Николаевский дворец (Дворец труда) в Санкт-Петербурге был передан профсоюзам еще в 1917 году декретом, который подписывал Ленин. Сейчас Генеральная прокуратура требует изъять комплекс зданий и заявляет, что у профсоюзов не возникли на него права. Просто заметили это спустя 107 лет. Фактически прокуроры требуют изъять и передать в имущество Российской Федерации имущество Российской империи.
Генпрокуратура требует изъять в собственность государства комплекс зданий Николаевского дворца, который принадлежит Ленинградской федерации профсоюзов. Первый заместитель Генпрокурора РФ Анатолий Разинкин 10 июня обратился с иском в арбитражный суд Петербурга и Ленобласти.
Одновременно Генпрокуратура заявила ходатайство о принятии обеспечительных мер, запрещающих Ленинградской федерации профсоюзов распоряжаться имуществом. Суд это ходатайство удовлетворил, и профсоюзы теперь не могут эти здания ни продать, ни подарить. Хотя они явно и не собирались это делать - профсоюзы хранят эти здания уже более сотни лет, с тех пор как Николаевский дворец им передал Владимир Ленин. И тут надо немного подробнее рассказать об этом имуществе.
Три здания расположены на площади Труда в Санкт-Петербурге под литерами А, В и Д. Два объекта построены в 1856 году, один - в 1917-м. Согласно данным публичной кадастровой карты, площадь первого здания составляет 11 250,4 кв. м, второго - 945,9 кв. м, третьего - 19 540,7 кв. м. Общая кадастровая стоимость недвижимого имущества превышает 751 млн руб.
На сегодня Дворец труда - наверное, самый доступный для посетителей дворец Северной столицы. Но задумывался он, конечно, не в таком качестве. Николаевский дворец начали строить в 1853 году по приказу Николая I для его третьего сына. Строил опытный архитектор, уже построивший Мариинский дворец, - Андрей Штакеншнейдер. И это был один из первых дворцов, снабженных всеми достижениями цивилизации: водопроводом, канализацией, телеграфной связью, громоотводами, гидравлическим лифтом.
Но хозяин дворца умер, и его племянник, император Александр III, передал здание под женский институт, названный Ксениинским (дочь императора Ксения стала опекать учреждение). После Февральской революции профсоюзы обратились к Керенскому, попросили предоставить им Аничков или Николаевский дворец: 74 профсоюза, находившиеся тогда в столице, не имели возможности даже общие собрания провести. Но на просьбу профсоюзов отреагировали лишь после второй революции - Октябрьской. 11 декабря 1917 года Ленин подписал декрет Совнаркома № 66 о передаче Ксениинского института “в ведение Петроградского Совета Профессиональных Союзов для нужд профессиональных организаций”.
Дворец труда - объект культурного наследия федерального значения, и профсоюзы все это время не только поддерживали жизнедеятельность не самого юного здания, но и занимались реставрацией: только в период с 2005 по 2017 год, согласно данным ЛФП, на это было потрачено более полумиллиарда рублей. Финансирование этих дорогостоящих работ во многом покрывается за счет сдачи в аренду части площадей дворца.
Вот аргументация иска Генпрокуратуры (и ее первоначальное опровержение):
1) Все три указанные в иске здания являются федеральным памятником архитектуры. Согласно постановлению Верховного Совета РФ от 1991 года памятники, расположенные на территории Российской Федерации, относятся исключительно к федеральной собственности.
А понятие собственности общественной организации, которое зафиксировано в Конституции СССР и продолжено на уровне Российской Федерации, - это как?
2) Передача Лениным дворца профсоюзам не свидетельствует о том, что у профсоюзов возникли на него права: “Названный памятник в установленном законом порядке из государственной собственности не отчуждался. При этом его передача в ведение общественной организации, имевшая место в 1917 году, не свидетельствует о возникновении у нее права собственности”.
В 1917 году было осуществлена передача Российской империи в ведение сначала Временного правительства, а потом Совета народных комиссаров. Методы передачи были разнообразные. Генпрокуратура готова опровергать эти методы путем подачи исков в суд?
3) В последующем РФ волю на отчуждение спорного имущества тоже не изъявляла и полномочий распоряжаться им никому не передавала. “Однако профсоюзы, действуя недобросовестно и вопреки воле государства, завладели находящимся в их ведении объектом”.
Воля государства - никогда (до иска прокуратуры) государство не заявляло о недобросовестном поведении профсоюзов в отношении “объекта”.
4) Любопытно, но в этом иске, в отличие от иска к санаториям Кавминвод, Генпрокуратура уже не настаивает на том, что профсоюзной собственности не существовало, а была лишь одна государственная. В новом деле прокуроры уже не отрицают законодательство СССР и признают, что в 1960-х годах Гражданский кодекс РСФСР разделил собственность в стране на государственную, колхозно-кооперативную и профсоюзную. Но настаивают на том, что передача собственности от ВЦСПС в ВКП, а потом в ФНПР и ЛФП (и право собственности, отраженное в ЕГРН) не имеет значения, так как “указанные договоры не подтверждают возникновения у ЛФП права собственности на обозначенную недвижимость, поскольку опосредовали лишь вторичную передачу активов от одной общественной организации другой”.
В известном смысле, прокуратура говорит о первородном грехе (примерно 1917 года), когда профсоюзам передали собственность. Переходя на библейский лад, можно даже сказать, что председатель Совнаркома В.И. Ленин “искусил” профсоюзы, передавая в ведение им Николаевский дворец. И что бы они потом ни делали, у них не было возможности стать невинными в смысле обладания собственностью.
5) Однако признавая, что профсоюзная собственность существовала, Генпрокуратура тут же заявляет, что “когда в 1990 году дворец передавался ВКП, по Гражданскому кодексу РСФСР государственное имущество могло перейти в пользу профсоюзов только путем купли-продажи”. То есть снова называет профсоюзную собственность государственной.
Прокуратура предполагает, что в советское время передача любой собственности между организациями одной системы должна была осуществляться методом купли-продажи? Это многое объясняет в понимании нынешней Генпрокуратурой тех экономических и юридических процессов.
6) Сдача свободных помещений в аренду, с точки зрения Генпрокуратуры, свидетельствует о том, что ЛФП “использует памятник в коммерческих интересах и для извлечения материальной выгоды, часть помещений сдает под офисы, что не соответствует ее уставным задачам, а также целям предоставления объекта профсоюзам”, а деньги идут не на защиту трудящихся, а на “незаконное обогащение” руководства.
Для понимания. “Обогащение” - это зарплата. Формальная, официальная, прописанная в документах, показанная в ежегодной отчетности, которую профсоюзы направляют в госорганы. А кроме того, деньги идут на ремонт и содержание культурной ценности и т.д. Да и в уставе ФНПР, которым руководствуется и ЛФП, прямо говорится о том, что деятельность профсоюзов может быть направлена на обеспечение имущественной стабильности и независимости. Впрочем, не уверены, что сторона истца перечитывала профсоюзные уставы.
Конечно, у читателей возникает справедливый вопрос по срокам давности. 107 лет прошло с тех пор, как Ленин передал дворец профсоюзам; 30 лет прошло после того, как здание было оформлено на ЛФП. Куда же прокуратура смотрела раньше? Ответ на этот вопрос отражен в иске. Истцы ну просто не замечали нарушений. Оказывается… Росимущество ничего не знало о “сделках с недвижимостью”, проведенных В.И. Лениным в 1917 году. И узнало только в ходе проверки прокуратурой соблюдения в отношении дворца законодательства по охране памятников - проверки, проведенной в 2024 году. Тут, конечно, возникает вопрос: а почему же за 107 лет прокуратура провела всего одну проверку? Дворец труда продан? Его собирались продавать? Его используют с нарушением закона? Нет. В нем просто живут и работают профсоюзы Санкт-Петербурга.
Судебное заседание по иску Генпрокуратуры состоится 8 августа. Согласно документам, предварительное слушание назначено на 9 часов 50 минут. А основное слушание будет в 9 часов 52 минуты. Две минуты на предварительные ласки. Недолго.