“Солидарность” продолжает цикл статей кандидата исторических наук, доцента, профессора Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Дмитрия Лобока, посвященных рабочему движению 1917 года и его роли в установлении нового государственного строя.
Начало в “Солидарности” №№ 4, 6, 2017.
Политические свободы, способствующие возникновению массового профсоюзного движения, изменили и формы давления трудящихся на работодателей. Баланс сил изменился. Всеобщее вооружение рабочих давало им реальную власть на предприятиях. Именно этим обстоятельством было вызвано сокращение числа стачек после революции.
5 марта заседание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов абсолютным большинством голосов (1170 “за” и 30 “против”) приняло постановление о прекращении забастовки и возобновлении работ.
Многие трудящиеся полагали, что организованная сила Советов, профсоюзов и фабрично-заводских комитетов позволит им отстоять свои экономические требования.
Предваряя требования рабочих, Временное правительство поспешило выпустить воззвание, отмечая, что осознание важности момента, голос совести и патриотический долг подскажут рабочему, что в тылу в эти дни никто не вправе думать о сокращении работ. Авторы воззвания считали, что все силы, вся энергия рабочих должны были быть отданы для спасения родины от врага-поработителя, чтобы заключить и закрепить на век достигнутую свободу. Однако ситуация на предприятиях вышла из-под контроля.
Работа на фабриках и заводах началась, но о сохранении прежних условий труда не могло быть и речи. Трудящиеся, не дожидаясь декретов правительства, начали сами устанавливать восьмичасовой рабочий день. Общее собрание рабочих и служащих Петроградского акционерного общества “Соединенные кабельные заводы”, семитысячный митинг завода “Новый Леснер”, московского механического завода “Братья Бромлей”, Московской брезентовой фабрики и многих других принимали решения о введении восьмичасового рабочего дня.
Движение, развернувшееся в металлообрабатывающей промышленности, всколыхнуло работников и других отраслей. Требования ввести восьмичасовой рабочий день явочным порядком выдвигались на текстильных производствах. 7 марта представитель фабрики Паля заявил на заседании секции Совета рабочих и солдатских депутатов, что трудящиеся его предприятия решили считать работу после восьми часов сверхурочной. Работники фабрики Максвеля в категорической форме заявили, что будут трудиться только восемь часов в день.
Борьба получила широкий размах. Даже такая слабо организованная категория работников, как прислуга, на общем собрании приняла резолюцию с требованием введения восьмичасового рабочего дня.
Предприниматели понимали, что в результате революции на предприятиях сложилось новое соотношение сил между трудом и капиталом, и с этим необходимо считаться. Столк- нувшись с хорошо организованными и вооруженными рабочими, предприниматели не могли более опираться на насилие. Обеспокоенное начавшейся массовой борьбой за экономические требования, Петроградское общество заводчиков и фабрикантов было вынуждено взять на себя инициативу разрешения всех предъявленных рабочими требований.
Уже 7 марта Петроградское общество заводчиков и фабрикантов созвало чрезвычайное собрание своих членов. На нем обсуждался только один вопрос - требования рабочих. Последние добивались уплаты за дни революционной борьбы, увеличения расценок, уничтожения “черных книг” предпринимателей, удаления некоторых мастеров и лиц заводской администрации, ликвидации сверхурочных работ, заключения коллективных договоров. Половина требований была связана с продолжительностью рабочего дня.
Предприниматели обменялись мнениями по поводу введения восьмичасового рабочего дня. Пытаясь оттянуть принятие данного решения, работодатели постановили, что “… затронутый вопрос имеет значение для всей России, потому восьмичасовой рабочий день не может быть установлен в отдельных предприятиях или в предприятиях одного фабрично-заводского района, впредь до общего разрешения этого вопроса”.
Не дождавшись положительного решения, рабочие явочным порядком стали вводить восьмичасовой рабочий день. На трех предприятиях Петрограда рабочие остановили станки, как только узнали об отказе работодателей рассмотреть их требования о сокращении продолжительности рабочего дня.
Опасаясь распространения данного “опыта” на другие предприятия, предприниматели вынужденно пошли на заключение соглашения.
10 марта общим собранием Петроградского общества заводчиков и фабрикантов было принято решение уступить требованиям трудящихся. Соглашаясь с рабочими, предприниматели выдвинули свои условия: восьмичасовой рабочий день должен был исчисляться только по времени действительных работ, сверхурочные работы сохранялись. Соглашение было подписано в тот же день. В нем говорилось:
“1) Впредь до издания закона о нормировании рабочего дня на всех фабриках и заводах вводится 8-часовой рабочий день (8 часов действительного труда) во всех сменах.
2) Накануне воскресных дней работа производится в течение 7 часов
3) Сокращение часов работы не должно влиять на размер заработка рабочих.
4) Сверхурочные работы допускаются с согласия фабрично-заводских комитетов”.
Важно отметить, что соглашение носило временный характер, охватывало только предприятия Петрограда и вводило понятие “действительного” труда, оставляя его определение за работодателями.
14 марта 1917 года Общество заводчиков и фабрикантов разослало в качестве руководящих указаний циркуляр, в котором говорилось: “Восьмичасовой рабочий день установлен как одна из главнейших мер, имеющих обеспечить дальнейшее духовное развитие рабочего класса путем предоставления рабочему времени для самообразования и для развития профессиональных организаций, целью которых должно стать установление правильных закономерных отношений между трудом и капиталом”.
Введение восьмичасового рабочего дня было единственной мерой, способной успокоить рабочую массу. Без согласия на это промышленникам не удалось бы восстановить работу предприятий.
На пленарном заседании Первого всероссийского торгово-промышленного съезда, проходившем в Москве с 19 по 22 марта 1917 года, Павел Рябушинский, один из его организаторов, член Государственного совета, сказал, что “под давлением силы мы может быть в некоторых случаях и будем вынуждены подчиняться этому требованию, но это еще не является признанием восьмичасового рабочего дня как мероприятия вполне насущного и необходимого”. В конце марта Совет съездов представителей промышленности и торговли выступил с возражениями против всяких мер “резко нарушающих установившиеся отношения между трудом и капиталом”.
Правительство, в свою очередь, не торопилось принимать закон о восьмичасовом рабочем дне, отделываясь обещаниями. 17 марта “Вестник Временного правительства” сообщил, что специальная комиссия при Министерстве торговли и промышленности разработала программу по рабочему вопросу, где в том числе рассматривается требование о сокращении трудового дня. 19 марта в этом же правительственном органе говорилось о состоявшемся заседании при отделе труда Министерства торговли и промышленности, на котором было принято постановление образовать две комиссии. Одна должна была специально заниматься изучением вопроса о введении восьмичасового рабочего дня. Притом чиновники министерства неоднократно заявляли, что этот вопрос “скорее теоретический”.
За все время существования Временного правительства закон о восьмичасовом рабочем дне так и не был принят. Это давало возможность работодателям пересмотреть свои обязательства перед рабочими в случае изменения политической ситуации.
Практически сразу после заключения соглашения о сокращении рабочего дня промышленники развернули информационную войну. В различных изданиях появилось большое количество статей, обвиняющих рабочих в “развале промышленности” и “нежелании работать”. Их пытались представить в качестве “эгоистов” и предателей по отношению к солдатам, проливающим на фронтах свою кровь.
Все это вызвало массовое возмущение трудящихся. Значимую роль в разоблачении этих публикаций играли профсоюзы. Их представители, как на собраниях, так и в печати, доказывали, что подлинной причиной тяжелого положения промышленности, падения производительности труда является катастрофическое состояние экономики, желание предпринимателей получить большую прибыль.
Поднятая прессой кампания вызвала обеспокоенность у солдат. Представители воинских частей начали приезжать на заводы. Так, в марте представители Измайловского полка посетили ряд крупнейших предприятий Петрограда: Трубочный, Обуховский заводы и другие. Осмотрев мастерские заводов, они убедились, что работа не остановлена, а идет с большей силой. Заслушав запрос представителя фронта от 11-й армии, который говорил, что среди солдат усиленно распространяются слухи об отказе рабочих от работы, общее собрание пушечного цеха Путиловского завода приняло решение осуждать их распространение как вражеское.
Делегации военных, побывавшие на Металлическом заводе 29 и 30 марта, отметили:
“1. Работы на заводе идут нормальным ходом.
2. Со стороны рабочих принимаются самые энергичные меры для того, чтобы работы на заводе удалось довести до максимума и даже дать больше того”.
Весьма показательно постановление исполкома запасного батальона 2-го стрелкового Царскосельского полка. В нем отмечалось, что члены комитета, побывав на многих заводах Петрограда во всех районах, убедились, что слухи о нежелании рабочих работать, об их предъявлении фабричной и заводской администрации несообразных требований носят явно провокационный характер с целью разъединить рабочих и солдат, посеять среди них вражду.
К середине апреля 1917 года восьмичасовой рабочий день был введен почти повсеместно. Казалось, что острота вопроса спала. Однако предприниматели при поддержке правительства, по всем правилам “военного искусства”, начали атаку с другой стороны. Под любым предлогом администрация предприятий пыталась ввести сверхурочные работы. Рабочие не отказывались работать сверхурочно, но требовали оплаты за свой труд, что способствовало бы повышению заработной платы.
В резолюции III Всероссийской конференции профсоюзов, состоявшейся в июне 1917 года, говорилось, что сверхурочные работы могут проводиться только в виде исключения с согласия профсоюзов. Кроме того, отмечалась необходимость скорейшего принятия закона о восьмичасовом рабочем дне.
Несмотря на войну и необходимость выполнения военных заказов, законодательное установление восьмичасового рабочего дня было пусть и очень непростой, но необходимой мерой. Это заметно снизило бы накал социальной напряженности. Видимо, желание переложить на плечи трудящихся тяготы военного времени пересиливало здравый смысл у предпринимателей.
Автор - кандидат исторических наук, доцент, заведующий лабораторией по анализу и прогнозу профсоюзного движения СПбГУП
Продолжение следует