Профессор СПбГУП - о культуре социально-трудовых отношений

Фото: пресс-служба СПбГУП

В 2016 году под его руководством было проведено научное исследование культуры социально-трудовых отношений в современной России. По мнению ученого, культура СТО в нашей стране до сих пор находится в некоем переходном состоянии. Однако если с предыдущим состоянием все более-менее ясно ввиду возможности проанализировать события советского прошлого, то точка, куда мы движемся, может меняться прямо в процессе текущих преобразований.

ОТСУТСТВУЕМ КАК КЛАССЫ

- Григорий Михайлович, как конкретно проводилось ваше исследование и в чем от него будет польза для профсоюзного движения?

- Работа профсоюзного лидера подразумевает каждодневное решение различных практических вопросов. И здесь очень важно, чтобы конкретика дел была видна нашим товарищам как часть общей картины развития событий. Тогда легче работать и лучше результаты. Вот такое видение мы и стремимся выработать в ходе научных исследований.

Не сомневаюсь, что профсоюзы смогут использовать наши наработки при определении своей стратегии и тактики. Ведь речь в работе идет, в том числе, о категориях справедливости и доверия в контексте культуры СТО и развития человеческого капитала. Мы также подробно разбираем тему социального партнерства и раскрываем роль профсоюзов как института формирования и развития культуры социально-трудовых отношений. Чиновники, кстати, тоже могут использовать наш труд в работе органов различных ветвей власти, подготовке законов и так далее.

- Как вы оцениваете выводы исследования - они, скорее, говорят о позитивном или негативном для профсоюзов?

- Я бы так впрямую вопрос не ставил. Но если уж на то пошло, то правильный ответ - и то, и другое. С одной стороны, мы показали, что кое-где профсоюзы пока недостаточно эффективно работают. Это касается регулирования рынка труда, механизмов его оплаты. Последняя, кстати, вообще формируется у нас не по рыночным законам… С другой стороны, мы выявили те ресурсы профсоюзов, которые и помогут им работать эффективнее. Это если очень коротко.

- Но все-таки, зачем было проводить целое исследование, если, казалось бы, отношения работников и работодателей и так понятны: одному надо поменьше заплатить, а другому - побольше заработать?

- Например, чтобы ответить на вопрос, может ли это коренное противоречие быть каким-то образом оптимизировано. Скорее всего, на основе некоторого уровня культуры, которого обе стороны достигают, и тогда у них где-то начинают совпадать цели, ценности или нормы поведения. Но понимаете, в чем дело? Русский человек никогда не жил здесь и сейчас. Он жил “там и потом”. И труд в России всегда имел моральный аспект: ты работаешь для семьи, общества и Бога.

- А после революции - тоже ради высшей идеи, только другой? Труд вписали в новые моральные рамки?

- Конечно. Все эти конкурсы по профессиям, грамоты почетные разные. И, скажем, какие были классы в советском обществе? Рабочий класс и крестьянство. И прослойка интеллигенции. Но это была полная глупость, потому что Маркс выделяет классы по отношению к собственности и средствам производства. А у нас все средства производства были у государства. И вот эти два “класса” не были классами с точки зрения марксизма. Так вот, когда пришел капитализм, вся эта система экспрессивной мотивации: ты приносишь пользу обществу, ты должен, ты молодец - начала оттесняться товарно-денежными отношениями.

- А чем же плох капитализм?

- Сейчас у нас, конечно, капитализм, но в таких… не лучших формах. Скажем, в нормальной, развитой стране 70% дохода выплачивается в виде зарплаты, а 30% идет на модернизацию производства, еще на некоторые программы, и только маленькая часть идет в виде чистой прибыли в качестве накопления. У нас - ровно наоборот: 30% выплачивается в виде зарплаты... Соответственно, 70% идет хозяину. Получили ли мы капиталистов? Нет, конечно! Мы получили людей, которые хапнули. А человек, который хапнул, не будет заботиться ни о человеческом капитале, ни об охране труда, ни об обновлении оборудования. Он будет выжимать все, что можно, из оборудования, деньги гнать в офшор и держать в кармане билет с открытой датой. И соображать: пора валить - не пора.

- Ну а пролетариат - его мы получили после развала Союза?

- Нет, конечно! Потому, что за 70 лет у людей не сформировалось классовое сознание. Вот профсоюзный лидер говорит: “Будем бастовать!” А народ отвечает: “Да нет, подождем…” Элементарная вещь: людям иногда по полгода не дают зарплату - а они не хотят бастовать. У нас нет этого классового сознания, что и создает прекрасную основу для эксплуатации людей.

Помню, был в Таиланде, и гид показал плантацию, где какие-то макаки собирали какие-то оранжевые плоды… А под деревом сидел абориген в шляпе. И гид нам рассказал, что этот товарищ однажды загулял на свадьбе и не накормил обезьян - так те не вышли на плантацию! Реально.

- Чего нам все еще не хватает после развала Союза?

- Много чего. Мы не получили политических партий, например, потому что все они (парламентские. - П.О.) воспроизводят КПСС. Помните анекдот про человека, который работал на заводе, делал детские коляски? У него должен был родиться ребенок, и он тащил домой детали. И каждый раз, когда он дома собирал коляску, у него получался… пулемет. Так и с партиями.

- Не потому ли, что стратегию развития нам часто заменяет некая устойчивая, “негибкая” доктрина?

- О доктринах. Знаете, есть интересная тема: что делал Маркс последние десять лет жизни? Почему он всю жизнь писал “Капитал” - и так и не дописал? Да потому, что при Марксе капитализм пошел уже не “по Марксу”. То есть он явно пре- увеличил и абсолютизировал противоречие между трудом и капиталом, а капитализм оказался невероятно гибким: появились акции, товарищества, разные формы владения собственностью…

НЕ ДАЙ БОГ

- Вы говорите, что в Союзе не было классов как таковых, что и после 1991 года они не сформировались. А что менялось-то? Вот даже партия - как была, так и осталась, по-вашему.

- Изменилось в социально-трудовых отношениях то, что все-таки появились люди, которые получают прибыль. Но они капиталисты не по сознанию, а по своей позиции в системе трудовых отношений. Но изменилось ли что-то еще? Вот мы не получили партии. А профсоюзы - получили ли мы профсоюзы?

- Но все-таки ФНПР, кажется, довольно сильно отличается от ВЦСПС.

- Дело в том, что в СССР были особые профсоюзы, которых и до того не было в истории, и уже не будет. Потому что во всех странах сначала возникали профсоюзы, ну, гильдии всякие, которые, пытаясь реализовать свои интересы, приходили к политике - и возникали партии. У нас же сначала возникла партия в 1894 году - РСДРП, а в 1905-м возникли профсоюзы. А всего через 12 лет произошла революция. И встал вопрос: а зачем нам профсоюзы, с кем бороться? И Ленин гениально придумал, что профсоюзы должны бороться с прогульщиками, бракоделами, алкоголиками…

- С какими-никакими, но с работниками, по сути…

- Да, которые мешают двигаться в светлое будущее. И 70 лет советские профсоюзы занимались “серьезными” вещами: туризмом, санаторно-курортным лечением, детским отдыхом, соцстрахом, новогодними елками всякими... Кроме основной функции - защиты трудовых прав работников. Может, разве что от какого-нибудь мастера цеха.

- И что же мы имеем сегодня?

- Смотрите. Исторически сложились такие модели профсоюзов. Первая - элитарная модель. Вот по сей день во Франции, чтобы войти в профсоюз парикмахеров, надо занять места на конкурсах. Другая модель - сервисная: я плачу взнос и больше ничего не обязан делать. Единственно - обязан выполнять решение профсоюза: если забастовка, так забастовка. Причем я знаю, что во время забастовки буду получать 70 - 75% заработка (у них же есть забастовочный фонд). И если у меня индивидуальный трудовой спор, мне профсоюз еще даст юриста, который стоит дорого, 10 тысяч евро минимум. И все. Сервисная модель.

- А у нас-то какая модель профсоюзная?

- Это интересный вопрос. Была советская модель, я бы ее назвал “имитационной”: называется - профсоюз, но на самом деле он занимался другими вопросами. Потому что - за что бороться? Зарплата-то ведь была нормирована государством. А когда расценки резали, нормы увеличивали, профсоюз - “окей!”.

А сегодня у нас модель, скорее всего, переходная. С одной стороны, вроде бы профсоюз борется за права трудящихся, а с другой - сохранились все эти новогодние елки, экскурсии. Ситуация в сфере труда не выглядит оптимальной. Во-первых, человеку недоплачивают, во-вторых, прав у человека труда не очень много, потому что Трудовой кодекс регулирует, дай бог, 20% трудовых отношений. В итоге стоимость труда у нас формируется, как я уже говорил, не по рыночным законам.

- Говорят, у нас ТК один из лучших в мире.

- Безусловно. А сколько людей вовлечено в этот кодекс?! Крупные предприятия, в основном государственные. В ларьках - есть кодекс? Нет. На малых предприятиях - нет, в офисах - нет. Ситуация обостряется еще тем, что люди набрали ипотек, кредитов и прочего, и поэтому как хочешь на нем, на человеке, так и топчись - он никогда не будет против. Это - рабство. Профсоюз говорит: “Мы будем бороться с ним” - а ему отвечают: “Не надо”. Но в один день, в два дня - рванет так, что не дай бог…