О профсоюзной грубости

Хотелось бы поговорить о выражениях, которыми изъясняются чиновники или иные “народные слуги”, говоря о социальных последствиях подобных кризисов. Или даже не кризисов, а - неких высочайших реформ. Есть несколько терминов, которые лично у меня вызывают подобие зубовного скрежета. Они укладываются в определенную последовательность.

Начинается все с рассказов о “низкой производительности труда”. Из-за нее-де нельзя повышать зарплату работникам слишком активно. “Слишком активно” - это выше уровня инфляции. С момента начала этих рассказов и до нынешнего дня никто и никогда не объяснил, каким образом возможна “низкая производительность труда” у бюджетников. Никто и никогда не объяснил, почему при якобы низкой производительности труда в стране возможен неестественно высокий рост доходов у акционеров и топ-менеджмента. Причем на тех предприятиях и в тех отраслях, которые зачисляются в “низкопроизводительные”. Никто и никогда не объяснил, почему возможно выжимать из этих “низкопроизводительных” предприятий доходы в виде дивидендов, оставляя их, предприятия, без капитальных вложений. Я имею в виду, что “никто и никогда не объяснил” без использования ссылок на “священное право собственника”. Но поскольку этим правом можно оправдать все что угодно...

На втором месте стоят “гибкие формы занятости”. В голову человеку буквально вдалбливается, что ему выгоднее не работать за нормальную зарплату на одном месте восемь часов, а бегать по нескольким подработкам. Так-де у него будет больше свободного времени. “Сам себе хозяин”. Логическим завершением этой идеологии является утверждение в том стиле, что, скажем, уволенные горняки в моногороде, получившие микрокредиты, могут создать свой “малый бизнес”, продавать друг другу товары и оказывать услуги. В моногороде. Друг другу. Из чего здесь возникнет прибавочная стоимость - неизвестно, но кого это волнует?!

На третьем месте - “оптимизация”. Это один из самых циничных терминов. Существует такое понятие, как эвфемизм. Его научное объяснение звучит так: “Эвфемизм (др.-греч. - “благоречие”) - нейтральное по смыслу и эмоциональной “нагрузке” слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. В политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности. Например, использование выражения “более жесткие методы допроса” вместо слова “пытки” и т.п.”. Наиболее яркий пример “эвфемизма” - это когда гитлеровцы использовали выражение “окончательное решение еврейского вопроса” для обозначения массовых убийств по национальному признаку.

Так вот, в современной России термин “оптимизация” используется как классический эвфемизм, которым замещают “неприятные” слова - увольнения, сокращения.

Когда на предприятии происходит “оптимизация”, то есть сокращения, из всех способов давления на работодателя профком часто избирает форму заявления, что его функция - это “обеспечить все то, на что работник имеет право по закону”. Казалось бы, все верно. Есть много примеров, когда работник не получает даже того, что ему обязаны дать и что ясно прописано в трудовом законодательстве. Однако, занимая подобную позицию, как мне кажется, профсоюзные структуры сами существенно снижают уровень своих притязаний. Не секрет, что законодательство не есть нечто, спустившееся к нам некогда с горы Синай и остающееся в неизменном виде. Законодательство - это крайне подвижная вещь, которая поддается внешнему воздействию со стороны и политиков, и работодателей. Вчера - одна норма, сегодня - уже другая, завтра - третья. И каждую вновь принятую законодательную норму ее сторонники и лоббисты будут называть чуть ли не “богоданной”. Так почему же на этом фоне мы, профсоюзы, демонстративно зациклились на имеющемся? Только потому, что сегодняшние гарантии формализованы в законе? Так и вчерашние были формализованы - и где они? Отход от позиции “только то, что по закону” развязывает профсоюзам руки. Другое дело, что этими руками (равно как и головой) еще нужно пользоваться для организации давления. И, кстати, иметь моральную готовность к организации этого давления. Но это особая тема.

В чем смысл всего этого терминологического разговора? В осознанном использовании терминов. Грубо говоря, язык и слова, которые мы используем, формируют нашу оценку этого мира, а также влияют на наши дальнейшие поступки.

Если мы повторяем, что в стране низкая производительность труда, то нужно понимать, что так мы соглашаемся с занижением зарплаты.

Если мы не протестуем против “гибких форм занятости” - значит, работника можно гонять веником с одного рабочего места на другое.

Заменяя “увольнения” на “оптимизацию” - мы соглашаемся с увольнениями. А используя в качестве верхней планки требований при увольнении только нормы закона, занижаем планку притязаний работника.

Это нужно не только регулярно повторять самим себе. Но и следить, чтобы подменой слов (работодательским благоречием) и отказом от “профсоюзной грубости” нас не принудили через какое-то время считать, что черное - это и немного белое. А потом - что черное - это почти белое. И так далее.