Бюджетники не могут увидеть документы на предлагаемое им жилье

Вот уже несколько недель подряд инициативная группа медработников и педагогов проводит пикетирование правительства Москвы. Так бюджетники пытаются добиться ознакомления с распорядительными документами на жилье, которое им собираются предоставить.

Казалось бы, дают долгожданное жилье - радуйся и пакуй чемоданы. Часть будущих новоселов именно так и поступила. Однако у некоторых из “счастливчиков” есть основания с недоверием относиться к подаркам города. Дарья Кириллова - педагог, молодой специалист. Муж ее - медработник, и именно ему несколько лет назад выдали жилье.

- Муж отработал в Москве уже более десяти лет. Нам выдали десятиметровую комнату в коммуналке на троих человек как временное жилье. Конечно, жить в такой комнате в коммуналке - удовольствие ниже среднего. Более того, ни у меня, ни у ребенка до сих пор нет регистрации по этому месту жительства. Через некоторое время нас стали выселять из этой комнаты, потому что у нас “нет оснований занимать эту площадь”. Затем стали требовать, чтобы жилье стало служебным.

Фируза Ашурова - медработник, у нее двое несовершеннолетних детей. Она оказалась в такой же ситуации, как и Дарья, - сначала город предоставил ей жилье, а потом пытался выселить ее из этого помещения. Фируза и Дарья пошли в суды. И сумели отстоять там свое право на социальный наем жилья. В результате город решил предоставить Дарье двухкомнатную квартиру, а Фирузе - трехкомнатную.

В договорах социального найма, которые им предлагают подписать в качестве основания для выдачи жилья, указано распоряжение мэра. Однако узнать, что написано в распоряжении, не удалось - чиновники департамента жилищной политики (ДЖП) отказывают в этом праве, говоря, что документ имеет “гриф секретности”. То есть при соблюдении каких условий предоставляется жилье - узнать невозможно.

- А я хочу быть уверена, что нас не будут вновь пытаться выкинуть на улицу, - говорит Дарья.

Есть ли смысл бюджетникам тратить столько сил на выяснение юридических тонкостей? История Леонида Седова показывает, что есть. Его жена - медработник. У них двое сыновей. В 2005 году им предоставили жилье в Южном Бутово по распоряжению префекта Виноградова в субаренду. Причем на оплату субаренды уходило 80% заработной платы жены. Прошло время, сыновья выросли, но продолжают жить с родителями. Правда, одному из них пришлось перепрописаться у родственников - когда он устраивался на работу, в условиях приема было наличие прописки в приватизированной квартире или квартире с социальным наймом.

- Как только истек срок субаренды, с нами должны были заключить новый договор, - рассказывает Леонид, - однако этот договор нам так и не прислали, хотя жена продолжает работать в московской системе здравоохранения. А через несколько лет от нас стали требовать выселения. Или выкупа этого жилья - за выкуп потребовали 7 млн рублей - из-за того, что сын выписался и образовался излишек площади. Леонид пошел в суд, и суд подтвердил, что сын продолжает считаться членом их семьи. Но через некоторое время в Департаменте жилищной политики сказали, что даже выкуп жилья их не устроит - только выселение. Сейчас семья Седовых продолжает судиться и надеется отстоять свое жилье при помощи слова закона.

Дарья и Фируза забрали договоры социального найма, которые им предлагали подписать, домой, для консультации с юристом. Причем специально написали заявления, что на получение квартиры они согласны, чтобы их действия не расценили как отказ. Подписать договор можно в течение месяца, то есть до 26 октября. Каково же было их удивление, когда 22 октября им предложили подписать уже совершенно другие договоры социального найма. Договоры, по поводу которых женщины консультировались с юристами, департамент объявил “аннулированными”. А в новых документах в качестве основания для получения жилья указано уже распоряжение департамента. Впрочем, распоряжение мэра-то никто не отменял. Но его по-прежнему отказались показывать женщинам. Гриф секретности!

Устав от происходящего абсурда, инициативная группа принесла к департаменту обглоданные кости, чтобы “накормить грифа секретности”. В надежде, что тогда “гриф насытится и встанет с наших документов”.