Настоящее рабство в XXI веке

Фото: Камиль Айсин / "Солидарность"

НИЧЕГО ТОЧНОГО

Чем хуже социально-экономическая обстановка в регионе, тем больше шансов стать бесправным, подневольным работником. Но отнюдь не бесплатным - кто-то заплатит за раба деньги, и порой немалые, и потому считает себя вправе претендовать и на его труд, и на жизнь. Гуманитарные катастрофы, войны, политическая дестабилизация, коррупция - все это причины рабства в современном мире, хотя и далеко не единственные.

Девушки из республик бывшего СССР и Югославии, которых в трюмах и контейнерах привозят в Западную Европу или США для работы в подпольных борделях, - сюжет, знакомый благодаря кинематографу, но исчерпывающий тему лишь наполовину. Да, 50% рабства - это именно сексуальная эксплуатация (причем она доминирует над другими формами эксплуатации в Америках, в Восточной и Юго-Восточной Азии). Еще 38% приходится на рабский труд, а 6% рабов вовлечено в криминальную деятельность. А в некоторых странах, где попрошайничество криминализовано, к ним можно добавить 1,5% тех, кого заставляют побираться. По 1% случаев приходится на подневольное замужество и смешанные формы рабства (например, выполнение функций домашней прислуги, совмещенное с сексуальной эксплуатацией). По оставшимся 2,5% данных нет - это торговля маленькими детьми, органами, использование детей как солдат.

За последние 15 лет доля сексуальной эксплуатации снизилась с 79% (2006 год) до 50%. И более чем вдвое выросла доля подневольного труда - с 18% до 38%. И вчетверо увеличился объем других форм эксплуатации - с 3% до 12%.

По преобладающей форме рабства можно догадаться, что чаще всего его жертвами становятся женщины и девочки: 46 человек из 100 - женщины и еще 19 - девочки до 18 лет. Причем тенденция такова, что чем ниже уровень дохода в стране, тем все более заметную долю среди жертв работорговли составляют дети. В странах с высоким доходом дети - “только” 14% жертв. Процент растет (33% в странах с доходом выше среднего и 37% - с доходом ниже среднего) и доходит до соотношения 50 на 50 в странах с низким доходом.

Каждая пятая жертва - мужчина. И еще 15 человек из ста - мальчики. С 2006 года их доля возросла в пять раз.

Точны ли все эти цифры? Нет. Во-первых, они основаны только на известных случаях, где жертвы были освобождены, а преступники наказаны. Во-вторых, разные организации оценивают глобальное положение дел по-разному. Например, по данным Международной конфедерации профсоюзов (МКП), подневольный труд в 2015 году превосходил сексуальную эксплуатацию почти вчетверо. А по данным Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП) за 2014 год - проигрывал почти в полтора раза.

В чем причина? Помимо рабов, которых покупают и продают для эксплуатации, есть значительная прослойка так называемой “государственной” эксплуатации и кабального труда, в который люди оказываются вовлечены без посредников-траффикеров. По оценке фонда Walk Free, самый высокий уровень рабского труда в Северной Корее - 104,6 человека на 1000 человек населения. В Эритрее - 93 человека, в Бурунди - 40. Можно предположить, что у рабства в Эритрее и в КНДР разительные отличия.

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С…

Согласно глобальному отчету УНП ООН за 2020 год, существует всего восемь заранее присутствующих обстоятельств, которыми могут воспользоваться траффикеры. (Обстоятельства могут пересекаться, так что суммарный результат больше 100%.) Более половины случаев рабства обусловлены нуждой - 51%. Каждый пятый случай - это ребенок, растущий в дисфункциональной семье: родители (или всего один из родителей), отягощенные зависимостями или психическими расстройствами, но не получающие помощи; домашнее насилие и так далее. На третьем месте - в 13% случаев траффикинга жертву вовлекает в рабство партнер по отношениям. И только каждый десятый случай торговли людьми обусловлен миграционным статусом жертвы - ровно столько же, сколько обусловлено расстройствами поведения, ментального или неврологического свойства. Еще 9% - в торговле людьми товаром оказываются дети, лишенные родительской заботы. Эти случаи надо отличать от дисфункциональной семьи - дефицит родительского внимания может быть обусловлен высокой занятостью на работе, а не асоциальным поведением родителя. В 6% случаев работорговцы пользуются низким уровнем образования жертвы и незнанием иностранного языка - это характерно для трудовых мигрантов, которых мошенническим образом вовлекают в кабальный труд. И, наконец, в 3% случаев на руку торговцам людьми играет физическая немощь жертвы.

Есть много мифов о торговле людьми и о том, как это происходит. Например - опять же киношная сцена - траффикинг всегда подразумевает похищение и насилие. В реальности оружие траффикеров - это угрозы, психологические манипуляции, обман. Насилие и жестокость, как правило, возрастают с течением времени, а когда жертва только еще проходит этап транзита, у нее меньше поводов для беспокойства.

Чаще жертвами становятся те, кто или сам, образно говоря, идет в руки, или кого не будут искать. Но это не значит, что жертвами всегда становятся люди незнакомые - помимо партнеров по личным отношениям часто инициаторами становятся родители. Увы, это не редкость в странах, где низкий уровень дохода идет рука об руку с низким уровнем сексуального просвещения и гендерного равноправия. Мишенью становятся нищие семьи, которых вынуждают отправить на заработки детей. Тем спонсируют дорогу, покупку орудий труда, но при условии, что эти деньги нужно будет отработать. Назначаются непосильные проценты, и дальше эта кабала растет как снежный ком.

При слове “рабство” одни вспоминают крепостных, другие - американских чернокожих рабов, а то и варваров в услужении римской знати. Но все это было так давно, что современное рабство представляется чем-то сокрытым. Например, в глубинах таких беспокойных государств, как Афганистан, Южный Судан или Центрально-Африканская Республика. А может - в джунглях между Мексикой и Аргентиной, на виллах наркобаронов. Либо это нечто невидимое, как проститутки, заточенные в публичном доме, дорогу куда находит лишь тот, кто ее знает.

Однако современное рабство - отнюдь не только невидимый труд. Рабы трудятся в ресторанах и в уличной торговле, в сервисах по уборке и в индустрии кейтеринга, в строительстве и на производстве, а также в “нищей мафии”.

Так где же тогда их цепи, кандалы, колодки? Это еще один миф. Значительная часть жертв остается подле своих угнетателей по куда более сложным причинам. Им некуда идти или не на чем ехать, у них нет документов, а полиция коррумпирована. Или манипуляция и ложь столь сильны, а жертва, наоборот, слаба и доверчива, что не осознает полностью собственного положения. Поэтому траффикинг редко похож на вереницу плачущих людей под дулами автоматов, как в кино. Жертвы могут думать, что едут к лучшей жизни. В частности, именно поэтому торговля людьми - это крупный бизнес, который нелегко пресечь.

БРОНЗОВЫЙ БИЗНЕС

По различным оценкам, чистый доход от траффикинга - до 150 млрд долларов в год (больше денег приносит только торговля наркотиками и оружием). Любая статистика по этому бизнесу приблизительна, потому что отражает только известные (прямо или косвенно) случаи, так что сложно ручаться за объективность. Так, 11% объема траффикинга приходится на преступников-одиночек. И трудно сказать, действительно ли каждую десятую жертву перевозит одиночный работорговец - или остальных сложнее раскрыть и перед нами лишь верхушка айсберга?

Этот же вопрос ставит соотношение жертв организованных преступных группировок “государственного” типа (осуществляющих территориальный и социальный контроль, как Mara Salvatrucha в Центральной Америке или Crips в США) - всего 18% - и ОПГ бизнес-типа, на совести которых 57% жертв. У последних меньше контроля и покровительства, и, возможно, поэтому об их делах известно больше. Остальные 14% жертв приходятся на долю неорганизованных групп траффикеров, не работающих систематически.

Этот бизнес складывается, как мозаика, из самых разных форм получения выгоды. Прямой доход дает сексуальная эксплуатация. Чем больше издержки и риск, тем дороже жертва будет продана - цена может доходить до 25 тыс. долларов. По другую сторону - продажа внутри национальных границ в качестве дешевой рабочей силы: это сокращает расходы предприятия и дает косвенную выгоду. Цена таких рабов может составлять “всего” 250 долларов. А минимальная цена, которую удалось найти в отчете УНП ООН, - 36 долларов за человека. Средняя - 3662 доллара, медианная - 870 долларов.

Информация к размышлению. В Восточной Азии и Тихоокеанском регионе, где самые высокие цены продажи эксплуататорам (10 - 15 тыс. долларов за человека для сексуальной эксплуатации или замужества), этот бизнес по прибыльности даже не приближается к наркоторговле: всего один килограмм кристаллического метамфетамина по потребительской цене стоит 242 тыс. долларов. Почему люди столь дешевы по сравнению с наркотиками? Сложно дать однозначный ответ. Мет - повторяющаяся покупка для удовлетворения краткосрочных нужд, поэтому разовая покупка дозы намного дешевле человека. Все операции с наркотиками - риск, в то время как траффикинг не всегда осуществляется против воли, а даже если и так, есть немало способов давления на жертву, чтобы это скрыть. И, наконец, траффикинг надо подвести под букву закона, а формулировки могут оставлять лазейку, о чем будет сказано ниже.

МИР ПРОТИВ, А ОНО ЖИВЕТ

Глобальный тренд - увеличение числа обвинительных приговоров за торговлю людьми и увеличение количества обнаруженных жертв на 100 тыс. человек. В среднем во всем мире в 2018 году было обнаружено 13 жертв на 100 тыс. населения - заметный прогресс с 2003 года, когда было обнаружено всего четыре жертвы на 100 тыс. населения. Вместе с тем этот рост - за счет увеличения числа обнаруженных жертв в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии и Америках. Европейские показатели как по жертвам, так и по осужденным остаются довольно высокими, но год от года то растут, то падают...

Международные гуманитарные и трудовые организации бьют тревогу и пытаются обратить внимание местных властей на проблему. МКП в течение нескольких лет выступала против системы “кафала” в странах Персидского залива. Это система, согласно которой трудовому мигранту необходимо иметь визового спонсора (обычно это работодатель), который будет отвечать за легальный статус работника. Кроме того, тому нужна не только въездная, но и выездная виза из страны, что дает широкие возможности для эксплуатации. Тема такого узаконенного рабства была в приоритете МКП до тех пор, пока Катар, оказавшийся под пристальным вниманием мировых СМИ как будущий хозяин чемпионата мира по футболу в 2022 году, не изменил свое законодательство в лучшую сторону. По пути Катара пошли ОАЭ и Саудовская Аравия. Этот успех на Ближнем Востоке несколько охладил пыл МКП, и тема вышла из числа приоритетов.

Как бы то ни было, в 2021 году МКП намерена отпраздновать уже пятидесятую ратификацию Протокола МОТ о принудительном труде. Протокол датирован 2014 годом. На государственном уровне его встречают без энтузиазма, хотя одна из целей устойчивого развития, заявленная МОТ и МКП, - покончить с современным рабством к 2030 году, а с детским трудом во всех его формах - к 2025 году.

Реальность достижения этих целей вызывает здоровый скептицизм, но прогресс есть. Рабство и торговля людьми криминализируется во все большем количестве государств. Так, в 2012 году в законодательстве лишь 54% государств из 181 было специфическое положение, криминализующее торговлю людьми во всех формах, а у 27% стран такого положения в законе не было. А к августу 2020 года только в 2% государств закон лоялен к траффикингу, а в 93% - противозаконны все или почти все формы торговли людьми.

Есть также множество общественных организаций, которые видят свою задачу в борьбе с современным рабством. Например, Polaris в США, Anti-Slavery в Великобритании, международная правозащитная организация Walk Free со штаб-квартирой в Австралии, “Альтернатива” в России.

УК РФ И РЕАЛЬНОСТЬ

По некоторым оценкам, в России порядка 800 тыс. рабов. В таких больших государствах самыми проблемными обычно оказываются приграничные территории, однако, по словам основателя и руководителя организации “Альтернатива” Олега Мельникова, количество сигналов из Северо-Кавказского федерального округа уменьшилось, а из Хабаровского края они не поступали никогда.

Точной статистики по России, как и повсюду в мире, нет. По оценке Мельникова, если в среднем в России пропадает от 80 до 120 тыс. человек в год, из них примерно 5 - 7% оказываются в различных формах неволи - то, что попадает под определение статей 127, 127.1 и 127.2 УК РФ. Среди пропадающих мигрантов, а это примерно 60 тыс. ежегодно, доля попавших в рабство доходит до 30%.

Все случаи разные, и весь мир полагает, что из-за коронавирусного кризиса доля подневольного труда возрастет. В поисках работы люди готовы соглашаться на что угодно, и это облегчает задачу тем, у кого есть преступные намерения. Недавно стало известно, что в Иркутской области удерживают несколько человек и заставляют их рубить просеку для линии электропередачи. Документы у них отобрали, а на все обращения бежавших в полицию правоохранительные органы отвечали, что делом займутся только весной, когда будет возможность добраться до просеки. Одному из подневольных работников удалось сбежать и добраться до Москвы, где он и попал к “Альтернативе”. Оперативный сотрудник организации выехал в Иркутскую область, случай приобрел общественный резонанс. К делу, как подтвердил источник в правоохранительных органах, подключились МВД и СК по Иркутской области, и “после установления всех обстоятельств будет принято процессуальное решение”.

Но с точки зрения правоохранительных органов случаи подневольного труда отнюдь не так однозначны, как это кажется на первый взгляд. “Сложно подвести такие эпизоды под статью о незаконном лишении свободы (127 УК РФ), - сказал один источник в правоохранительных органах, - так как в большинстве ситуаций люди в поисках работы и денег, будучи закредитованными и в долгах, сами идут на незаконные трудовые отношения. Часто они жалуются на избиения и на то, что у них забрали документы, но говорят, что к труду их не принуждали. В некоторых случаях после опросов их так называемых “хозяев” оказывается, что человек сам работал, нуждался в деньгах, но полученные деньги тратил на алкоголь и наркотики”.

Либо несовершенство законодательства не всегда позволяет установить состав преступления в рамках определения статей УК, либо ситуация оказывается противоречивой, но источник в правоохранительных органах сообщил, что ряд громких случаев так называемого трудового рабства в России удалось пресечь исключительно благодаря общественной огласке. Не всегда удавалось привлечь фигурантов процессуальными методами, но в связи с большой общественной заинтересованностью в деле начиналась прокурорская проверка, были привлечения к ответственности за нарушение трудового законодательства. В итоге такие дела ограничивались прекращением деятельности “работных домов”, но не уголовным преследованием.

О своих отношениях с правоохранительными органами “Альтернатива” говорит так: “Мы пользуемся ими, а они нами”. В большей степени это касается МУРа и СК, а вот в регионах, на “низовом” уровне местных отделений, сотрудники организации сталкиваются в худшем случае с агрессией, в лучшем - с непониманием. Был случай, когда полицейские угрожали “Альтернативе” преследованием, но вскоре уже более высокому начальству пришлось извиняться за ретивых подчиненных. Есть и успехи: все последние дела МУРа по торговле людьми связаны с “Альтернативой”, сказал ее руководитель Мельников.

Каждый случай рабства в чем-то уникален, но чаще всего, если дело касается трудового рабства, на контакт идут родственники потерпевших, когда жертвам удалось с ними как-то связаться. О сексуальной эксплуатации часто заявляют сами клиенты, а значительная часть сообщений об использовании рабов в “нищей мафии” приходит через социальные сети.