Профсоюзный агитпробег уже за Уралом

Фото: Александр Цветков / "Солидарность"

Продолжение. Начало в "Солидарности" № 10, 11, 2015

С ВОЛГИ...

Волгоград - город военной славы и отвратительных дорог.

Командор пробега Евгений Макаров говорит: “Мистики нам не надо, мы материалисты”. Однако еще на подъездах к городу-герою одновременно выходят из строя два “немца” из автоколонны - “мерседес” полицейского сопровождения и полноприводный “фольксваген”. Вот и думай теперь...

Впервые за четыре тысячи километров пути (считая все крюки и отклонения от магистрального направления, как то Севастополь и Сочи), экипажи целый день остаются на одном месте. Правда, “день отдыха” условен: водителям надо заняться обслуживанием и осмотром техники, руководству - встретиться с профактивом, прессой и ветеранами, а автору этих строк - сдать статью в очередной номер газеты.

Участвующий в автопробеге председатель ФНПР Михаил Шмаков после митинга в Волгограде улетел в Москву (впрочем, на время), а колонна, отдохнув, продолжает свое движение по Поволжью в сторону Урала.

За Волгоградом кончаются места, где в войну шли бои. Саратов, Самара и Уфа были уже тылом - тут располагались госпитали, детские дома для вывезенных из зоны боевых действий детей, эвакуированные производства; в Самаре еще во время немецкого наступления на Москву планировалось расположить “запасную столицу” СССР. Бункер Сталина, спрятанный на несколько десятков метров вглубь земной толщи, до сих пор остается одной из необычных - и, увы, не самых известных достопримечательностей города. Но у нас, связанных графиком, времени на культурную программу не запланировано.

...ЗА КАМЕНЬ...

Репортажи в “Солидарности” читают - это приятно: на остановках начинаю получать вопросы о судьбе “Хантера”. Основательно отремонтированный ветеран прошлого автопробега чувствует себя вроде бы неплохо и резво бежит на восток, задорно пыхтя трубой и урча отъевшимся на восьмидесятом бензине мотором. “Восьмидесятый”, правда, по нашим временам редок, и поиск заправки для “Хантера” и “Победы”, которая также не переваривает высокооктанового топлива, всякий раз превращается в увлекательную, но непростую задачу.

За границей Башкортостана и Челябинской области начинается настоящий Урал, “каменный пояс”, как говорили предки: старые, поросшие лесом с редкими проплешинами невысокие горы и раскинувшиеся меж них поселки и города с торчащими вверх заводскими трубами. Сим, Сатка, Златоуст...

В девяностые годы рабочие Златоустовского металлургического завода от отчаяния перекрывали федеральную трассу, соединяющую Южную Сибирь с европейской частью России. И сейчас город, о приближении к которому лучше указателей возвещают появляющиеся у дороги лотки со знаменитыми ножами местного производства, остается зоной социального напряжения.

В “Солидарности” мы об этом не раз писали. До 2013 года проблемное предприятие держалось на плаву благодаря договоренностям регионального правительства и ОАО “Мечел”, которое поддерживало завод, скупая его продукцию и поставляя сырье на выгодных условиях. Однако помощь прекратилась, и на предприятии, дававшем городу около 4,5 тыс. рабочих мест, была начата процедура банкротства.

В конце концов на производственной площадке ЗМЗ было создано де-факто новое предприятие, куда удалось устроить около половины сотрудников, что позволило частично смягчить кризис.

- Сейчас ситуация стабилизировалась, - подтверждает глава Челябинского обкома ГМПР Юрий Горанов. - У нового собственника работает примерно 2800 человек. Первоначально было нанято 2300, однако теперь ведется добор. Но остальные по-прежнему ищут работу.

Наиболее очевидная альтернатива для оставшихся без работы златоустовцев - отправляться вахтовиками “на севера”, но к этому готовы не все.

В других челябинских моногородах (а их немало: Сатка, Верхний Уфалей... перечислять можно долго) ситуация тоже нерадостная:

- Приходит аутсорсинг, - перечисляет Горанов, - рабочие места занимают вахтовики, а сами жители городов теряют места, идет демпинг по заработной плате...

Горы понемногу кончаются. Мы в Азии. Впереди Челябинск.

Не случись войны, Южный Урал и Южная Сибирь были бы иными - именно эвакуация производств из европейской части СССР на восток, которая, кстати, проводилась под руководством главы ВЦСПС Николая Шверника, превратила многие здешние города в промышленные центры первой величины.

Еще в начале XX века Челябинск был уездным городом Оренбургской губернии, жившим в основном ярмарочной торговлей. Правда, перед революцией Челябинск вступил в полосу бурного роста, но сделала его индустриальным монстром именно эвакуация заводов: сюда было перевезено около 200 производств. За четыре военных года количество жителей Челябинска выросло в два раза. Именно тогда его неофициально окрестили “танкоградом”: многие из знаменитых Т-34, пропахавших гусеницами пол-Европы до Берлина, были собраны именно здесь, на Челябинском тракторном заводе, куда были вывезены станки и специалисты ленинградского Кировского и Харьковского моторостроительного заводов.

Нам же, увы, о Челябинском тракторном заводе (сейчас - ООО “ЧТЗ-Уралтрак”, находящееся в ведении корпорации “Уралвагонзавод”) приходилось писать по другим поводам: на предприятии - серьезные долги по зарплатам. За девять дней до нашего приезда, 12 марта, работники завода даже хотели выйти на пикет, чтобы требовать своих денег. Впрочем, руководство предприятия пошло навстречу недовольным работникам, и пикет было решено отменить.

...И НА ВОСТОК

После Челябинска начинается Зауралье и Западная Сибирь - целинная равнина, царство бескрайних полей, пожухлых с осени пустошей и бесконечных березняков. И расстояния здесь совсем другие - если раньше за день делали четыреста - шестьсот километров, то теперь все восемьсот - девятьсот.

Курганская область, следующая на пути колонны, молода: ее “сшили” из территорий Челябинской и Тюменской областей в 1943 году в целях лучшего управления снабжением фронта местной продукцией. По контрасту с индустриальной Челябинской областью это регион аграрный, а сам Курган и видом, и духом напоминает не уральские промышленные гиганты, а областные центры среднерусского Нечерноземья; здесь на митинге - второй раз после Грозного - командору Макарову доводится вручать профсоюзные билеты “молодому профпополнению”.

По дороге на Омск начинает мести мокрый снег: видно, это дыхание Оймякона и Магадана, к которым постепенно приближается колонна.

Между тем сюрпризы продолжаются. Поселок со странным названием Бердюжье на юге Тюменской области даже не входил в план пробега, но, как выяснилось по пути, здесь тоже ждут с митингом, и приходится сделать незапланированную остановку.

Что в Бердюжье готовится что-то необычное, стало понятно, когда на подъездах к поселку на нас едва не спикировал парапланерист, а затем колонну встретил приветственный пикет местных десантников и пограничников.

Удивительно, но оказалось, что не только по числу участников, но и по размаху митинга Бердюжье затмило иные миллионники, оказавшиеся у нас на пути: толпы людей, оружейный салют, выпущенные в небо голуби. И - ощущение реального праздника: наш автопробег, похоже, стал для поселка настоящим событием.

Еще одна деталь - люди вышли на митинг с портретами своих, местных, фронтовиков, дедов и прадедов. Такая, казалось бы, очевидная вещь - только вот на всем маршруте от самой Тулы я подобное увидел впервые: нам почему-то привычнее поминать неизвестных солдат.

Однако график маршрута из-за непредвиденной остановки вновь под угрозой. К тому же внезапный снег, который-таки лег на дороги, сильно затрудняет движение. А до Омска, где запланирован ночлег, еще не одна сотня километров...

Продолжение следует

Александр Цветков / "Солидарность"