Как Европа и Россия учились мерить в метрах и вешать в граммах

Фото: пользователь Poulpy / wikipedia.org

На фото - платиновый эталон килограмма - экспонат парижского Музея искусств и ремесел (1799 г.)

РОЖДЕНИЕ МЕТРА ИЗ ДУХА ХАОСА

Нелегко приходилось две с половиной сотни лет назад французским купцам - столь же насущной необходимостью, как смена дорожного платья, даже в недальнем, на несколько десятков лье (один лье равнялся 3,898 м. - Прим. ред.), деловом путешествии был толстый справочник соответствий мер и весов.

Под одними и теми же названиями мер в разных уголках страны понимались совершенно разные вещи. Скажем, в Париже один сетье (крупная мера жидких и сыпучих веществ) равнялся, в пересчете на современный лад, полутора сотням литров. Но уже в Лимузене все было по-другому - сетье, скажем, города Шалю был почти вдвое меньше.

Или, допустим, вам надо мерить в фунтах, вернее, по-французски, ливрах (фунт сокращался как lb от лат. libra - весы. - Прим. ред.). Сперва договоритесь, в каких: парижских, нюрнбергских или амстердамских? А помимо этого стоит заранее знать, насыпать ли меру с горкой или нет (в этом вопросе также существовал ряд запутанных правил).

Такой разнобой затруднял внутренние экономические связи в стране до невозможности. Как ни пытались монархи еще в Средние века навести порядок в этой области, особого успеха их усилия не имели. Ордонанс следовал за ордонансом, одна комиссия сменяла другую... Ближе всех к успеху был последний монарх старорежимной Франции - Людовик XVI, объявивший масштабную реформу мер и весов на десятичной основе. Но довести дело до конца ему не дала революция, а потом и казнь.

Унификации мер и весов мешало запутанное административное устройство и привилегии самодуров-аристократов. Революционные власти были решительны. В 1790 году в стране провели реформу управления, феодальные привилегии сгорели в огне, а сами феодалы в ближайшие годы оказались кто на фонаре или гильотине, кто в эмиграции... Даже летосчисление и названия месяцев революционеры не пощадили, объявив отсчет нового календаря от становления Республики...

Основную единицу новой системы мер назвали по-якобински холодно и рационально - “метром”, что в переводе с греческого и значит “мера”. В качестве отправной точки ученые взяли парижский меридиан - собственно, метр по их расчетам был не чем иным, как одной десятимиллионной четверти его дуги.

Другая основная единица - грамм - была определена как вес одной сотой кубометра воды при нулевой температуре... Над созданием республиканской сетки мер веса работал и знаменитый естествоиспытатель Антуан Лоран Лавуазье, в 1794 году павший жертвой революционеров.

Якобинский террор, неурядицы, перевороты и войны растянули введение республиканской системы мер на годы - окончательно она была принята лишь в 1799 году.

ЕВРОПУ - ОДНИМ МЕТРОМ

Казалось бы, новая система, радикально отличающаяся в лучшую сторону от существовавших в ту пору  что в Старом, что в Новом свете, должна была сразу найти отклик в других странах.

Действительно, французским опытом вскоре заинтересовались на другом конце Атлантики, в молодых Соединенных Штатах. Но действовать столь же радикально, как якобинцы, американцы не желали - и к тому времени, как во Франции установилась империя, идею заимствовать метрическую систему в США оставили. А в 1812 году и сами французы, отменившие за шесть лет до того революционный календарь, решили отказаться и от “безличной” метрической системы, вернув в обиход дореформенные названия меры длины, объема и веса.

Правда, теперь их значения были стандартизированы и привязаны  к тем же метрам, а в к 1837 году метры и килограммы вернулись в обиход французов уже навсегда. И тогда же метрическая система по-настоящему пошла “в массы”.

В середине XIX века метрами, литрами и граммами меряют уже испанцы, португальцы и голландцы, метрическое счисление начинают использовать и международные организации - например, образованный в 1863 году Всемирный почтовый союз. Но кто действительно оценил французское ноу-хау по достоинству, так это ученые:

“Число, выраженное десятичным знаком, прочтет и немец, и русский, и араб, и янки одинаково, - заявил в 1867 году на I съезде русских естествоиспытателей Дмитрий Менделеев. - Но живое значение цифр для них чересчур разнообразно, даже одно слово часто имеет неодинаковые значения у разных народов. Так, фунт неодинаков - английский, рейнский, венский, валахский, русский, испанский, китайский, даже и рижский, ревельский, курляндский. Давно стремятся установить однообразие в этом отношении. Побуждает к тому польза, очевидная для каждого. Система, пригодная для этой цели, должна быть, прежде всего, десятичною...”

Между тем, новейшие достижения науки той поры показали - расчеты, по которым были созданы эталонные меры, хранящиеся в парижском архиве, были не вполне точны. А если чего и требовала бурно развивающаяся наука, промышленность и международная торговля - так это точности.

Стало очевидно: метрическую систему необходимо признавать международной, а значит, и контроль над эталонами и дальнейшее развитие ее тоже осуществлять на наднациональном уровне.

Для этой цели была создана Международная научная метрическая комиссия, которая начала работу в 1870 году. Правда, кворума на первых порах не вышло: отсутствовал представитель Пруссии, которая перед тем вступила с Францией в войну. Вскоре немецкие пушки стали обстреливать окраины Парижа, и работу комиссии пришлось прервать.

Вновь комиссия смогла собраться в 1875 году - в пригороде Парижа, Севре. Война с немцами незадолго до того закончилась полным унижением Франции - и конференция, против воли ее инициаторов, стала приобретать отчетливый политический оттенок. Развивать международное участие в развитии метрической системы значило вывести ее из-под контроля национального французского правительства (все эталоны с 1799 года находились в Национальном архиве Франции). Для уязвленного национального самолюбия французов вопрос этот был крайне болезнен, - но его удалось решить компромиссом.

В итоге эталонные образцы мер и весов оставили храниться во Франции, но хранение было поручено вновь созданной структуре - Международному бюро мер и весов, базой которого был назначен все тот же Севр.

“Метрическое соглашение” по итогам конференции подписали семнадцать государств-участников, включая, кстати, Британскую империю и Россию, на метрическую систему тогда переходить и не думавших. Но удобство ее в научной сфере и международных расчетах уже ни у кого не вызывало сомнения.

ВСЛЕД ЗА МЕНДЕЛЕЕВЫМ

Что же до России - то попытки навести порядок в системе традиционных мер и весов у нас начались сразу после петровских преобразований: одна за другой созывались комиссии, призванные составить образцовые меры и наладить дело проверки и коррекции мер, используемых в разных уголках огромной страны.

Понятно, что рождение метрической системы поначалу не нашло отклика в России, где все “якобинское” в те годы предсказуемо встречалось в штыки. Однако в конце 1820-х успешную реформу обиходных мер длины, веса и объема провели в Англии. Сохранив традиционные единицы измерения, британцы не только пересмотрели их значения, но и, вслед за французами, привязали их к конкретным физическим параметрам-константам. Например, фунт был определен как вес кубического дюйма воды при 30 дюймах ртутного столба на барометре при температуре 62 градуса по Фаренгейту.

В 1820-х и 1830-х годах русские меры длины были в основном привязаны к британским. Наконец, в 1842 году в Петербурге было учреждено Депо образцовых мер и весов. На рубеже XIX - XX веков русская система была напрямую увязана с метрической, а употребление последней наряду с традиционной было официально разрешено в России. Главой же Депо мер и весов, преобразованного в 1893 году в Главную палату мер и весов, был назначен все тот же Менделеев - горячий сторонник метрической системы.

Конец русской системе принесла революция: ленинский декрет от 11 сентября 1918 года требовал “положить в основание всех измерений, производимых в Российской Социалистической Федеративной Советской Республике, международную метрическую систему мер и весов с десятичными подразделениями и производными”.

Правда, от “старорежимных” аршинов, золотников и саженей оказалось не так просто избавиться. Реформу, которая должна была вступить в силу с начала 1919 года, планировалось завершить в четыре года. Но создание эталонных мер и перевод госучреждений на новую систему оказался настолько дорогостоящим, что в 1922 году процесс был далеко не закончен. Окончательно в прошлое традиционные меры ушли лишь перед началом коллективизации.

ПОСЛЕДНИЕ БАСТИОНЫ

Дело, начатое метрической конвенцией 1875 года, можно считать почти законченным - в мире осталось лишь три страны, которые все еще не приняли ее в качестве основной.

Это Либерия, Мьянма и - по иронии судьбы - страна, имевшая все шансы стать “вторым в мире метрическим государством”: США.

В Штатах традиционно существовало сильное движение за метрификацию страны, но сопротивление промышленников, понимавших, в какие суммы встанет перевод индустрии на новую систему измерения, оказывалось сильнее. В 70-е годы прошлого века казалось, что последний оплот традиционных мер сдастся: акт о метрификации был даже принят Конгрессом США. Только вот носил он рекомендательный характер, и жесткие сроки в нем не ставились. Так что во многих отраслях промышленности и экономики страны использование традиционных мер по-прежнему предпочтительно (благодаря этому, кстати, диаметр экранов компьютеров и планшетов по всему миру принято указывать именно в дюймах, а не сантиметрах).

Что же до Либерии и Мьянмы - то там, судя по информации СМИ, перехода на метры ждать осталось недолго. Впрочем, в иных странах метрическая система, получив официальный статус и плотно обосновавшись в экономике, не может до конца вытеснить традиционную из повседневности. В той же Британии расстояние до сих пор меряют в милях и ярдах, а напитки в пабах - в пинтах.

Но это все хрестоматийный британский консерватизм, то есть совсем другая история.