Как гражданина России и лидера профсоюзов в Вильнюсе лишили права на жительство в Литве

Фото предоставлено героем материала

Путь в Литву для Евгения Сивайкина причудливым образом начался с профсоюзной работы. Штатный работник первички студентов МАДИ, председатель молодежного совета и замруководителя департамента развития профсоюзного движения аппарата ФНПР - на международной конференции он познакомился со своей будущей женой, которая была председателем молодежной организации профсоюзного центра Литвы. Они решили, что будут жить в этой стране, где впоследствии и поженились.

Сивайкин прожил в Литве 15 лет. Изначально он не собирался работать в литовских профсоюзах, но окружение его жены состояло из профактивистов, и со многими он был знаком. В течение первого года Евгений стал участвовать в профсоюзных мероприятиях, а потом пришел на работу в Вильнюсский профсоюз работников троллейбусного парка.

ТРАНСПОРТНЫЕ ОППОЗИЦИОНЕРЫ

Первым громким делом Евгения на новом месте стала защита профсоюза от рейдерского захвата. В центральной профорганизации, к которой принадлежал Вильнюсский профсоюз работников троллейбусного парка, произошел раскол: ряд членов перестал доверять своему председателю - та была нечиста на руку. При ней центральный профсоюз, по словам Евгения, “просто погибал”. Кроме того, у председателя закончился избирательный срок, и она не совсем честным способом выиграла выборы - договорилась с победившим кандидатом, и тот снял кандидатуру.

Будущая жена Евгения Лина Пилинкайте - председатель Вильнюсской городской организации профсоюза (аналога нашей Московской Федерации профсоюзов) - оказалась среди оппозиционеров. “Лжелидер” не стала искать с ними компромисс, а попыталась сохранить свою позицию, поменяв власть в оппозиционных структурах.

Одной из оппозиционных структур как раз был Вильнюсский профсоюз работников троллейбусного парка. Там трудилась активистка Данута Ильина, которая состояла в ревизионной комиссии профцентра и вскрыла большие нецелевые траты. Вместо того чтобы прислушаться к мнению комиссии, центральное руководство сформировало оппозицию Дануте уже внутри ее собственного профсоюза и попыталось сместить строптивую оппозиционерку. Евгений Сивайкин занял сторону Ильиной и стал ее профсоюзным помощником.

Несмотря на давление сверху, общими усилиями они смогли сохранить действующую организацию. Но тучи начали сгущаться и над самим Евгением. Уже тогда появились люди, которым не нравилась его работа. И однажды помещения троллейбусного парка оказались увешаны плакатами. На них было написано, что Данута Ильина без согласия конференции профорганизации (“такое согласие не было нужно”, - комментирует Евгений) утвердила своим заместителем (хотя он был только помощником) гражданина России, который никогда не был работником предприятия (это тоже не обязательно), никогда не платил этой профсоюзной организации членских взносов, не говорит по-литовски и не имеет литовского гражданства. Все это сильно возмущало хейтеров-националистов.

ЛИГА ПРОФСОЮЗОВ

Шел 2010 год, еще не было ни украинского майдана, ни российской СВО, а Евгений уже начал получать угрозы. Руководство профцентра запугивало его депортацией. Евгений написал письмо на имя главного прокурора Литвы о том, что к нему применяются дискриминационные меры, и он просит защиты. Литовская прокуратура не нашла в угрозах по национальному признаку состава преступления.

Сивайкин был уверен - его назначение не считалось нарушением. И когда ему с единомышленниками общими усилиями удалось наладить стабильную работу профсоюза в троллейбусном парке, они поняли, что за центральную профорганизацию бороться смысла нет. Вместо этого оппозиционеры учредили свою структуру - Лигу профсоюзов Литвы.

Лига успешно сотрудничала с другими членскими организациями, в том числе российскими. Например, с Калининградской федерацией профсоюзов и Свердловской областной организацией профсоюзов. Евгений стал секретарем по оргработе и членом правления, а его жена Лина Пилинкайте-Сивайкина - заместителем председателя.

БУНТ МЕТАЛЛИСТОВ

Зная, что новая структура помогает создавать членские профорганизации и создала их уже не один десяток, к Евгению и его коллегам обратились работники предприятия ЗАО “Металас ир медена” (“Металл и древесина”), которое выпускало мебель для элитных магазинов по всему миру. Они обратились с просьбой создать профсоюз, потому что у них на предприятии жестко нарушались нормы литовского Трудового кодекса.

Сотрудники “Металас ир медена” не просили неба в алмазах, они просто хотели уходить в отпуск, не вытягивая жребий из шапочки, а по собственному желанию и установленному графику. Хотели, чтобы у них не было шестидневной рабочей недели. Работодатель в течение пяти дней специально занижал на полчаса рабочую смену, а когда сотрудникам не хватало часов до нормы, заставлял выходить в субботу. Люди были вынуждены трудиться шесть дней вместо пяти каждую вторую неделю месяца.

Кроме того, директор ввел на фабрике кодекс, который дословно назывался “Слово руководителя” - в нем ничего не было сказано о правах работников, зато говорилось, как будут делаться вычеты из зарплаты и как люди должны трудиться на благо общего предприятия. Словом, этот свод правил не имел ничего общего с трудовым законодательством, он был личными желаниями человека во власти. Люди требовали, чтобы к ним относились по-человечески. На предприятии не было профсоюза, и когда Евгений с коллегами создали его с нуля, из 800 работников около 100 сразу вступили в новую организацию.

У новой профорганизации не нашлось кандидата на пост председателя, и Евгения попросили занять на время эту должность, пока рабочие не определятся с кандидатурой. Получив законные права представлять интересы рабочего коллектива, Евгений даже смог встретиться с руководством предприятия и вежливо объяснить, что теперь они будут работать вместе. Здесь походы Сивайкина на предприятие завершились, ему запретили там появляться - в нарушение закона.

НАПРЯЖЕННОСТЬ НАРАСТАЕТ

Профсоюз это не остановило. На предприятие была вызвана инспекция по труду, которая выявила нарушение Трудового кодекса, хотя такая же инспекция, пришедшая с таким же визитом за пару месяцев до создания профсоюза, все приняла на отлично. Новая комиссия предписала директору устранить нарушения, что вызвало его недовольство. Он стал требовать от работников или уйти из профсоюза, или увольняться.

Профсоюз получил несколько письменных жалоб от сотрудников и поставил директору ультиматум: или тот прекращает репрессии против активистов и приходит к нормальному диалогу, или профсоюзы берут ответственность на себя и переходят к ответным действиям. Обращение ни к чему не привело, пришлось устроить пикет с требованиями к руководству работать по закону.

СТАТЬЯ И ПИКЕТ

Сотрудники предприятия вышли на пикет, и пришли туда не только члены профсоюза. Акцию посетили представители местной прессы, а на следующий день в центральной газете страны “Утро Литвы” (бывшей “Комсомольской правде”) на первой странице вышла статья - “Разведчики “зеленых человечков” уже в Литве”. Там была фотография 90-х годов из соцсетей: на ней Евгений в военной форме (она оставалась у него со времен военной кафедры в вузе - на ней даже шеврон был, “МАДИ”), снимок сделан во время турпохода. Досталось и жене Евгения, которая была на пикете. Ее не спасло даже то, что она литовка по национальности и имеет литовский паспорт.

Вся статья была посвящена не проблемам работников, а тому, что Сивайкин - “тайный агент” России, по заданию Москвы приехавший разваливать социально-ответственное предприятие европейской страны, которое дает людям зарплату и производит отличную мебель.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТРАВЛИ

Одной статьей дело не ограничилось. Под электронной версией материала появилось около 4 тыс. комментариев, хотя обычно их набиралось не больше 50. Это оказались боты и люди со странными IP-адресами. “Например, якобы 300 людей написали комментарии с 15 IP-адресов из какой-то деревни в центре Литвы, в которой меня никто не знал, - говорит Евгений. - Очевидно, что это была “липа”.

Но и часть реальных комментариев была предельно грубой. Комментаторы обсуждали, посадить ли Сивайкина или депортировать, предлагали “избить этого кацапа”, “убить его”, “найти семью”, “выгнать из страны”, “ударить в темном переулке”, “переехать машиной”.

Евгений собрал около 40 таких комментариев и написал заявление в местную полицию, где объяснил, какие статьи законов эти высказывания нарушают. Например, угроза избить однозначно расценивается как угроза расправы, это 145 статья УК Литвы. А слово “кацапелис” унизительно обозначает русских, и Евгений, этнический русский, расценил это как оскорбление, согласно 155 статье Уголовного кодекса. И так была прокомментирована каждая угроза. Ответ оказался краток: “Нарушений нет, найти авторов угроз не можем, защищайте себя в частном порядке”.

После пикета директор собрал всех работников и стал кричать, что из-за акции предприятие понесло убытки, что пикет видели за границей, обещал отобрать у профактива квартиры и дома. И действительно, акционеры “Металас ир медена”, находившиеся в Канаде, благодаря пикетам обратили внимание на предприятие и нашли недостачу. Директора уволили. “Он грозился, что к осени профсоюза не будет, а к осени не стало его”, - замечает Евгений.

Однако вся территория предприятия была увешена камерами. За людьми, неугодными руководству, шла постоянная видеослежка. Если работник что-то делал не так, его вызывали к руководству, обвиняли в нарушениях, угрожали штрафами или увольнением. Евгению было ясно, что нужно исправлять ситуацию. На предприятии не было даже столовой. Люди ели у шкафчиков, где они переодевались, где на крючках висели грязные робы, или даже перед душевыми кабинами.

Угрозы не остановили борьбу, хотя ряды профсоюза и сократились - часть людей поверили пропаганде и покинули его, некоторые просто испугались. Из сотни осталось человек пятьдесят, но и это было достижением. Шел 2016 год, уже “случился Крым”, и, чтобы не вредить новому руководству профсоюза, Евгений ушел с поста председателя, уступив место другому человеку, а сам стал на общественных началах его помощником. Про статью и угрозы со временем забыли, работа профсоюза вошла в свое русло. Но газетная травля оказалась лишь “первой ласточкой”.

ВЫБОРЫ

В конце 2014 года, еще до упомянутого пикета, Евгению как председателю профсоюза работников “Металас ир медена” предложили пойти на муниципальные выборы в городской совет Вильнюса - аналог Мосгордумы. У него был российский паспорт и постоянный вид на жительство, он был почти натурализованным жителем Литвы, ее резидентом и имел право баллотироваться на местном уровне. Сивайкин и его жена с группой профсоюзных товарищей баллотировались по спискам Литовской народной партии, одной из немногих не антироссийских политических сил страны. Шансов победить у партии не было, но Евгений с единомышленниками использовали выборы как площадку, чтобы выразить свою позицию. Они шли в списках как группа профактивистов, которые хотели обратить внимание на проблемы своей общественной организации.

Все это время Евгений работал помощником председателя Вильнюсского профсоюза работников троллейбусного парка. Самого парка как юридического лица уже не было: с конца 2013 года его объединили с автобусным парком в одно большое предприятие - “Вильнюсский общественный транспорт”. Там оказалось сразу пять профорганизаций. Организация бывшего троллейбусного парка была второй по численности (около 200 человек). А первой - организация работников автобусного парка, 1200 человек. Именно эти две организации, преодолевая прошлые противоречия во имя блага коллектива, Евгений и его соратники и объединили. Так на предприятии, где работало всего 2000 работников, появилась профорганизация в 1400 человек, которая стала самой крупной в Литве на уровне предприятий. И с января 2018 года Сивайкин стал работать ее координатором.

БОРЬБА ЗА НАСЛЕДИЕ СОЦИАЛИЗМА

Он участвовал в переговорах, акциях протеста. “Мне было чем гордиться”, - считает Евгений. Они боролись за то, чтобы профсоюзам дали больше возможностей, чтобы работники не были такими бесправными. Литва взяла на вооружение самые либеральные из европейских трудовых практик, рассказывает Сивайкин. Например, работника можно было уволить в течение трех дней. В России трудовой договор не может отменить законы, закрепленные в Трудовом кодексе, но в Литве это возможно. Если работодатель ведет одну норму лучше, чем в Трудовом кодексе, то другую он может ухудшить, главное- соблюдать баланс. Так, работодатель, сокращая штат, может предупредить сотрудника не за два, а за четыре месяца. И это дает работодателю право менять график не за месяц до необходимой работы, а за день. Внешний баланс соблюден, но суть изменилась.

Прежний Трудовой кодекс в Литве сочли слишком “советским”: работник стоил работодателю слишком дорого, и в страну не шли инвестиции. Было решено сделать Трудовой кодекс либеральным, в надежде, что на Литву прольется золотой дождь от инвесторов.

- Профсоюзам пришлось очень много бороться за отмену наиболее либеральных формулировок, - рассказывает Евгений. - И хотя Трудовой кодекс либерализировали, в нем все-таки учли интересы не только работодателей, но и работников.

ПОБЕДЫ ПРОФСОЮЗА

В профорганизации транспортного предприятия Сивайкину и его коллегам удалось добиться того, чтобы ни одного работника не могли уволить без согласия профсоюза, если не было жесткого нарушения вроде пьянства или воровства. Также члены профсоюза получили дополнительные преференции. По колдоговору за первые два дня бюллетеня (больничного) членам профсоюза платили 90% зарплаты, другим работникам - 76%. Член профсоюза, по неосторожности причинивший вред предприятию, отвечал одной зарплатой, а простой работник платил от трех до шести зарплат. Если нужно было сокращать работников по экономическим причинам, то независимо от квалификации и стажа оставляли на рабочем месте члена профсоюза. Отработавшему на предприятии 30 лет и уходящему на пенсию члену профсоюза было положено шесть зарплат, в то время как обычно платили пять. Чтобы добиться таких условий, профактивистам приходилось организовывать палаточные пикеты на несколько недель возле мэрии, которой принадлежало предприятие. “Так что мне приходилось ночевать и в палатке, и на самом предприятии”, - вспоминает Евгений.

Одна из акций протеста выглядела так: каждый вторник директор звал сотрудников “на чашечку кофе”, чтобы поговорить о проблемах. Обычно к нему приходило три-четыре человека, и разговор носил формальный характер. Но однажды профсоюз привел 500 активистов, которые сказали, что не уйдут, пока их проблемы не будут решены. Они остались ночевать на территории предприятия, в коридоре, возле кабинета директора, в спальных мешках. “Нас пытались травить газом, который использовался для борьбы с ковидом, - якобы помещение надо было дезинфицировать. Мы сидели, все покрытые дезинфектантом, но не уходили”, - вспоминает Евгений. Несколько ночей такого сидения дали свой результат, директор согласился на их условия.

Были и другие акции. Директор предприятия в очередной раз не пошел на уступки при заключении нового коллективного договора, хотел отменить все старые привилегии, которые были у работников. “Мы не пришли к соглашению”, - отмечает Евгений. Переговоры были прекращены, профсоюз стал готовиться к голосованию по проведению забастовки (голосовать имели право только члены их профсоюза). Евгений был секретарем счетной комиссии по забастовке, поэтому буквально не выпускал урну из рук несколько дней и ночей (голосование завершалось после полуночи с приездом последних водителей в парк и начиналось на следующий день в четыре часа утра). Работники голосовали в трех разных местах. Урна переезжала с места на место, голоса считали, присутствовали наблюдатели от администрации. Все прошло честно - голосование состоялось, хотя до начала самой забастовки был еще год судебных тяжб. Решение прошло с подавляющим перевесом голосов от членов профсоюза. Но затем дело ушло в суд - администрация опротестовала решение.

Профсоюз имел право на забастовку, если предприятие обеспечивало объем услуг по перевозке людей, минимально необходимый для жизни города. Об этом объеме профсоюз и работодатель обязаны были договориться до забастовки.

- Профсоюз предложил: давайте 30% водителей продолжают работать, 70% бастует. Директор говорит: “У меня другие предложения: 100% водителей работает, а вы бастуете”. Но это - не забастовка, - возмущается Сивайкин. Суд длился около года. Чтобы не усложнять литовским товарищам жизнь своим российским паспортом, летом 2022 года Сивайкин ушел со всех профсоюзных должностей. А забастовка была успешно проведена в декабре того же года.

В конце июля 2023-го “по сообщению от службы госбезопасности Литвы” миграционный департамент лишил Евгения Сивайкина постоянного вида на жительства. Евгений опротестовал решение. Суд, закончившийся в апреле 2024 года, оставил постановление департамента в силе и лишил Евгения вида на жительство. С этого момента он фактически оказался на нелегальном положении. Его спасла заблаговременная подача документов в Консульство РФ в Литве на программу по репатриации. В мае он с женой, двумя дочками и котом в переноске пересек по мосту через реку российско-литовскую границу. За его спиной висел украинский флаг, впереди - буква Z в цветах георгиевской ленты. У профсоюзного репатрианта Сивайкина начиналась новая жизнь.