Власть профсоюзов и справедливый зеленый переход

Фото: Николай Федоров / архив "Солидарности"

КОМУ ВЛАСТЬ

Необходимость отказа от ископаемого углеводородного топлива и переход на зеленую энергетику активно обсуждается с 1990-х годов. Климатическую повестку как одну из важнейших в мире маркировала Нобелевская премия мира 2007 года, присужденная Альберту Гору “за изучение последствий глобальных климатических изменений, вызванных деятельностью человека, и выработку мер по их возможному предотвращению”.

Очевидно: “озеленение” экономики будет иметь серьезные последствия в ряде отраслей, что тревожит работников и их представителей. В этом контексте исследователь из Гамбургского университета Тобиас Кальт в новой работе рассматривает профсоюзы как участников социально-политического диалога, которые отстаивают собственную позицию, опираясь на свой властный ресурс (о теории властных ресурсов см. “А”-справку). Именно этот ресурс и позволяет им выполнять свои главные функции - представлять рабочих и бороться за социальную справедливость. Выбор стратегии действий в рамках зеленого перехода зависит от того, придерживаются ли профсоюзы стратегии защиты и расширения властных ресурсов и какой контекст влияет на принятие решения.

По мнению Кальта, контекст отказа от угля в Южной Африке и Германии (исследование построено на анализе действий этих стран) определялся интересами отрасли, организационной идентичностью и внутренней структурой профсоюзов. А также - участием в коалициях, политической и социально-экономической средой, обстоятельствами управления и общественным дискурсом. В отношении каждого из этих пунктов профсоюзы делают свой выбор, чтобы сохранить и расширить влияние, и, следовательно, становятся или агентами зеленого перехода, или защитниками статус-кво.

В Германии профсоюзы активно выступали против досрочного прекращения производства, хотя в последнее время этот единый профсоюзный фронт, выступающий “за уголь”, начал разрушаться. Напротив, южноафриканские профсоюзы были открыты для более радикальных идей перехода, но отступили с тех пор, как начался вывод из эксплуатации угольных электростанций.

“А”-СПРАВКА

Теория властных ресурсов - политическая теория, впервые разработанная в 1970 - 1980-х годах в работах социологов Уолтера Корпи, Гесты Эспинг-Андерсена и Джона Стивенса. В ее центре идея о том, что распределение власти между основными классами в некоторой степени отвечает за успехи и неудачи политических идеологий. Теория утверждает, что “власть рабочего класса, достигнутая благодаря организации профсоюзами или левыми партиями, приводит к более эгалитарным (уравнительным. - К.А.) результатам распределения”.

Предпосылка для применения теории состоит в том, что власть профсоюзов опирается на различные ресурсы, которые профсоюзы мобилизуют для продвижения своих интересов.

1) Структурная власть - это способность организованного труда замедлять рост стоимости капитала, и эта власть просто является результатом положения работников в экономической системе.

2) Ассоциативная власть проистекает из коллективной организации работников и зависит от их количества и вовлеченности, наличия ресурсов, эффективных и гибких внутренних структур, внутренней сплоченности и коллективной идентичности членов профсоюзов.

3) Институциональная власть основывается на институционализации достижений прошлой трудовой борьбы, реализуется предоставлением организованному труду юридических и политических прав и влияния посредством интеграции в институты социального диалога.

4) Общественная, или социальная, власть возникает в результате закрепления требований профсоюзов в более широком обществе, за пределами профсоюза. Она включает дискурсивную силу, то есть полученную от широкой общественной поддержки требований профсоюзов, и коалиционную силу от создания альянсов с другими социальными группами и организациями.

В работе Тобиаса Кальта теория занимает центральное место как средство объяснения стратегических действий профсоюзов при переходе к зеленой экономике - с точки зрения приобретения или утраты профсоюзной власти.

ЛОМАТЬ ИЛИ БЕЛИТЬ

Зеленый переход ставит профсоюзы в позицию выбора. Поддержка декарбонизации экономики обладает потенциалом расширения властного ресурса. Сохранение нейтралитета и самоустранение от дебатов, наоборот, грозит потерей власти.

Профсоюзы в углеродоемких отраслях скорее прибегнут к защите существующего ресурса и сохранению статус-кво. И тогда их позиция будет варьироваться от осторожной до враждебной в отношении зеленого перехода. Это хорошо проиллюстрировал старший научный сотрудник Европейского института профсоюзов Бела Гальгоци в интервью журналу Politico: “Прежние прогнозы Еврокомиссии относительно роста занятости, связанного с декарбонизацией, например в области производства возобновляемой энергии, не оправдались. Рабочие искренне боятся перемен, потому что в прошлом они научились, что если что-то меняется - они проигрывают”.

Две тенденции - охранительная и реформистская (то есть наращивание властного ресурса за счет поддержки зеленой экономики) - вступают в противоречие друг с другом. Но обе обещают рост влияния при правильном пользовании ресурсом. Поэтому Кальт объясняет стратегии профсоюзов именно через их стремление сохранить или расширить свой вес в рамках социального, политического и экономического диалога. Он выделяет четыре стратегии перехода: оппозиционные, реактивные, утвердительные и преобразующие.

В рамках оппозиционных стратегий профсоюзы стремятся защитить существующие рабочие места в углеродоемких отраслях. Профсоюзы видят зеленый переход как игру с нулевой суммой (когда выигрыш одной стороны является проигрышем другой) рабочих мест против окружающей среды. А свою роль - в защите рабочих мест в отраслях, находящихся под угрозой. Например, не дать по климатическим причинам закрыть завод, выбрасывающий парниковые газы. В рамках этой стратегии приходится умалчивать об изменении климата, скептически высказываться о необходимости зеленого перехода и ставить под сомнение истинную экологичность возобновляемой энергетики.

Реактивная стратегия заключается в признании необходимости отказаться от ископаемого топлива. Профсоюзы, применяющие эту стратегию, настаивают, что отказ должен быть медленным и постепенным и должен сопровождаться справедливыми планами перехода для всех затронутых участников, сообществ и регионов. Немецкий IG Metall, видимо, избрал эту стратегию в отношении к директивному переходу на производство электромобилей: занятость должна быть сохранена на местном уровне, а все планы необходимо строить на 5 - 10 лет, чтобы члены профсоюза ясно видели перспективу.

Профсоюзы, освоившие позитивные (утвердительные) стратегии, выступают за экологическую модернизацию экономики в рамках существующей организационной структуры и идеологии. Они не бросают вызов господствующей системе и добиваются социальной справедливости в ее рамках. Озеленение экономики должно обеспечивать рабочие места наряду с экологическими выгодами, в планы справедливого перехода должны быть включены переподготовка и перераспределение затронутых работников в зеленые сектора. Яркий пример этой стратегии мы видели в конце 2021 года, когда UMWA, самый влиятельный профсоюз угольщиков США, потребовал от сенатора Джо Манчина (Западная Вирджиния) пересмотреть его отрицательное мнение по поводу законопроекта о тратах в сумме 1,75 трлн долларов на экологические и социальные нужды.

Отвергают зеленый переход профсоюзы с трансформационными (преобразующими) стратегиями. Их позиция в данном случае зиждется на том, что нынешняя экономическая система неспособна добиться изменений, требуемых для решения экологических проблем, и ей следует противодействовать. Для решения этих проблем необходимо радикальное изменение властных отношений, институциональных и экономических структур. В рамках стратегии преобразование углеродоемких отраслей в зеленые должно проходить под общественным, демократическим контролем. Считается, что тогда переход принесет не только экологически, но и социально полезные продукты.

ВНУТРИ...

Профсоюзные стратегии во многом зависят от сектора - связан ли он с большим или меньшим загрязнением и предусматривается ли рост или падение занятости. Чем выше углеродоемкость отрасли, тем ниже поддержка зеленого перехода со стороны профсоюзов. Но только при прочих равных. Свою роль играет и то, насколько уголь, нефть и газ являются центральным компонентом идентичности организаций трудящихся.

Если профсоюзы расширяют свое влияние за пределы рабочих мест и участвуют в политическом процессе (чаще всего с социально-экономическими целями), они будут склоняться к поддержке зеленого перехода. Для них обновление властного ресурса зависит от более широких социальных изменений. В том числе в рамках трансформационных стратегий. И напротив, организации рабочих, ограниченные только мандатом на ведение переговоров, сосредоточатся на защите своих членов как важнейшего ресурса. А если профсоюз в рамках трехстороннего диалога оказывается ближе к государству, интересы власти будут сильнее корректировать позицию профсоюза в отношении экологической повестки.

Отношение к зеленому переходу - это вопрос внутренней демократии или авторитаризма. Оно формируется на стыке требований рядовых членов и того, как руководство формирует поддержку или противостояние.

Если поиск дополнительных ресурсов привел профсоюзы в различные коалиции, то обязательства, как регламентированные документами, так и негласные имиджевые, формируют стратегию в отношении зеленого перехода. В 1990-х альянсы профсоюзов углеродоемких отраслей с работодателями или многосторонними организациями противостояли декарбонизации. Позже вопросы изменения климата привели к разногласиям между профсоюзами, выступающими за более строгие обязательства по смягчению последствий загрязнения атмосферы и выступающими против.

Участие рабочих организаций в экологических альянсах в США и Австрии укрепило продвижение экологической повестки в этих странах. А поддержка целей углеродной нейтральности со стороны международных организаций, таких как МОТ, МКП и ЕКП, тоже диктует выбор стратегии.

И наконец, профсоюзу может быть элементарно “не до того”, если внутренние ресурсы направлены на решение других приоритетных задач и перебросить их на экологическую повестку просто невозможно.

…И СНАРУЖИ

Политическая и социально-экономическая среда влияет на реакцию профсоюзов на зеленый переход. Сокращение занятости в промышленности, сокращение численности организаций трудящихся и распространение неустойчивой занятости подорвали власть профсоюзов в промышленных странах. Это хорошо видно на примере США или Германии, где из промышленных профсоюзов власть сохранил только IG Metal. Поэтому профсоюзы с осторожностью относятся к зеленым переходам, которые следуют логике реструктуризации капитала. Проблема в том, что переход к экологически нейтральным технологиям может привести к тем же изменениям на рабочем месте, что и любая реорганизация бизнеса: сокращение штата, повышение гибкости за счет субподряда или срочных контрактов и т.п. Но если профсоюзы увидят потенциал противодействия экономической либерализации в рамках зеленой экономики, можно ожидать, пишет Кальт, поддержки экологической повестки.

Отчасти профсоюзные стратегии определяются системой производственных отношений, ролью государства и политических дискуссий по декарбонизации и справедливому переходу. Государство может взять на себя активную роль, сотрудничать с профсоюзами в процессе зеленого перехода под своим руководством. Или государство может, напротив, исключить профсоюзы из процесса разработки политики, ограничить свою роль и обеспечить зеленый переход под руководством рынка.

Ожидать профсоюзной поддержки декарбонизации можно в том случае, если будут предложены инициативы по переходной политике, а система производственных отношений позволит профсоюзам играть роль в политическом процессе.

И наконец, стратегии формулируются не в вакууме, их отчасти определяют идеологические баталии вокруг зеленой экономики. Усиливающийся публичный дискурс вокруг климатических изменений стимулирует профсоюзы участвовать в дебатах о справедливом зеленом переходе, чтобы не “выпасть из эфира”. Иначе - риск как снискать славу отстающих от повестки, так и лишиться общественной поддержки как одного из властных ресурсов.

Другие исследователи заметили, что популизм стал ключевым фактором успеха концепции “справедливого перехода”. Она оказалась способна преодолевать и временно скрывать разногласия по поводу адекватной разработки климатической политики, и это обеспечило ей успех у политиков. Концепция справедливого перехода размылась: на практике ее применяют (в частности, в Норвегии) без конкретизации мер. В научной литературе упоминаются компенсации, переквалификации, перемещения работников между отраслями, на практике этого нет. Усугубляется это тем, что профсоюзы по-разному понимают концепцию: либо как изменения в отраслях, работающих на ископаемом топливе, либо как полный отказ от ископаемого топлива.

Комментарий

Вадим Федин, председатель Ленинской территориальной организации Росуглепрофа:

- Отказ от угля - глупость. Слово “чистый” нравится всем, и, конечно, отопление и топливо лучше бы перевести на газ. Но сейчас без угля не обойтись - у нас на Кузбассе просто нет инфраструктуры, чтобы отопление, электроэнергию перевести на другие источники. Уголь технологически проще. Хотя бы в плане хранения - положил его, и он лежит, ничего с ним не происходит.

Конечно, нужна очистка. По мере развития промышленности как было? Сначала нужно было научиться сжигать уголь так, чтобы дым был не черный. Решили проблему с сажей. Потом нужно было другие вредные вещества научиться улавливать - бензапирен, фенол и т.д. Научились. Теперь надо учиться улавливать пресловутый CO2. Но это задача науки. А кто может поставить перед наукой такую задачу, кроме государства или бизнеса?

Я за свою жизнь прорывов в использовании угля не видел. Если сейчас отказаться от него - а мы это уже видим, только не по экологическим мотивам, - шахтерам будет очень плохо. Это катастрофа будет, если произойдет отказ от энергетического угля. Потому что у нас на Кузбассе, а это половина всего российского угля, вся добыча поставлена на энергетику. Столько его химической промышленности не нужно будет. Но на уголь никто не смотрел, кроме как с точки зрения энергетики. Нужна госпрограмма, которая бы открыла новые пути реализации. Если не в энергетику, то куда?

Для профсоюза самое важное - сохранение рабочих мест. Нужно или уголь куда-то девать: пластмассы делать, жидкое топливо, адсорбенты, фармакология, - или людей куда-то девать. А куда? В сельское хозяйство или водителями? Это не смягчит удар, потому что не те зарплаты, не тот уровень социальных гарантий. Да и вообще должно быть другое сознание у человека, чтобы перейти из угольной отрасли в сельское хозяйство, например.

Но все равно столько людей никуда не денешь. Получается, им надо на пенсию раньше уходить - а зачем тогда пенсионный возраст нам поднимали? Без работы сидеть, на пособии, за счет доходов тех, у кого осталась работа? Если отказаться от угля, полгода-год - и профсоюза не будет, потому что профсоюз - это работники. Но проблемы-то останутся, а кто их решать будет?