Неприятие советской власти со стороны ряда профсоюзов, которые объявили саботаж в органах государственного управления, связи и транспорта, дало противникам большевиков надежду на быстрое свержение нового режима. Надежды эти, впрочем, не оправдались…
На фото: собрание рабочих мастерских Путиловского завода. Петроград, октябрь 1917 года
Начало цикла статей - в “Солидарности” №№ 4, 6, 9, 10, 12, 14, 16, 18, 20, 22, 23, 26, 2017. Продолжение следует
Первые декреты правительства угрожали фабрикантам и заводчикам потенциальной потерей прибыли, и они стали действовать точно так, как описывал руководитель общенационального профсоюза переплетчиков Британии Томас Даннинг еще в XIX веке:
“Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому”.
“Шум и брань” на советскую власть поднялись со всех сторон.
Главная ставка была сделана на вооруженное выступление. Уже 25 октября 1917 года Александр Керенский, бежавший из Петрограда, направил телеграмму в штаб Северного фронта. Он приказал немедленно выслать все полки 1-й Донской казачьей дивизии с артиллерией в столицу. Однако стремление несостоявшегося диктатора “стереть большевиков”, высказанное им на заседании местного исполкома Советов рабочих и солдатских депутатов в городе Остров, оказалось невыполнимым. Несмотря на первоначальный успех своего похода, новоявленный “Наполеон” встретил серьезное сопротивление. Профсоюзы и фабзавкомы, поддержавшие установление советской власти, мобилизовали все доступные им ресурсы на защиту Петрограда.
Рабочие Путиловского и Обуховского заводов оборудовали бронепоезд, другие оборонные предприятия снабжали красногвардейцев оружием и боеприпасами. Сыграли важную роль и части Петроградского гарнизона: натиск отрядов Керенского отражали солдаты Измайловского, Петроградского, Семеновского, Егерского, Волынского, Литовского, Павловского Кексгольмского полков.
Наступление Керенского “совпало” с вооруженным выступлением юнкеров, которое началось 29 октября 1917 года. Организовал же его “Комитет спасения родины и революции”, координирующий свои действия с командующим войсками Керенского генерал-майором Петром Красновым. Юнкерам удалось захватить бронедивизион в Михайловском манеже и телефонную станцию. Однако сил у противников советской власти было мало. По воспоминаниям участника восстания, правого эсера Аркадия Краковецкого, юнкера оказались в полной изоляции: “Наш штаб был маленьким островком, окруженным враждебной стихией; нас просто обволакивали - шла сама вооруженная масса”. С выступлением было покончено в течение нескольких часов.
Вооруженное сопротивление не было единственным, что предпринял крупный капитал против новой власти. В Петрограде профсоюз госслужащих с первых дней объявил саботаж по отношению к представителям советской власти; поддержали его 10 тысяч банковских служащих, примерно 11 тысяч почтово-телеграфных работников, 20 тысяч конторщиков.
Особая ставка противниками Советов делалась на профобъединение железнодорожников, в руководстве которого преобладали меньшевики и правые эсеры. В отличие от генералов, они оценивали ситуацию более трезво и понимали настроения рядовых работников. Лидеры Всероссийского исполнительного комитета союза железнодорожников (Викжель), не выступая против советской власти, сосредоточили внимание на составе правительства. Поддерживая саботаж госслужащих, они выдвинули свой ультиматум. 29 октября 1917 года, угрожая всеобщей забастовкой, руководители Викжеля потребовали перемирия и создания “однородного социалистического правительства”.
Переговоры начались 29 октября. Кроме руководителей Викжеля и большевиков, представленных председателем Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) Львом Каменевым и членом ЦК партии Григорием Сокольниковым, в них участвовали правые и левые эсеры, различные фракции меньшевиков, “Комитет спасения родины и революции”, центральные комитеты профсоюзов служащих госучреждений и почтово-телеграфных работников. Всего 71 человек.
Переговоры показали, что политические противники советской власти стремились “размыть” и “заболтать” содержание и суть наиболее болезненных для предпринимателей декретов.
Особо острые споры разгорелись по принципу формирования “социалистического правительства” и его составу. 30 октября стороны достигли согласия: ядром правительства станут Совет, представители профсоюзов и Петроградской думы.
В ходе переговоров выдвигались разные кандидатуры для формирования “однородного” правительства. Представители большевиков не настаивали на кандидатуре Владимира Ленина, вместо него на пост премьер-министра планировался правый эсер Виктор Чернов. Пост министра иностранных дел отдавали большевистскому историку Михаилу Покровскому. Военный министр Временного правительства Александр Верховский должен был сохранить свой пост, правый эсер Семен Маслов планировался на пост министра сельского хозяйства, большевики Леонид Красин и Алексей Рыков соответственно на посты министра промышленности и министра внутренних дел.
Переговоры сопровождались демаршами рабочих, обеспокоенных вооруженными столкновениями и кровопролитием на улицах города. Многим не искушенным в политике рабочим казалось, что срыв переговоров открывает дорогу к поражению советской власти. Так, представители Обуховского завода заявили: “Мы утопим вашего Ленина, Троцкого и Керенского в одной проруби, если ради ваших грязных дел будет пролита кровь рабочих”.
Однако, поддерживая идею “однородного социалистического правительства”, рабочие не уступали в главном. Они требовали неукоснительного выполнения следующих условий: немедленного соглашения о мире, конфискации помещичьих земель и установления рабочего контроля. Описывая реакцию левых партий на требования рабочих, посол Великобритании Джордж Бьюкенен так информировал Лондон: “Что касается мирных условий, то было мало различий между программой большевиков и умеренных социалистов”.
Уже к 31 октября положение на переговорах резко изменилось. Перевес в боях против войск Керенского и поражение юнкеров способствовали усилению позиции ленинского крыла в партии большевиков. Военно-революционный комитет отверг предложенное соглашение. В переговорах, состоявшихся по телеграфу между Викжелем и большевиками, Лев Троцкий был предельно откровенен: “Мы считаем, что процесс переговоров не может парализовать нашу борьбу против контрреволюционных войск Керенского”.
Не продвинулись дальше Пулково и войска Керенского. 1 ноября 1917 года он бежал, переодевшись в форму моряка, и позднее покинул страну через занятый интервентами Мурманск. Петр Краснов был арестован, а затем выпущен под “честное слово” не поднимать оружия против советской власти. Однако впоследствии он посвятит жизнь борьбе с Советской Россией. В январе 1947 года Краснов был повешен в Лефортовской тюрьме за сотрудничество с гитлеровской Германией…
Ужесточение позиции лидеров большевиков не прошло бесследно для партии. В начале ноября из Совета народных комиссаров и ЦК РСДРП(б) вышли в отставку практически все склонные к компромиссу с социалистическими партиями, “умеренные” большевики.
Вечером 1 ноября состоялось заседание ВЦИК, где была принята большевистская резолюция о переговорах с Викжелем. За нее проголосовало 38 делегатов, за предложение эсеров - 29. Резолюция называла условия соглашения:
1. Признание программы Советского правительства, как она выражена в Декретах о земле, мире и в обоих проектах о рабочем контроле.
2. Признание необходимости беспощадной борьбы с контрреволюцией.
3. Признание II Всероссийского съезда единственным источником власти.
4. Признание ответственности правительства перед ЦИК.
5. Отклонение представительства в ЦИК организаций, не входящих в состав Советов.
6. Включение в ЦИК представителей Совета профессиональных союзов, союза фабрично-заводских комитетов, Викжеля и почтово-телеграфного союза, и только после перевыборов - Всероссийского совета крестьянских депутатов.
3 ноября делегация рабочих с Путиловского завода огласила данную резолюцию на объединенном заседании Викжеля с представителями политических партий. Отсутствие поддержки рабочих повлияло на позицию Викжеля. 20 ноября он принял резолюцию, в которой признавал советскую власть на условиях передачи ему функций управления железнодорожным хозяйством.
Изменить политическую ситуацию “путем переговоров” не удалось.
Попытка финансово-промышленной олигархии спасти свое положение “шумом и бранью” оказалась несостоятельной. И хотя предприниматели не участвовали в конфликте прямо, их ждали трудные времена. Лучше всего о перспективе для финансово-промышленных кругов сказал участник переговоров при Викжеле, меньшевик Федор Дан. Он отметил: “Буржуазию не тронули, но здесь мало таких, которые могут сказать, что террор не обернется против них в ближайшем будущем”.
10 ноября 1917 года в британское посольство обратились уже не умеренные социалисты, а банкиры от имени войскового атамана Донского войскового круга Алексея Каледина.
Из опубликованных документов видно, что 20 ноября посол Великобритании Джордж Бьюкенен получил новые инструкции. В них говорилось следующее: военный кабинет “не верит, что создание коалиции между большевиками, эсерами и даже меньшевиками приведет к улучшению. Такая коалиция подпала бы под влияние большевиков и состояла бы из болтунов и теоретиков”.
Правительство Великобритании считало, что необходимо усилить те элементы, которые “изначально были расположены к Антанте и среди которых главными являются Каледин, Алексеев и их группа”. Предлагалось санкционировать любые расходы на поддержку казаков. Еще один шаг к разжиганию Гражданской войны был сделан.
Автор - к.и.н., доцент, зав. лабораторией по анализу и прогнозу профдвижения СПбГУП