Февральская революция - один из переломных моментов нашей истории, по поводу которого споры не только не утихают, но и в связи с предстоящим юбилеем распаляются. Что это было - момент освобождения, шанс на преодоление социальных проблем или диверсия на пути истории России, после которой все полетело под откос? Актуальный вопрос, учитывая социальный кризис и споры о благах недостатках политической стабильности и авторитарности в канун нового 17-го года.
На фото: сжигание царских символов. Февраль 1917 года. Скан из книги Daniela Mrazkowa, Wladimir Remes "Die Sowjetunion zwischen den Weltkriegen"
Прежде всего возникает вопрос: а была ли возможность вообще обойтись без революции в России? Истории большинства развитых стран пестрят революциями. Чтобы возникла возможность избежать революции, в господствующих слоях общества должна сформироваться группа реформаторов, способных преодолеть эгоизм правящего класса и провести филигранные реформы на опережение. В начале ХХ века в России накопилось горючее для социального взрыва, а к серьезным преобразованиям правящая элита не была готова. Аграрное перенаселение вело к голоду и исходу обездоленных людей в города; промышленная модернизация носила периферийный, зависимый характер; рост благосостояния в городах происходил рывками, в тяжелой борьбе рабочих и работодателей - вплоть до вооруженного насилия над рабочими, как это было при Ленском расстреле 1912 года. В довершение всего самодержавие умудрилось поссориться с общественностью, тогдашним “креативным классом” - наиболее политически активной частью средних слоев и имущественной элиты. Если правитель не привлекает к сотрудничеству “общественность”, она начинает работать в режиме “теневого кабинета” - искать пути воплощения в жизнь своих идей вопреки воле “некомпетентной” и эгоистичной власти.
За революцией 1905 - 1907 годов последовали столыпинские реформы, но они исходили из необходимости сохранения и самодержавия, и помещичьего землевладения. Социальную ситуацию они не разрядили. В 1906 году была создана Государственная дума, но ее полномочия были незначительны, а система формирования - недемократична. Зато возник легальный штаб оппозиционности, и политические полумеры лишь распаляли в либералах стремление построить настоящее правовое государство, где права имущественной элиты будут защищены от произвола. О трудностях жизни рабочих и крестьян либеральные элиты думали в последнюю очередь, защищавшие простой народ социалисты казались политическими маргиналами. Система и в 1905 году “не поняла намека истории”: “Отдайте перстни - иначе вам отрубят пальцы”. Не вняли.
1914 год принес России патриотическую эйфорию и сплочение общества вокруг трона. Впрочем, когда последствия внешнеполитической конфронтации проявили себя, патриотизм обернулся оппозиционностью. Война обострила социальный кризис в городах. Инфляция обесценивала зарплаты. Начались сбои в работе транспорта, падение выпуска продукции в тяжелой промышленности. Произошло падение уровня жизни рабочих - вплоть до полуголодного состояния зимой 1917 года. Царская бюрократия не могла решить эти сложнейшие задачи, но проявляла свою инициативу в коррупции и других злоупотреблениях, средоточием которых общественность была склонна считать императорский двор. При этом предпринимательские круги в этом отношении не выделялись в лучшую сторону. Война активизировала общество, а неудачный ход боевых действий (обусловленный состоянием русской армии) дискредитировал власть.
Задача либералов в этих условиях заключалась в том, чтобы добиться от императора конституционных уступок до того, как режим доведет дело до социальной революции. Но Николай II упрямо отказывался от уступок, чурался перемен, заменяя действия колебаниями.
Либералы обсуждали возможность “превентивного переворота”, который мог привести к либерализации до революции и тем снять часть противоречий. Но все свелось лишь к беседам, практическая подготовка переворота так и не началась. Зато либералам удалось добиться симпатии генералов, которые считали, что без Николая II будут вести войну успешнее.
Жесткая политика режима не помогала ему решать острые экономические проблемы. В январе-феврале 1917 года из-за дезорганизации железнодорожного сообщения продовольственное снабжение Петрограда и Москвы составило 25% от нормы. В столицах выстраивались длинные очереди за хлебом - “хвосты”. Это непривычное для жителей России того времени явление раздражало людей. “Хвосты” превращались в многочасовые митинги, прежде всего женские. Люди стояли всю ночь на морозе. При этом более дорогие булки и кондитерские изделия имелись в изобилии, но на них у рабочих не было денег.
В этой обстановке малейшая искра могла вызвать революционный взрыв. Революционные партии не забывали отмечать революционные праздники. 23 февраля по юлианскому календарю (8 марта по григорианскому) социалистические группировки организовали в Петрограде празднование Международного женского дня. Агитация работниц-социалисток имела успех в “хвостах” и на предприятиях, где преобладали женщины. Объявляя стачку, работницы и рабочие вышли на улицы. К ним присоединились массы уволенных накануне рабочих Путиловского завода. Огромные толпы, обрастая по дороге все новыми и новыми людьми, двинулись к центру города, громя (но не грабя) дорогие булочные.
24 февраля власти срочно выделили хлеб населению из военных запасов, но это не остановило волнений. Демонстранты несли лозунги “Долой самодержавие!”. Попытки полиции разгонять митинги наталкивались на сопротивление. 23 - 24 февраля народ избивал городовых. Иногда рабочим помогали в этом казаки, которые до сих пор считались опорой порядка.
Реакция императора на события последовала уже 25 февраля, сразу же после того, как ему сообщили о происходящем. Он отправил командующему войсками Петроградского округа телеграмму: “Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны против Германии и Австрии”. Командующий не мог выполнить такой приказ иначе, как применив оружие. Телеграмма царя означала конец попыток как-то урезонить доведенные до отчаяния массы и переход к кровавому подавлению волнений. Это привело к новому витку революции. Начались столкновения рабочих с войсками вокруг заводов.
В начале 1917 года в Петрограде было размещено около 200 тысяч солдат, в основном новобранцев. В казармах царила невероятная теснота. Солдаты общались с рабочими и не хотели в них стрелять. 27 февраля военные массами стали переходить на сторону революции. Восставшие полки двинулись к центру столицы. Верные правительству части отходили и смешивались с восставшими.
Председатель Думы Михаил Родзянко сначала пытался спасти ситуацию, которая грозила парламенту катастрофой, и отправил царю телеграмму с требованием создать новое, более либеральное правительство. Прочитав телеграмму, Николай сказал своему приближенному: “Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду”.
Вместо ответа царя депутаты 27 февраля получили указ о приостановлении заседаний Думы. Однако часть депутатов создала Временный комитет Государственной думы (ВКГД) “для водворения общественного порядка в столице и для сношений с общественными организациями и учреждениями”. Название было подчеркнуто не революционным - депутаты учитывали возможность поражения восстания. Вскоре именно Дума, а точнее, место ее расположения - Таврический дворец, стала центром притяжения восставших. Как законное учреждение, Дума обеспечивала какую-то видимость законности всего движения.
Восставшие войска освободили политзаключенных, в том числе группу рабочих лидеров во главе с социал-демократом Гвоздевым. Эта группа при участии левых депутатов и социалистических партий создала Временный исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов, который, пополнившись уже избранными депутатами, приступил к организации выборов в Совет по всем заводам. Днем 27 февраля Совет уже проводил свое первое заседание, посвященное организации порядка, военных действий и снабжения революционных войск. Это сразу создавало практическую связь между Советом и восставшими частями. Вскоре Совет стал пополняться представителями восставших частей. Так в городе возник орган, тесно связанный с предприятиями, революционными партиями и организациями рабочих. После возникновения рабоче-солдатского органа власти в Петрограде и Москве можно было говорить не просто о восстании в столице, а о социальной революции в России.
28 февраля сопротивление сторонников старого режима в столице прекратилось. Лидеры ВКГД выступали перед революционными частями, призывая их к дисциплине и подчинению офицерам. Но вскоре стало ясно, что Дума, оставаясь символом движения, не контролирует его. 28 февраля в Кронштадте восставшие матросы убили адмирала Вирена и других офицеров. Совет послал делегацию в Кронштадт, и кровопролитие прекратилось. Затем выяснилось, что воинские части, присягая на верность Думе, реально подчиняются Совету, с которым они были связаны через своих делегатов. Тем более власть Совета распространялась на рабочих, которые выполняли распоряжения депутатов только в том случае, если на это имелось согласие Совета.
Но очевидно, что победа революции в Петрограде еще не означала успеха во всей стране. Многие считали, что достаточно было одной дисциплинированной дивизии с фронта, чтобы восстание было подавлено.
Поэтому царь не спешил идти на уступки. Он назначил генерала Иванова командующим карательной экспедицией против столицы. Каратели начали движение из Могилева. Однако саботаж рабочих и служащих железной дороги не позволил генералу Иванову даже соединиться со всеми частями карательного корпуса.
Начальник штаба Главнокомандующего генерал Алексеев и некоторые другие командующие фронтами решили поддержать требования либералов. Генералы думали, что в Петрограде наступило полное спокойствие, и войска примкнули к лидерам Думы в полном составе. Лидеры думского большинства сообщили Алексееву, что они хотят сохранить монархию, избавившись только от непопулярного Николая II. В этих условиях либеральные генералы не могли поддержать экспедицию Иванова, так как ее успех означал бы разгром представительных учреждений и либеральных партий России, возвращение к глухой реакции. Из этого исходил генерал Алексеев, информируя командующих фронтами.
28 февраля царь покинул Ставку и направился в Царское Село, к семье. Ночью царский поезд был остановлен, поскольку следующая станция уже была в руках революционеров. После некоторых железнодорожных перемещений царь оказался в штабе Северного фронта в Пскове. Здесь начались его переговоры с командующим Северным фронтом генералом Рузским. “Ненависть к монархии дошла до крайних пределов... - сообщал Родзянко Рузскому, - раздаются грозные требования отречения...” В случае отречения, утверждал Родзянко, “наша славная армия не будет ни в чем нуждаться... Железнодорожное сообщение не будет ничем затруднено...” Думским лидерам казалось, что частными уступками можно взять рабочие массы под свой контроль.
Родзянко успокоил генерала сообщением о том, что “правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной думы”. Это была правда, хотя и не вся (о параллельной власти Совета генералы не догадывались). Фактически к этому моменту Николай находился в изоляции. После того, как командующие фронтами в большинстве своем высказались за отречение, морально готовый к этому Николай дал согласие. 2 марта он подписал манифест об отречении в пользу брата Михаила. На следующий день тот тоже отрекся от престола. Россия осталась без императора.
Революция быстро распространялась по стране. Уже 28 февраля массовые демонстрации под красными флагами захлестнули Москву, и на следующий день гарнизон “древней столицы” перешел на сторону Совета и городской Думы. Революция распространялась на крупные промышленные центры вместе с телеграфными сообщениями о событиях в столице.
Казалось, в России должна утвердиться конституционная монархия. Но события быстро вышли из-под контроля Думы и военного руководства. Радикальные группировки смогли установить через Советы тесную связь с солдатской массой - вооруженной силой переворота. 1 марта этот союз был закреплен в своего рода военной конституции, оформленной как Приказ № 1 Совета. По существу, Приказ был написан самими солдатами. Он устанавливал, что во всех частях необходимо “немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов”, избрать представителей от рот в Совет. Далее Приказ гласил: “Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам”. Таким образом, реальная военная сила в столице оказалась в руках Совета.
Однако его лидеры понимали, что управлять страной они пока не смогут, да и вся страна не станет подчиняться решениям малоизвестных петроградских социалистов. Революционерам необходимо было время, чтобы их авторитет превысил влияние либеральных лидеров. К тому же меньшевики считали, что после буржуазно-демократической революции власть должна перейти к представителям буржуазии, то есть либералам. Лидеры эсеров также считали, что в создавшихся условиях необходимо сотрудничать с буржуазией по крайней мере до конца войны. Поэтому Совет, воспринимавшийся в столице как власть, исходил из того, что правительство будет формироваться руководителями Думы. Но Совет претендовал на роль верховного контрольного органа, своего рода парламента (это при еще формально существовавшей Думе).
Либеральные лидеры парламентского большинства, объединенные во Временном комитете Государственной думы, пошли на переговоры с лидерами Совета по поводу курса будущего правительства. Было решено, что правительство провозгласит в своей декларации амнистию по политическим и религиозным делам, широкие гражданские свободы (в том числе и для военнослужащих), отмену сословных, национальных и религиозных ограничений, “замену полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления”. Кроме того, либеральное Временное правительство во главе с князем Львовым провозглашало начало немедленной подготовки к выборам в Учредительное собрание и органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного и тайного голосования. Учредительное собрание должно было решить, какой станет устройство будущей демократической России, как будут решены рабочий, аграрный и национальный вопросы.
Так сформировался блок либералов и социалистов, в котором либералы представляли фасадную власть, а социалисты накапливали силы, готовясь к социальным преобразованиям.
Февральская революция стала одним из важнейших событий в истории России. Она привела к свержению самодержавия и открыла дорогу для решения важнейших задач, стоявших перед страной: наделения крестьян землей, защиты прав рабочих, демократизации политической жизни.
Но само по себе свержение самодержавия не могло решить вставших перед Россией проблем. Революция не могла остановиться на простом переходе власти от консервативного режима к либеральному. Это было только начало.
Автор - доктор исторических наук