10 марта российские архивариусы отметили свой профессиональный праздник - День архивов. Поводом для банкета стало издание в 1720 году императором Петром I Генерального регламента, 44-я глава которого явилась первой “конституцией” архивного дела в России. Правда, День архивов так и остался чисто корпоративным торжеством - Владимир ПУТИН отказался внести его в “государственные святцы”. На праздничной пресс-конференции интересным был только состав президиума самой “женской” российской госструктуры - притом что дамы составляют чуть ли не 98% сотрудников Федеральной архивной службы, среди десятка директоров архивов была только одна женщина. “Это Елена Александровна ТЮРИНА, директор Российского государственного архива экономики, - шепнула мне соседка, сотрудница одного из московских архивов. - Она в системе уже 30 лет, начинала работать еще в должности младшего научного сотрудника... И очень любит свою работу!”

АРХИВНАЯ ЭКОНОМИКА

- А за что можно любить вашу работу, Елена Александровна? Что за радость перебирать бумажки? И чем, по сути, работа архивариуса отличается от работы кладовщика?

Елена Тюрина аж вспыхивает от возмущения:

- Архив - это вам не склад! Это развернутый комплекс организованной и систематизированной информации! Архивы - один из государственных институтов; не будь их, не было бы нашей истории. Но, к сожалению, в России даже часть интеллигенции не понимает значения нашей работы. Когда я в 1967 году поступала в Историко-архивный институт, парни из нашего двора смеялись: “Тебе подарить щеточку, чтобы пыль смахивать вокруг себя?” Между тем в США архивы входят в схему туристических маршрутов. Самый известный экспонат Национального архива США - “Билль о правах” - лежит там на самом видном месте и приносит американской казне не меньше денег, чем многие архитектурные достопримечательности. Наш архив тоже умеет зарабатывать деньги.

Российский госархив экономики, который возглавляет Елена Тюрина, занимает лишь часть огромного московского “бумажного городка” на Большой Пироговской, где расположены хранилища пятнадцати федеральных архивов. Это один (тринадцатый!) подъезд с первого по шестой этаж плюс бывшее помещение лаборатории в отдаленном корпусе. Свое нынешнее название РГАЭ получил в 1992 году. До этого, с 1961 года - года основания, он назывался Центральным государственным архивом народного хозяйства. Сейчас здесь хранится свыше 4,3 млн. документов народных комиссариатов, министерств, госкомитетов и главков, осуществлявших руководство разными отраслями экономики СССР, а также бумаги производственных и финансовых организаций разных форм собственности, документы видных деятелей науки и техники, организаторов промышленности, сельского хозяйства, транспорта... Словом, все плоды бюрократического и научного творчества с 1917 по 2002 год.

- У нас в стране существует самая последовательная система сбора источников! - не без гордости говорит директор. - Вот в Японии в архив поступают только окончательные документы. А у нас бумаги подбираются так, чтобы показать историю их создания. Вот, например, первый пятилетний план - у нас можно проследить всю историю его разработки. Благодаря такому подходу мы можем более успешно восстанавливать историю имущественных отношений. И зарабатывать на этом неплохие деньги. Вы, может быть, помните то огромное здание, которое находится напротив станции метро Красные ворота? Сейчас эту высотку заселяет более сотни организаций. И все они отстаивают свое право на какие-то площади этого здания. Было очень много споров, и поэтому мы выполняли огромное количество запросов. Выясняли: кто это здание строил, на какие средства, были ли это деньги союзного бюджета или привлекались региональные... Стоит одна такая справочка от пятисот рублей до полутора тысяч, для бОльших сумм составляем отдельный договор. У нас сейчас много подобных тематических запросов, их число постоянно растет - это разъяснения имущественных прав нынешних хозяев для арбитражных судов и прокуратуры. Я никак не буду это комментировать, а вы называйте это явление, как хотите, - хоть наведением порядка, хоть постепенным пересмотром арендных отношений и итогов приватизации...

“ЛИЧНЫЙ СОСТАВ”

Из кабинета директора по лестнице мы поднимаемся в хранилище. Ряды высоких металлических стеллажей, привинченных к полу, с аккуратными рядами картонных папок под номерами - 8903, 8904, 8905. Это всего лишь порядковый номер дела. Ориентироваться архивистам помогают топографические указатели, развешанные на стеллажах, и описи дел каждого ведомства, составленные по его структуре и хронологии. “Сначала идут материалы коллегий, потом приказы, потом переписка с высшими органами власти и управления, документы отделов...” Полумрак, тишина, устойчивый запах бумаги и книжной пыли. Звуки кашля, бледные, зеленоватого оттенка лица встречных дам-архивисток и немногочисленных “архивных юношей” завершают картину.

- Да, астма - профессиональная болезнь архивариусов, - замечает Елена Тюрина. - Мне еще повезло, - после института я стала младшим научным сотрудником самого творческого отдела нашего архива, отдела публикаций, поэтому поднималась сюда только для работы с документами. Хотя я тоже пыль глотала, когда готовила сборники и писала диссертацию. А за время моего директорства, с 1992 года, количество документов у нас увеличилось почти на миллион единиц!

Несмотря на обилие “имущественных” запросов, основной работой нынешних архивистов остается “выдача справок по личному составу”. За эти справки архивисты не берут ни копейки. “Личный состав” - это мы с вами, простые работники самых разных профессий. “На основании этих материалов мы готовим те документы, по которым наши с вами отцы и матери, дедушки и бабушки получают пенсию, - рассказывает Тюрина. - Вот сейчас идет пенсионная реформа, пересматривается принцип начисления пенсии, но большинство нынешних пенсионеров получают льготы еще на основании тех документов, которые лежат в архивах. Каждый год мы выдаем шесть - семь тысяч таких архивных справок”. На обслуживание этого огромного потока в архиве, по словам директора, даже не хватает сотрудников, но, несмотря ни на что, архивисты продолжают самоотверженно обеспечивать права граждан.
Дело осложняется тем, что с начала 90-х годов, когда шли повальные ликвидации предприятий и ведомств, в некоторых организациях бумаги “личного состава” просто-напросто выбрасывали... “Из-за таких ситуаций нам трудно вообще что-либо ответить некоторым пенсионерам, особенно жителям регионов. В столице мы, как правило, решаем эти проблемы совместно с Московским объединением архивов и Архивом научно-технической документации, что на Профсоюзной. Сейчас мы готовим межархивный справочник, где будет собрана информация обо всех местах хранения документов по личному составу различных московских учреждений”.

СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Из “обычного” архива мы поднимаемся еще выше - на шестой этаж, в хранилище секретных документов. Поднимаемся пешком - старый лифт в старом здании в очередной раз сломался... Дверь в “секретный отсек” РГАЭ закрыта на кодовый замок - код знают только некоторые сотрудники. А железная дверь в само хранилище всегда на замке, ее отпирают только после настойчивых сигналов электрического звонка, да и то потому, что к секретным полкам мы идем в сопровождении директора, которая перед этим предупредила по телефону сотрудников “особого отдела” своего архива. Внутри помещение почти ничем не отличается от интерьера обычного хранилища - только некоторые полки ограждены железными клетками, с воротами, запертыми на “амбарные” замки. Да в углу зала - снова решетки, кодовый замок и сплошные металлические сейфы вместо обычных стеллажей. Здесь хранятся самые секретные документы - с грифом “особой важности”. Когда сотрудница архива Елена Богомолова входит в самую секретную клетку (нас с фотографом туда не пускают), включается сигнализация. Елена “успокаивает” систему: “Свои, свои... Видите, он сердится. Ну да, сигнализация у нас “мужского рода” - должен же быть мужчина в отделе!”

В советский период кроме грифов “секретно”, “совершенно секретно” и “особой важности” в РГАЭ существовали категории “для служебного пользования” и “ограниченный допуск”. Категорию “ДСП”, по словам сотрудников архива, представители ведомств часто присваивали документам абсолютно произвольно. А к категории “ОД” относились все основополагающие акты Минфина, Госплана СССР, Госбанка СССР, ЦСУ и Минвнешторга.

- Теперь категорий “ОД” и “ДСП” не существует, - рассказывает Елена Тюрина. - Их отменили с нашей подачи еще в период перестройки. Однако сейчас архив, по закону о государственной тайне, сам не может рассекречивать исторические документы, даже те, которые должны обязательно пройти процедуру рассекречивания через 30 лет после создания. Все решает отраслевое министерство, правопреемник старого ведомства. Как правило, “оборонщики” настаивают: “Рассекречивать не надо, лучше уничтожить”. Это не исторический подход. Мы, конечно, на уничтожение не идем. Ведь архив - это источник и для исторических исследований, и для практики; на основе многих старых постановлений принимаются современные решения. Например, в 20 - 30-е годы был Высший совет народного хозяйства, который руководил всей промышленностью. Вот и сейчас мы тоже приближаемся к тому же. Новые министерства будут охватывать довольно широкий комплекс отраслей.

Сегодня рассекречено около 300 тысяч архивных дел. Недавно архив подготовил к печати путеводитель по рассекреченным документам РГАЭ. Однако пока для пользователей открыты только бумаги, созданные до 1963 года. В секретном фонде хранятся чертежи и описания изобретений конструкторов советской оборонной и космической промышленности. Но здесь немало и документов других ведомств - финансовых и внешторговских. Причем многие нормативные акты Минфина имеют гриф “особой важности”.

- Елена Александровна, а к вам часто обращались с предложениями продать секреты?

- К директорам архивов с такими просьбами обычно не обращаются, - улыбается и вздыхает Елена Тюрина. - Да и мой облик, наверное, не располагает к такого рода предложениям. Бывают ли в архивах кражи? Да, бывают. Но краж, связанных со шпионскими делами, у нас пока не было...

АРХИВ ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Кроме исторической части архива экономики - бумаг ведомств СССР - в РГАЭ есть документы современные. Только этому архиву дано право собирать документы российских частных компаний. Это направление своей работы директор считает особенно перспективным. И огорчается из-за несознательности многих предпринимателей, которые не хотят “делиться бумагами”: “Они не понимают, что это нужно для истории! В период ликвидации иногда сдают только баланс, небольшой комплект документов правления, немного личных дел. К сожалению, у нас очень мало документов банка “Менатеп” - они большую часть своих бумаг “потеряли”, ни одной интересной бумаги банка “СБС-Агро”, совсем ничего от финансовых пирамид вроде “МММ” или банка “Чара” (ну, здесь мы ничего и не ожидали...). Ждем интересных поступлений из архивов компании “ЮКОС” - там вряд ли успели много бумаг уничтожить, ведь налет был внезапным...”

По словам директора, архив РГАЭ активно используется в жизни современного российского государства. “Мы очень много сделали для восстановления истории Чечни, поскольку местные архивы были загублены в годы войн. В этом нам помогли бумаги по истории “Грознефти”. Но еще приятнее, когда ты можешь помочь в восстановлении истории какой-либо семьи. В конце 80-х годов, когда у нас было массовое восстановление имен, к нам пришел человек, у которого в 30-е годы расстреляли всю семью. И мы нашли личное дело его отца, с маленькой блеклой фотографией, которую пересняли и отдали пользователю... Он был в восторге, потому что никогда не видел отца, даже на фото. Я забыла его фамилию, но сияющие глаза никогда забыть не смогу...”

Алексей ЧЕБОТАРЕВ

Фото Николая ФЕДОРОВА