Законопроект о повышении пенсионного возраста, несмотря на весь масштаб пенсионных проблем, которые он взбудоражил, все равно дело отдельное. В том смысле, что чем-то и как-то в какие-то относительно недалекие сроки вся история с ним закончится. Собственно, число вариантов невелико и перечисляется механически.
То ли его примут в том же виде, то ли не примут вообще, то ли исправят немного, то ли исправят серьезно. То ли обхватят бюрократическими щупальцами и увлекут в пучину согласований - мало ли законопроектов там почило?! Это не означает, что профсоюзы не должны с этим законопроектом - в том виде, как он есть, - бороться. Конечно, должны! Но я предлагаю сейчас отойти на пару шагов в сторону и - не прерывая борьбы - посмотреть на целую группу проблем, которые выявила развивающаяся ситуация. Ее можно называть кризисом в том смысле, что целый ряд элементов профсоюзной структуры сейчас подвергается серьезной нагрузке.
Если вкратце, то перечень проблемных зон можно обозначить вопросами:
- Достаточно ли у профсоюзной структуры ресурсов (финансовых, организационных, информационных, интеллектуальных) для организации публичной поддержки своей позиции?
- В какой степени члены профсоюза могут повлиять на решения профсоюзного коллегиального органа и насколько этот орган в состоянии повлиять на мнение и действия членов профсоюзов?
- Кто контролирует решения представителей профсоюзов в органах власти?
- Готова ли профсоюзная структура действовать в ситуации, когда попытки организации публичных акций наталкиваются на прямое или косвенное противодействие властных органов?
- Как именно профсоюзная структура определяет предел компромисса или бескомпромиссной борьбы?
Ответив на эти вопросы, можно понять и суть тех проблем, с которыми сейчас столкнулись российские профсоюзы. Причем столкнулись в ярко выраженной форме, поскольку сам законопроект представляет на сегодня именно такое, не завуалированное, отсутствие компромисса. Если бы депутаты с самого начала размазывали кашу по столу - предлагая повышать подольше и на меньшие сроки, то и уровень возмущения, и уровень протеста был бы иной. А значит - ниже был бы и уровень давления на профсоюзную структуру. И - следовательно - ниже был бы уровень нашего понимания проблемных мест в профсоюзной структуре. Перефразируя Марка Твена (“купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы”), можно сказать следующее: профсоюзная структура, пережившая накат, должна сделать выводы и усилиться.
А вот дальше начинаются разночтения. Две недели назад на своей странице в “Фейсбуке” я написал: “Происходящие события вокруг возраста - ярчайшее основание для пересмотра организационно-финансовых отношений внутри федерации. Потому что не бывает так: “Взносы не отдадим, в первичках нужнее” и “Ленинский, 42 (адрес штаб-квартиры ФНПР), - защити и дай крышу”. Это вызвало игру страстей и комментариев, из чего стало ясно, что даже среди профактивистов, способных занимать самую активную позицию по отстаиванию интересов членов профсоюзов, нет единства в части видения перспектив профсоюзного движения. И это огорчает больше всего.
Однако единство взглядов не возникает само по себе. Оно формируется на уровне обсуждения и фиксации проблем, борьбы позиций и разных точек зрения. То есть на базе содержательного (а не формального) разговора о сегодняшнем состоянии ФНПР, вариантах дальнейшего развития.
Можно спорить о том, должна ли организация усиливать централизм или демократический централизм в управленческих решениях. Можно спорить о том - как правильно управлять профсоюзными финансами. Можно опрокинуть “внутрь ФНПР” высказывание Михаила Шмакова о том, что законопроект требует заключения нового общественного договора между властью и обществом, и сказать о необходимости нового “общепрофсоюзного договора” внутри Федерации, в первую очередь по организационным и финансовым вопросам.
Но в любом случае - обсуждение требуется. Равно как и последующие решения.
У нас не получится сделать вид, что кампания по пенсионному вопросу не выявила серьезных внутрипрофсоюзных проблем и разногласий.
Или получится?