Поддержать тех, кто нас держит

Традиционно всех этих руководителей рассматривают как некоторую единую группу, пусть и со своей спецификой. Скажем, считается, что чем выше руководитель, тем у него шире кругозор, взгляд на проблемы. А чем ближе он к первичке - тем больше общается с рядовыми членами профсоюза. И при рассмотрении профсоюзных проблем также считается, что самые высокие руководители решают более глобальные проблемы, а, например, профгрупорги заняты совсем уж приземленными вещами.

С другой стороны, когда некая проблема встает во весь рост на профсоюзном съезде, то предполагается, что эти разные профсоюзные руководители и оценивают ее с разных сторон. Например, когда на недавнем съезде одного отраслевого профсоюза встал вопрос об увеличении финансовых отчислений в центральный орган, основная "рубка" происходила между руководством профсоюза и представителями крупных профорганизаций. Смысл был совершенно ясен: одни выступали за создание централизованных фондов на уровне профсоюза в целом, другие не хотели отдавать часть "своего" профсоюзного бюджета.

А теперь скажу интересную вещь. В рамках примера с отраслевым проф- союзом и те, и другие - и руководство профсоюза, и лидеры первичек - выступали в определенном смысле по одну сторону баррикад. Что я имею в виду?

ПОДСЧИТАЕМ

 Для начала несколько цифр. По последним данным, в ФНПР через систему отраслевых профсоюзов входит 157 940 первичных организаций. Каждая - с председателем, а некоторые еще и с предцехкомами и профгрупоргами. Кроме этого есть еще 7373 городских и районных комитета профсоюзов - тоже прибавка к числу руководителей. Плюс к тому 1354 республиканских, краевых и областных комитетов. И только после этого идут руководители отраслевых профсоюзов, профобъединений, руководство ФНПР. Но если мы посмотрим и посчитаем всю численность выборного профактива в стране, то внезапно выяснится, что совокупно речь идет о - без малого - двух с половиной миллионах человек.

А что внутри этих "без малого"? И вот здесь самая интересная цифра: из этого общего числа количество тех, кто работает в профсоюзах на выборной должности с оплатой за счет профбюджета, то есть на освобожденной от основной работе должности, составляет 0,58%.

В абсолютных числах это означает, что совмещают с профсоюзной деятельностью свою основную работу примерно 2,351 млн человек, включая состав всех профсоюзных выборных органов.  А пашут исключительно на профсоюзной ниве во всей стране - всего 13,7 тысяч профсоюзных выборных лидеров.

В эти цифры нужно хорошо вдуматься и рассмотреть их со всех сторон.

Для начала сравним полученные цифры с количеством профорганизаций. Если механически разделить общую численность членов профсоюзов, входящих в ФНПР, на число профорганизаций, то получится, что в каждой состоит в среднем 127 человек. Как мы понимаем, это не так: есть организации из нескольких десятков тысяч человек, а есть - из нескольких десятков. Думаю, не ошибусь, предположив, что как минимум более половины профорганизаций объединяют менее ста членов профсоюзов. Косвенно этот вывод подтверждается колоссальным перевесом численности неосвобожденных профлидеров над освобожденными.

ПРОБЛЕМА С РАЗНЫХ СТОРОН

Нужно ли говорить о том, что, несмотря на все свое "валовое" превосходство, эти небольшие профорганизации обладают качественно меньшим ресурсом, чем крупные? Если мы берем совокупность средств, то они выигрывают по "общему валу" денег, остающемуся у них, но весь этот "вал" оказывается размыт на тысячи структур. Грубо говоря, миллиард разошелся на червонцы, которые применительно к профсоюзной работе на уровне первички только и потратишь, что на матпомощь.

Но это только часть проблемы. Если мы берем вопросы профсоюзной работы, то выясняется, что эти самые "без малого", на которых возлагается, по сути, основной груз профсоюзной работы, качественно меньше защищены от произвола работодателя. Я напомню известное решение Конституционного суда, объявившее избыточными нормы защиты их от увольнения. Последующий закон, отправивший уволенных профактивистов за правдой в трудинспекцию и суд, ситуацию почти не спас: судиться можно при наличии юристов, которых в этих первичках нет. И не факт, что есть в вышестоящей профсоюзной структуре.

Третья часть проблемы. Несмотря на то, что именно эти небольшие по численности первички представляют большую часть членов профсоюзов, именно они на профсоюзных съездах и в выборных органах представлены минимально. Формально - все уставные требования соблюдены, претензий быть не может. А по существу?

Вот и получается, что полемика между руководством профсоюза и крупными первичками - это спор между освобожденными работниками, представляющими обычно меньшинство в профсоюзе (согласен - не во всяком, но в большинстве). Достаточно хорошо защищенными от увольнения и уж точно получающими за профсоюзную работу больший доход, чем неосвобожденные. Упаси господи считать это даже в минимальной степени обвинениями! Да и деньги эти по любым меркам - что бизнеса, что госслужбы - небольшие. Просто подчеркнем и эту разницу.

Четвертая часть проблемы. Дело не только в том, что внутри любого отраслевого профсоюза влияние первичных организаций прямо пропорционально их численности. Так же строится и распределение централизованной поддержки сверху вниз. То есть реакция из центра на проблемы крупной первички будет быстрее и эффективнее, нежели "невидимые миру слезы" профкома предприятия, где всего двадцать работающих. Однако именно за счет уничтожения этих небольших профорганизаций и происходит падение профсоюзной численности. По итогам года удивляемся: вроде "крупняк" на месте, а членов профсоюза меньше. Эта проблема маскируется за счет того, что никто из профсоюзного центра не поедет пересчитывать членов профсоюзов в небольшую организацию "по головам". А значит - это почва для приписок и манипуляций численностью средним профсоюзным звеном отраслевых профсоюзов, которое слабо контролируется сверху. Извините за прямоту.

Пятая часть проблемы - перспективы. Экономические тенденции однозначны: дробление крупных предприятий на средние и мелкие. А значит, профсоюзы стоят перед ситуацией, когда на смену крупным предприятиям идут небольшие. Соответственно, с небольшими по численности профсоюзными организациями. Как раз теми, чьи лидеры обладают крайне небольшим финансовым и организационным ресурсом, слабо защищены от увольнений и чья позиция слабо представлена в профсоюзных органах. Отвечая по существу на заданный в начале вопрос - эти лидеры и являются сегодня теми людьми, которые в масштабах России по факту руководят профсоюзами.

Уровень проблемы понятен. А примерные шаги, которыми эти проблемы должны быть преодолены, читаются из формулировок самих проблем.

ЧТО ДЕЛАТЬ

Совершенно адекватные действия отраслевых профсоюзов по созданию централизованных фондов сегодня наталкиваются на следующую коллизию. Централизация финансов гипотетически должна увеличить общепрофсоюзный ресурс, за счет которого должен вырасти уровень технической поддержки первичных профорганизаций и региональных комитетов. Но на первом этапе все эти шаги выглядят так: мы заберем у вас деньги, а потом начнем помогать. Точно по формуле монтера Мечникова: "Утром деньги, вечером - стулья". Такая формула - при отсутствии какой-либо уже работающей тестовой модели помощи первичкам - выглядит как банальное изъятие имеющегося, пусть и скудного, ресурса без гарантии немедленной его компенсации ростом централизованной поддержки. Это означает, что вначале нужно внедрить и популяризировать опыт такой поддержки на уровне одного региона или группы предприятий и только потом замахиваться на общепрофсоюзную централизацию. В качестве примера можно сослаться на успешный опыт централизации, осуществленный Роспрофжелом.

Проблема защиты профлидеров небольших предприятий решается, в том числе, через переход на систему профсоюзных представителей, курирующих несколько профорганизаций и выведенных из штата этих предприятий. Фактически это перевод части неосвобожденных профактивистов в число штатных, получающих зарплату из профсоюзного бюджета, и за счет этого защищенных от работодателя. Разговор о том идет давно. Число представителей пока крайне невелико еще и потому, что, на мой взгляд, это направление воспринимается в профсоюзах как "поддерживающее", второстепенное. Однако такой подход нужно менять, оценивая внедрение представителей как профильное направление. Точнее - одно из основных, позволяющих выжить профсоюзной структуре в принципе.

Считаю, что должно быть существенно увеличено количество неосвобожденных представителей профорганизаций в коллегиальных органах профсоюзов и в числе делегатов профсоюзных съездов. Несмотря на все пороки системы "квот", к сожалению, другого пути для увеличения их количества в настоящее время я не вижу. Есть квоты для молодежи. Есть квоты для женщин. Практика показывает, что введение этих квот не влияет на качество и суть принимаемых решений и в основном носит политкорректный характер, демонстрирует благожелательное отношение организации к данным категориям. Поэтому вполне логично ввести квоту для неосвобожденных представителей профорганизаций. И определить ее если уж не на уровне их реального представительства в профсоюзной системе, то не менее чем на 30 - 40% от общего числа делегатов или членов выборных органов.

В середине 1980-х годов попытка реформы ВЦСПС носила противоречивый характер. С одной стороны, решением, что большая часть взносов должна оставаться в первичках, были разрушены централизованные общепрофсоюзные фонды. С другой - именно тогда в состав выборных профорганов попытались на основе квот продвинуть представителей первичек. Впрочем, чего стоили эти квоты без возможности подкрепить внутрипрофсоюзную демократию финансовым ресурсом?

Сегодня направление изменений должно быть другим. Не просто "централизация ресурсов". А централизация, базирующаяся на расширении прав и гарантий неосвобожденного профактива.

Один французский средневековый философ сказал: "...мы подобны карликам, усевшимся на плечах великанов; мы видим больше и дальше, чем они, не потому, что обладаем лучшим зрением, и не потому, что выше их, но потому, что они нас подняли и увеличили наш рост собственным величием".

Пора поддержать тех, кто нас держит. Иначе упадем.