“Солидарность” побеседовала с поэтом и публицистом Игорем Карауловым

Фото: Вера Иноземцева

ПОЭТИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА

- Игорь Александрович, есть ли в России сейчас место профессиональной поэзии? С той точки зрения, чтобы основной заработок человека складывался именно из публикаций, выпуска поэтических сборников, творческих вечеров? Или это больше вариант творческого хобби?

- Для большинства поэтов это - хобби, за которое они еще и приплачивают. Например, издавая книги за свой счет. Я, к счастью, был избавлен от таких расходов, но поэзию как источник заработка никогда не рассматривал. В последнее время случаются гонорары, но вряд ли на них можно рассчитывать как на регулярный источник дохода. Наверное, это было бы и неправильно - ничего не делать и жить только за счет стихов. Нужно делать что-то еще, мозги должны работать на каком-то материале. Поэт может не только выступить со стихами, он может лекцию прочесть, съездить в регион или на предприятие и написать очерк. Нужно больше работы для поэта, и тогда, может быть, поэт сможет почувствовать себя профессионалом.

- Современные технологии, по идее, должны способствовать раскрутке писателей и поэтов. Насколько соцсети и мессенджеры помогают авторам наладить контакт с аудиторией, получать живой отзыв?

- А сейчас у поэта и нет другого инструмента коммуникации с обществом, кроме соцсетей. Толстые литературные журналы давно перестали быть таким инструментом, телевидение пробует им стать, но как-то неуверенно. Практически всей аудиторией, которая у меня есть, я обязан сначала “Живому журналу”, затем сети Facebook, теперь Telegram и “ВКонтакте”. Кто-то узнаёт обо мне, когда я выступаю в других городах, и все равно потом идет в соцсети и ищет меня там.

- “Стихи.ру” и подобные агрегаторы позволяют каждому публиковаться, набирать аудиторию, выступать в роли автора и критика. Только на “Стихах” зарегистрировано больше 890 тыс. человек и опубликовано почти 57 млн произведений. Какое у вас отношение к таким сервисам?

- Вот как раз “Стихи.ру” и другие “сайты со свободной публикацией” появились тогда, когда соцсетей еще не было. А сейчас я даже не знаю, зачем они нужны. Я никогда на таких сайтах не публиковался, дух воинствующей самодеятельности мне не очень нравится. Определенную социальную роль эти сайты, впрочем, выполняют: это ведь хорошо, когда такая масса людей говорит о поэзии и строит свое общение вокруг нее.

- Язык общения постоянно меняется, новые термины (часто иноязычные) появляются чуть ли не каждый месяц, особенно в молодежной среде. Как полагаете, следует поэтам оперировать такими терминами или поэтический язык должен сохранять чистоту от преходящего и наносного? У вас есть хорошие примеры использования актуальных терминов или современного новояза в стихах?

- Разные люди пишут по-разному. Лексический консерватизм, тщательный отбор наиболее “поэтичных” слов может быть осознанной стратегией. Некоторые авторы (например, Сергей Шестаков) добиваются хороших результатов на этом пути. Я бы не советовал немедленно тащить в стихи любое новорожденное слово, чтобы через год не пришлось объяснять его значение, но если поэт желает писать о реальной жизни своих сограждан, а не о событиях в воображаемой “Поэтляндии”, то ему так или иначе приходится работать с новыми словами, которые эту меняющуюся реальность описывают. Так, в нынешнее военное время в стихи стали проникать такие слова, как “арта”, “броник”, “джавелин”, а одно из лучших стихотворений на тему донбасской войны было написано об айфоне.

ЛИРИКА: ГРАЖДАНСКАЯ И ВОЕННАЯ

- В Советском Союзе темы любви к труду, красоты производства, гордости за свою работу были популярны и в поэзии. Насколько такие темы актуальны в стихах, осталась ли в России производственная поэзия? Вы знаете авторов, у которых есть интересные вещи на эту тему?

- Поэты время от времени пишут стихи о том, как они пишут стихи, и это своего рода производственная поэзия, потому что поэзия - тоже труд. И Маяковский, как мы помним, описывал этот труд в индустриальных терминах. Помимо этого, почти у всех поэтов есть профессия. Есть поэты-врачи и поэты-учителя, я знаю поэта-краснодеревщика и поэтессу - водителя автобуса. И все они хотя бы изредка пишут о своей работе. Если нужны стихи о заводе, я бы порекомендовал Любовь Колесник из Ржева Тверской области, одна из ее книг называется “Мир. Труд. Май”. Думаю, профорганизациям было бы интересно с ней пообщаться.

- Военная тематика в ваших стихах звучит сейчас даже громче гражданской. Причины ясны и не нуждаются в пояснениях. Вопрос скорее о разнице в подходе между гражданской и военной лирикой. Какова для поэта специфика последней?

- Я не воевал и вообще человек сугубо мирный. Одни люди говорят, что не должен писать о войне человек, не нюхавший пороха, не знающий окопной правды, нельзя писать о войне по материалам прессы. Другие приводят в пример Высоцкого, который сочинял военные песни, не имея никакого отношения к армии. Для меня этот вопрос разрешается проще: война есть универсальная метафора нашей жизни, война идет не только на поле боя, она идет в наших городах (вспомним Дарью Дугину), идет в душе человека, идет на небесах. Поэтому писать о жизни в терминах войны - для меня привычное дело, я это делал и раньше. При этом на правду какого-либо конкретного окопа я, конечно, не претендую. О жизненной правде Донбасса пишут поэты-военкоры Анна Долгарева и Семен Пегов, дончанин Дмитрий Трибушный, Елена Заславская из Луганска и целый ряд других авторов. А я больше пишу о войне идей, войне духа.

- Есть ли у аудитории сейчас запрос на поэзию пацифистскую, поэтические призывы к миру? Формируется ли соответствующий образ примирения в творчестве поэтов?

- У какой-то части аудитории, наверное, есть. Любовь лучше войны, это факт. Вот только я вижу сейчас мало настоящей пацифистской поэзии. В основном под видом таковой выступает поэзия проукраинская. Но если призыв закончить войну победой Украины - пацифизм, то почему призыв закончить войну победой России - не пацифизм? Очень много ненависти в нашей “пацифистской” поэзии - к русским, к русскому государству, к Путину. Но можно точно сказать, что и в военное время с поэзии никто не снимал миссию милосердия, сострадания. Именно с этой точки зрения поэзия должна в первую очередь смотреть на войну.

- Сейчас у общества есть известные вопросы к организации процесса мобилизации. Об этом с разных точек зрения пишут и военкоры, и блогеры, и граждане с мест. Насколько такие темы могут быть поводом для стихов? Не подпадают ли поэтические высказывания под законодательство, связанное с дискредитацией ВС РФ, и под прочие неприятные статьи?

- В свое время я опубликовал целую статью о том, что поэзия неподсудна - если, конечно, это не чисто политическое высказывание, лишь формально выдающее себя за стихи. Для поэзии “организация процесса мобилизации” - это человеческая драма, столкновение человека с историей, с судьбой, вопрос тяжелого выбора между жизненными ценностями. Конечно, появляются и стихи на эту тему. Чем честнее мы все будем высказываться, тем менее болезненно мы пройдем это время. Поэтов это тоже касается.

“А”-СПРАВКА

Выпускник географического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. Занимался в “Лаборатории первой книги” при Московской писательской организации. Автор шести поэтических книг: “Перепад напряжения”, “Продавцы пряностей”, “Упорство маньяка”, “Конец ночи”, “Ау-ау”, “День святого Валентина”, а также сборника статей “Трудный возраст века”. Участник коллективного сборника “Русские верлибры”. Публиковался в журналах “Знамя”, “Новый мир”, “Волга”, “Арион”, “ШО”, “Воздух”, “Бельские просторы”, “Критическая масса” и других.

Как публицист выступал в газете “Известия”, “Литературной газете”, на сайтах “Свободная пресса”, “Русская iдея” и АПН, в интернет-газетах “Взгляд” и “Ваши новости”, на портале “Современная литература”. После начала специальной военной операции активно участвовал в поэтических концертах в рамках марафона “Za Россию”. Включен в список “6000 разжигателей войны”, составленный сторонниками Навального.