ. “Профсоюзный журнал” решил поближе познакомиться с теми, кто защищает в Португалии права работников, и с непростой историей профдвижения страны.
Был у российских властей в конце девяностых - начале двухтысячных лозунг: “Догнать Португалию по ВВП на душу населения!” - беднейшую на тот момент страну Евросоюза. Можно иронизировать по этому поводу, но России, чтобы осуществить задуманное, потребовалось более десяти лет.
Отчасти помог и кризис, который ударил по Южной Европе - и стоил Португалии нескольких лет снижения ВВП, роста безработицы и многомиллионных долгов перед европейскими кредиторами. В самой стране все это отозвалось “закручиванием гаек” в социальной сфере. И тут на сцену вышли профсоюзы, сумевшие организовать многотысячные акции против мер экономии и сокращения соцгарантий - португальские протесты освещались СМИ далеко за пределами страны.
Так какие они, португальские профсоюзы, и когда началась профсоюзная история на крайнем западе Старого Света?
Португалия - не Англия и не Франция. Когда в других европейских странах ломался традиционный уклад и шла промышленная революция, а с ней приходил и первый опыт рабочей самоорганизации, здесь сохранялось практически “старое доброе средневековье”. Дряхлеющая колониальная держава, чьи лучшие времена остались в прошлом, Португалия оставалась страной латифундистов, крестьян, духовенства и ремесленников.
Но все же в конце позапрошлого столетия в ее крупнейших городах начали возникать неформальные рабочие организации. А настоящее и мощное профсоюзное объединение, Национальный рабочий союз, было создано в стране незадолго до начала Первой мировой войны. В 1919 году из него родилось главное португальское профобъединение первой половины XX века - Всеобщая конфедерация труда, CGT.
Это было непростое время. Незадолго до описываемых событий, в 1910 году, Португалия пережила революцию, которая покончила с тысячелетней монархией в стране и привела к власти демократическое правительство.
Новые власти не слишком хорошо справились со свалившейся на них ответственностью. Период их правления оказался для Португалии чем-то вроде 90-х в России: страна погрузилась в глубокий экономический кризис и политическую нестабильность. Внешний долг взлетел до небес. За полтора десятилетия - 44 смены правительства. Понятно, что фоном к этому шли массовые забастовки, в организации которых CGT принимала живейшее участие. К 1922 году в профсоюзах конфедерации состояли уже около 150 тысяч человек.
Положение профсоюзов существенно изменилось после 1927 года: устав от нестабильности, власть в республике взяли в руки военные, установив режим “национальной диктатуры”. К слову, это был уже восемнадцатый с 1910 года переворот в стране.
Профсоюзы встали в жесткую оппозицию к военному режиму и ответили всеобщей забастовкой. Протесты были жестоко подавлены: около ста человек были убиты, а еще шесть сотен отправлены отбывать наказание на заморских территориях. Деятельность CGT была запрещена.
К тому времени дела в CGT шли хуже некуда: численность организации снизилась втрое, до 50 тысяч человек. Тем не менее, несмотря на репрессии, еще до конца 1920-х годов организации удалось отсудить себе легальный статус. Правда, ненадолго.
В 1933 году по инициативе премьер-министра страны Антониу Салазара, получившего практически неограниченную власть, в Португалии был принята новая конституция. Фактически, это означало смену режима, основной которого отныне стали консерватизм, державность, курс на традиционные ценности, сохранение колоний - и форсированная стабилизация экономики. Во многом - за счет экспорта сырьевых ресурсов и импортозамещения. “Мы против всех интернационализмов, - заявлял и сам глава государства, - против коммунизма, против профсоюзного вольнодумства, против всего, что ослабляет, разделяет, распускает семью, против классовой борьбы, против безродных и безбожников, против силы в качестве источника права”.
Профсоюзы, тем более оппозиционные к новой власти, вписаться в систему корпоративистской Португалии шанса не имели. Вся система трудовых отношений в идеологии “Нового государства” должна была быть выстроена заново - по образцу, близкому к тому, что чуть ранее осуществила фашистская Италия. Работники и работодатели рассматривались идеологами салазаровского “корпоративного” государства не как антагонисты, а в качестве звеньев цепи, сковывающей единство и стабильность государства. На месте разогнанных независимых рабочих профсоюзов были организованы вертикально ориентированные “национальные синдикаты”, с добровольно-принудительным членством, которые должны были взаимодействовать с образованными по схожему принципу гильдиями работодателей, под чутким контролем государства (без одобрения которого никакое коллективное соглашение не могло быть заключено). Забастовка была объявлена уголовным преступлением.
CGT пыталась действовать в подполье, но в 1938 году ее уничтожили. Поводом для репрессий стало участие генсека организации Эмидиу Сантана в провалившемся покушении на национального лидера.
Салазаровское “Новое государство” оказалось самой живучей западноевропейской автократией XX века. Вторая мировая война обошла страну стороной. Пока по соседству шли бои, Португалия умудрялась лавировать между враждующими сторонами, сохраняя нейтралитет и параллельно поставляя стратегически важное сырье обеим.
Введя госконтроль над экономикой и даже над элементами планирования, а также взяв курс на индустриализацию страны, Салазар смог довольно быстро ликвидировать последствия “лихих двадцатых” и избавиться от огромного внешнего долга. Но при власти консерваторов Португалия так и не смогла преодолеть отставания от соседей по континенту и блоку НАТО, членом которого стала в 1949 году.
Несколько десятилетий назад почти треть населения страны не умела читать и писать, а значительную силу в обществе, как и века назад, продолжали играть крупные земледельцы-латифундисты. В 1960-е, когда в Африке началось антиколониальное движение, а правительство Индии аннексировало Гоа, Португалия, не желавшая расставаться с заморскими территориями, оказалась связана необходимостью вести там дорогостоящую войну. Почти треть госбюджета уходила на военные расходы - тогда как на социальные нужды не отпускалось и 5%. Португалия попала в системный кризис.
К тому времени режим Салазара, относительно либеральный по сравнению с родственными ему фашистскими режимами Европы, ослабил удавку на шее оппозиции. Почувствовали оттепель и рабочие активисты - последние годы “Нового государства” проходили под аккомпанемент забастовок.
В 1968 году основателя “Нового государства” сразил инсульт. Умер Салазар в 1970 году. Режим, который возглавил преемник Салазара Марселу Каэтану, просуществовал еще четыре года. Весной 1974 года оппозиционно настроенное офицерство, “Движение капитанов”, встало во главе так называемой “революции гвоздик”. Корпоративистское правительство пало.
С того момента начинается и новый период в истории португальских профсоюзов, о котором - чуть ниже.
За сорок следующих лет Португалия смогла выправить реноме самой отсталой окраины Европы, которое она сохраняла при режиме “Нового государства”. Но последствия “особого пути” видны в ее экономике и сейчас: доля промышленности в ней невелика - лишь около четверти ВНП; год от года доля сложных и наукоемких производств растет, но наибольшую роль играет сфера услуг, потеснившая с первого места сельское хозяйство.
Эти особенности португальской экономической жизни объясняют и специфику профсоюзного устройства страны. Профсоюзная статистика говорит: в 10-миллионном государстве лишь около 1,5 млн человек состоят членами тех или иных профсоюзов. Но и эту статистику принято оспаривать: результаты альтернативных исследований сильно не в пользу профсоюзных данных.
На профсоюзном поле, сформировавшемся в нынешнем виде после “революции гвоздик”, выделяются два крупнейших игрока - Всеобщая конфедерация португальских рабочих CGTP-IN и Всеобщий союз рабочих UGT. На эти две организации приходится около 70% коллективных соглашений в стране.
CGTP, исторически связанная с коммунистами, полулегально появилась на закате “Нового государства”, в 1970 году. UGT помладше, основана в 1978 году, и ориентируется на более умеренные силы левого спектра - социалистов и социал-демократов. До конца 1980-х годов обе структуры были в идеологической конфронтации. Потом наладили сотрудничество - и провели вместе не одну резонансную забастовку, в том числе на волне недавних антикризисных протестов.
Привыкшим к четкой иерархической профструктуре, доставшейся российским профсоюзам в наследство от опочившего ВЦСПС, особенности строения крупнейших португальских объединений покажутся экзотикой. Оно и впрямь весьма запутано.
Например, в CGTP-IN свыше 80 членских организаций различного калибра: национальные отраслевые или профессиональные объединения, межотраслевые федерации второго порядка и небольшие местные профсоюзы. Другое дело, что благодаря укрупнению членских организаций даже нынешнее положение вещей - большой прогресс с начала 1990-х, когда их число превышало полторы сотни.
“Анатомия” менее многочисленной UGT чуть более проста: в ее состав входят 50 национальных и межрегиональных профсоюзов и шесть профессионально-отраслевых федераций. Правда, с нюансом: напрямую подчиняются UGT лишь две из федераций, а остальные четыре в профцентр не входят, но состоят из его членских организаций.
Многие же небольшие локальные объединения и вовсе предпочитают действовать поодиночке, а многие становятся членами объединений существенно меньшего масштаба. Те, однако, ни по численности, ни по влиянию не могут равняться с CGTP и UGT - только эти имеют право участвовать в коллективных переговорах на национальном уровне.
Организаций работодателей в Португалии больше. В главной национальной инстанции соцпартнерства страны - Постоянном комитете по социальным соглашениям - состоят четыре партронатных объединения: Конфедерация бизнеса Португалии (СIP), Конфедерация торговли и сервиса (CCP), Сельскохозяйственная конфедерация (CAP), а также Конфедерация туризма (CTP).
А на уровне предприятия в Португалии, как и во многих других странах Европы, закон позволяет две формы рабочего представительства - через профсоюзы или через производственные советы, которые здесь называются рабочими комиссиями. Последние, представляя весь коллектив предприятия, имеют право получать важную информацию о положении дел на производстве, имеют совещательный голос в важных вопросах и контролируют вопросы безопасности труда.
Пока что производственные советы как форма организации работников уступают по популярности профсоюзам и, при наличии на предприятии сильной профорганизации, часто полностью контролируются профактивистами. С недавнего времени рабочим комиссиям позволили вести коллективные переговоры с работодателем, но лишь в случае, если на это согласен действующий в организации профсоюз.
Профсоюзное представительство, в свою очередь, происходит на уровне профкомов и выборных представителей. Их количество напрямую зависит от числа членов профорганизации на предприятии: от одного человека (в организациях, где меньше 50 человек) и до шести (в крупных организациях, с более чем 500 членами профсоюза).
Коллективные договоры на уровне конкретных организаций (да и на национальном уровне тоже) в Португалии играют существенно меньшую роль, чем отраслевые и профессиональные соглашения. Долгое время при невеликой численности профсоюзов действием соглашений достигался почти 75-процентный охват работников.
Но в разных отраслях дела обстоят по-разному. Например, практически не защищены коллективными договорами и отраслевыми соглашениями госслужащие. Плохи дела и у работников частного сектора - вспомним при этом, какую роль сфера услуг играет в португальской экономике. К тому же в последние годы ситуация с коллективными соглашениями в Португалии ухудшилась: количество заключенных договоров в некоторых отраслях сократилось почти вдвое. Кроме того, на фоне кризиса было ужесточено законодательство о коллективных соглашениях: если раньше действие договора, заключенного на уровне нескольких предприятий, можно было легко распространить практически на всю отрасль, то новые правила, принятые три года назад, серьезно усложнили этот процесс. В частности, появился пункт о том, что распространить действие соглашения за пределы подписавших его организаций можно лишь в том случае, если оно и так охватывает половину отрасли.
Программа европейской помощи Португалии, которая и вынудила португальские власти включить драконовский режим экономии, дорого стоивший португальскому малому бизнесу и бюджетникам, подошла к концу в 2014 году. К этому времени неожиданно для международных экспертов экономика страны вступила в пору “устойчивой ремиссии”, а темпы роста, падавшие в последние годы, вдруг опередили даже германские.
Но проблем у португальцев еще немало. Средняя зарплата там по-прежнему ниже 900 евро, что для Европы совсем немного, а минимальная зарплата не достигает и 500 евро. А главное, Португалия остается страной массовой молодежной безработицы, из-за чего темпы эмиграции приближаются к тем, что отмечались под занавес салазаровских времен.
Это, впрочем, значит одно: без работы португальским профсоюзам сидеть точно не придется.
Заметные акции португальских профсоюзов последних лет
24 ноября 2010 года CGTP и UGT провели - впервые с 1980-х годов - массовую объединенную забастовку против мер экономии. Эти меры решило ввести португальское правительство (“левый” кабинет министров Жозе Сократеша), чтобы оправдать доверие еврокредиторов, выделивших стране многомиллионный транш на борьбу с последствиями тяжелейшего экономического кризиса. Пакет мер, предложенный чиновниками, подразумевал сокращение реальных зарплат госслужащих и существенное повышение налогов. Эти шаги, по замыслу правительства, должны были помочь стране залатать дыры в бюджете и привлечь иностранных инвесторов.
В знак протеста против планов властей впервые за много лет работу прекратили одновременно работники частного сектора и госслужащие. Всего, по данным организаторов, в протестах участвовали до 3 млн человек - почти треть населения страны. Принимая во внимание приблизительность всей профсоюзной статистики Португалии, эти цифры можно подвергнуть сомнению. Но в любом случае столь масштабных акций там не видели десятилетиями: закрылись офисы банков, вышли на улицу медики и учителя, по всей стране наблюдались серьезные перебои с общественным транспортом.
План Сократеша провалился в парламенте страны, а сам премьер-министр был вынужден в начале 2011 года уйти в отставку. Тем не менее, новое правительство решило идти прежним курсом, и очередной пакет антикризисных мер оказался не лучше предыдущего. В ответ объединенные профсоюзы решили сделать антикризисные акции регулярными.
Спустя год после первой всеобщей забастовки CGTP и UGT созвали новую общенациональную акцию, которая также прошла весьма масштабно: массовые акции протеста состоялись в 30 основных городах страны. Постепенно проведение CGTP и UGT объединенных акций (ни один правительственный план из предложенных не удовлетворял профсоюзы) стало традицией: общие забастовки два крупнейших профцентра страны провели и в 2012, и в 2013 году. В итоге кабинет министров решил отказаться от некоторых предложенных мер по “затягиванию поясов” - например, от принятия закона о повышении выплат в систему соцстраха для работников и снижении этих выплат для фирм.
Общенациональную двухдневную забастовку младшего медперсонала объявил 24 сентября 2014 года SEP - профсоюз медсестер Португалии, членская организация UGT. Акция, в которой в разных городах страны приняли участие до 80% членов профсоюза, вызвала отмену плановых осмотров и операций в значительной части клиник.
Медсестры протестовали против урезания зарплат (финансирование здравоохранения в Португалии на фоне финансового кризиса было существенно урезано) и неадекватных условий труда. В стране наблюдается (как, кстати, и в России) серьезный дефицит медицинских кадров. Отчасти это связано с тем, что многие медики, пользуясь открытыми границами внутри Шенгенской зоны, предпочитают более высокооплачиваемую работу в других странах ЕС. За несколько лет количество медсестер в Португалии уменьшилось почти на четверть - с 39 тысяч до 30 тысяч.
Протесты медперсонала - членов SEP продолжаются. Например, акции с целью добиться повышения зарплат прошли в начале июня, а очередная акция младшего медперсонала, длившаяся сутки, прошла 4 июня этого года. Последняя (на момент сдачи текста в номер) забастовка состоялась в нескольких городах страны в середине августа.
Сотрудники авиакомпании TAP провели серию забастовок против планов приватизации авиапредприятия и снижения зарплат. TAP - национальный авиаперевозчик Португалии, но компания уже не первый год работает в убыток. Приватизация же, по мнению профсоюза, может стать шагом к уничтожению TAP. Четырехдневная забастовка против приватизации была объявлена 27 декабря 2014 года.
Конфликт в TAP стал причиной разрыва SNPVAC, профсоюза персонала гражданской авиации, объединяющего большую часть бортового персонала TAP, со своим профцентром - UGT. Лидеры последнего тоже выступили с критикой приватизации, но сочли возможным подписать с авиакомпанией меморандум о взаимопонимании. В ответ в марте 2015 года члены SNPVAC проголосовали за отделение от UGT.
К маю сторонники забастовки так и не сумели найти компромисс с руководством компании и 1 мая запустили беспрецедентную по продолжительности, 10-дневную майскую забастовку, стоившую TAP миллионы евро. В UGT назвали забастовку “шагом в бездну”
Материал опубликован в "Профсоюзном журнале" № 5, 2015