День 5 декабря 1941 г. навечно остался в народной памяти как дата, когда в историю Великой Отечественной была вписана новая страница - в битве под Москвой части Красной Армии перешли в контрнаступление. Несмотря на то, что в его подготовке приняли участие миллионы людей, контрудар советских войск явился полной неожиданностью для военного и политического руководства фашистской Германии. Такой поворот событий на Восточном фронте в Берлине всерьез не рассматривался. Ведь до того инициативой владели немцы.
СУРОВЫЙ ОКТЯБРЬ 1941-ГО
Операция под кодовым названием “Тайфун”, главной целью которой был захват советской столицы, началась 30 сентября. Примечательно, что уже 5 октября один из германских генералов оставил в своем дневнике такую запись: “Теперь все устремилось к Москве. Складывается впечатление, что впереди окончательный коллапс противника и что к вечеру Кремлю придется паковать чемоданы”. На тот момент подобное настроение в рядах немецкой армии было преобладающим.
Основания для такого оптимизма у гитлеровцев имелись: до Московской битвы ход войны с Советским Союзом шел под диктовку немецкого командования. Более того, первая половина октября обернулась новым грандиозным успехом врага под Вязьмой и Брянском. В сводке германского военного командования появились сообщения о взятии в плен 663 тысяч советских солдат и офицеров, уничтожении или захвате 1242 танков и 5412 орудий. А ведь, помимо попавших в плен, Красная Армия понесла большие потери убитыми и ранеными.
Все это произошло в ситуации, когда материальные ресурсы страны были уже сильно подорваны. Впечатляют подсчеты доктора исторических наук Анатолия Уткина (он знаком читателям “Солидарности” по двум интервью - см. № 15, 2003 и № 28, 2004): “К середине октября 1941 г. историческая судьба России приближается к нижней точке... На территориях, уже захваченных немцами или находившихся под ударом, находились не менее 45% всего населения - не менее 88 миллионов людей. Одна треть промышленного производства СССР находилась здесь, 62,5% добычи угля, более двух третей металлургии, 68% выплавляемой стали, 60% алюминия. 303 крупных завода европейской России не действовали, будучи демонтированными с прежнего места производства. 47% пахотной земли оказались в руках немцев, равно как и 41% железнодорожных путей”.
К сказанному остается добавить, что после катастрофы под Вязьмой и Брянском путь к столице был практически открыт, а охваченное паникой население в массовом порядке устремилось на Восток. Вопрос, есть ли у советского народа будущее, стоял перед ним в полный рост.
ГОТОВЬ САНИ ЛЕТОМ, ИЛИ КАК ГОТОВИЛСЯ КОНТРУДАР
Сразу после окончания битвы под Москвой в качестве одной из основных причин своей неудачи немецкие военачальники назвали неготовность вермахта к ведению войны в условиях русской зимы. Как выяснилось, русская пословица “Готовь сани летом” им была неведома. И хотя такое объяснение не выдерживает серьезной критики, оно и не удивляет. Воевать зимой немцы не собирались, так как были уверены в том, что возьмут Москву до наступления холодов.
В свою очередь, сдача столицы врагу в планы москвичей не входила. Не покидал Москву и Иосиф Сталин, руководивший обороной города. Еще в сентябре 260 военно-учебных пунктов были созданы в столице и 597 - в Подмосковье. А 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение. На улицах появились плакаты с изображением советского воина и со словами: “Ребята! Не Москва ль за нами?”. Невзирая на бесчисленные налеты вражеской авиации, город активно готовился к обороне. “Сотни тысяч москвичей круглосуточно работали на строительстве оборонительных рубежей, опоясывавших столицу. Только на внутреннем поясе обороны в октябре и ноябре трудились до 250 тысяч человек, три четверти которых составляли женщины и подростки. Они соорудили 72 тысячи погонных метров противотанковых рвов, около 80 тысяч метров эскарпов и контрэскарпов, 52,5 тысячи метров надолб и много других препятствий, вырыли почти 128 тысяч погонных метров окопов и ходов сообщения. Своими руками эти люди вынули более 3 миллионов кубометров земли”, - писал Георгий Жуков, которому осенью 1941 г. довелось командовать Западным фронтом.
С приближением зимы широкое распространение получило движение по сбору теплых вещей для фронта. Впрочем, посылки в действующую армию от граждан Советского Союза стали поступать еще летом. Об этом регулярно сообщали советские газеты. Так, 30 августа “Известия” поместили статью “Подарки бойцам Красной Армии”. В ней, в частности, говорилось: “Недавно в Калининский горсовет пришла ученица 25-й школы Ира Орлова. Она принесла посылку, в которой оказались два носовых платка, собственноручно ею вышитых, конверты, карандаши, носки, папиросы. На листке бумаги старательным детским почерком было выделено: “Лучшему бойцу от Иры Орловой, ученицы второго класса”. Таких посылок поступают тысячи”.
Ход обороны столицы многократно и подробно описан в исторической литературе.
В контексте разговора о том, как готовилось контрнаступление под Москвой, заметим, что его замысел появился сразу же после срыва первой - октябрьской - попытки вермахта овладеть столицей Советского Союза. А в последний день осени, то есть сразу же после того, как захлебнулась и вторая попытка фашистов взять город, Военный совет Западного фронта представил Верховному главнокомандующему Иосифу Сталину план контрнаступления. В тот же день он был утвержден Ставкой Верховного главнокомандующего. В качестве ближайшей задачи Жуков должен был “ударом на Клин, Солнечногорск и в истринском направлении разбить основную группировку противника на правом крыле и ударом на Узловую и Богородицк во фланг и тыл группе Гудериана разбить противника на левом крыле фронта армий Западного фронта”.
30 ноября Ставкой был одобрен и план наступательной операции Юго-Западного фронта, которым командовал маршал Советского Союза Семен Тимошенко (с 18 декабря - генерал-лейтенант Ф. Костенко). Его замысел состоял в том, чтобы разгромить елецкую группировку врага и начать наступление на орловском направлении, содействуя войскам левого крыла Западного фронта в выполнении стоявшей перед ними задачи.
1 декабря в директиве Ставки были определены и задачи Калининского фронта. Войскам генерал-полковника Ивана Конева предлагалось не позднее 5 декабря нанести удар в направлении Микулино-Городище и Тургиново, в тыл клинской группировки противника, и во взаимодействии с войсками правого крыла Западного фронта уничтожить ее.
Поскольку главная роль в разгроме немцев отводилась Западному фронту, Ставка уделила большое внимание усилению его новыми соединениями. Западному фронту из резерва были переданы 10-я армия (в нее входили 8 стрелковых и 3 кавалерийские дивизий), 1-я ударная и 20-я армия (3 стрелковые и 1 кавалерийская дивизии, 11 стрелковых и 2 танковые бригады, 4 танковых и 11 лыжных батальонов). Помимо того, фронт получил 9 стрелковых и 2 кавалерийские дивизии, 8 стрелковых и 6 танковых бригад и большое количество специальных частей. Для действий в полосе Западного фронта было выделено 80% всей сосредоточенной в районе столицы авиации.
План контрнаступления учитывал, что к концу осени войска группы армий “Центр” оказались растянутыми на тысячекилометровом фронте. Причем полоса наступления 3-й и 4-й танковых групп достигала 250 километров, а 2-й танковой армии - 300 километров. “Развернув ударные группировки на широком фронте и далеко замахнувшись своим бронированным кулаком, противник в ходе битвы за Москву растянул войска до такой степени, что в финальных сражениях на ближних подступах к столице они потеряли пробивную способность”, - справедливо констатировал Жуков.
На подготовку контрнаступления у советского командования ушло несколько недель. В столичный регион энергично стягивались войска. Значительную их часть, несмотря на то, что на фронте зачастую все висело на волоске, оставляли в резерве. Стиснув зубы, советские военачальники копили силы для ответного удара. При этом особые надежды связывались с дивизиями, переброшенными к Москве из Сибири, с Урала и Дальнего Востока. Их бойцы были хорошо обучены и вооружены. Другим достоинством сибиряков было то, что морозные зимы для них были делом привычным.
Тем временем немцы из последних сил рвались к Москве, обескровливая собственные части. Достаточно сказать, что потери одних лишь офицеров к декабрю 1941 г. составили 27 тысяч человек. Правда, в начале декабря 1941 г. перевес в живой силе и технике (кроме авиации) по-прежнему оставался на стороне противника. В такой ситуации особое значение приобретал морально-психологический фактор. Поэтому в преддверии наступления в частях Красной Армии была развернута кампания по пропаганде боевых традиций нашего народа. В беседах и лекциях звучали имена не только революционеров, но и героев прошлого - Александра Невского, Дмитрия Донского, Дмитрия Пожарского, Козьмы Минина, Александра Суворова и Михаила Кутузова. Впрочем, накануне наступления не были проигнорированы и “наркомовские 100 грамм” (к идее использования водки на фронте советское руководство обратилось еще зимой 1939 - 1940 гг. во время войны с Финляндией). А в 1941 г. Жуков под угрозой отдачи под трибунал нерадивых командиров и членов военных советов требовал “немедленно взять в свои руки дело снабжения частей... в особенности водкой и махоркой”.
ЧАС ВОЗМЕЗДИЯ ПРОБИЛ
Контрнаступление советских войск было начато ранним утром 5 декабря, после чего битва за Москву вступила в решающую фазу. В день Сталинской Конституции первыми пошли на врага войска Калининского фронта. 6 декабря еще затемно в контрнаступление перешел Западный фронт. Командующий 30-й армией Дмитрий Лелюшенко позднее писал: “Почему мы стремились начать наступление ночью? Нам важно было свести на нет преимущество противника в танках и авиации, внезапно сблизиться с ним вплотную, почти смешаться с ним, навязать ему свою волю, принудить сражаться оружием ближнего боя - пулеметом, автоматом, винтовкой, гранатой и даже врукопашную... При решении этого вопроса мы исходили из того, что наша атака пехотой против танков противника в условиях хорошей видимости не сулит успеха: пехоту просто перебьют танки. А в темноте им трудно ориентироваться, тем более когда бой примет характер рукопашной схватки. Да и завести боевые машины будет трудно (мы знали, что фашистские танки не имеют системы подогрева), и авиация в это время суток слепа. Словом, ночь - союзник смелых и умелых. А сибирякам и уральцам смелости и умения не занимать”.
Наиболее мощные удары Красной Армии обрушились на фланги группы армий “Центр”. Не ожидавший такого “подарка”, противник дрогнул и стал отступать. Гитлеровцы бросали на поле сражения множество убитых, раненых и обмороженных, а также массу боевой техники. Уходя, немцы оставляли за собой выжженную землю, что сулило мирному населению городов и сел новые бедствия. Таковой была установка немецкого командования. К примеру, в приказе командира дивизии СС “Рейх” от 8 декабря 1941 г. говорилось: “...7) Все войсковые части, расположенные в населенных пунктах восточнее Истры, являются ответственными за то, чтобы места расквартирования [противника] были бы сожжены без остатка. Для каждого дома должны быть приготовлены пучки соломы и бутылки с бензином. Все дома должны быть подожжены в 7.00, 9 декабря. Надо следить за тем, чтобы зарево от пожаров не привлекло бы внимание противника”.
В ответ на новые преступления фашистов, советское руководство выдвинуло лозунг “Смерть немецким оккупантам!”. С 11 декабря его стали помещать на первой полосе газет и других печатных изданий. Отметим и то, что в первые дни контрнаступление освещалось довольно скромно. Газеты сухо и традиционно писали: “В течение ночи войска вели бои с противником на всех фронтах”. Наконец, 12 декабря Советское информбюро разразилось сообщением о поражении немцев под Москвой. На следующий день оно появилось в газетах. Кроме него, 13 декабря на первой полосе “Известий” были помещены и фотографии военачальников Красной Армии, отличившихся в битве под Москвой. В центре находилась крупная фотография генерала армии Георгия Жукова. С двух сторон его обрамляли более мелкие фотографии генералов Дмитрия Лелюшенко, Константина Рокоссовского, Филиппа Голикова, Леонида Говорова, Павла Белова, Ивана Болдина, Василия Кузнецова и... Андрея Власова. Да-да, как не выбросить слов из песни, так и не вычеркнуть из нашей истории тот факт, что будущий организатор подконтрольной фашистам Русской освободительной армии (РОА) в конце 1941 г. был в числе героев обороны Москвы.
А давление советских войск на врага возрастало ни по дням, а по часам. Свой вклад в борьбу с немецко-фашистскими оккупантами вносили и партизаны. Их внезапные удары приносили большой урон противнику, заставляя действовать с оглядкой на тылы. В результате уже 8 декабря Адольф Гитлер был вынужден подписать директиву о переходе к обороне. Однако это решение фюрера Третьего рейха оказалось явно запоздалым. Красная Армия продолжала наступать. 8 декабря были взяты Крюково и Ямуга, 9 декабря - Елец, Рогачево, Венев, 11 декабря - Истра, 12 декабря - Солнечногорск, 13 декабря - Ефремов, 15 декабря - Клин, 16 декабря - Калинин, 17 декабря - Алексин, 20 декабря - Волоколамск, 26 декабря - Нарофоминск, 28 декабря - Козельск. Еще 21 декабря, захватив мост через Оку, части Красной Армии ворвались в Калугу. На улицах города начались упорные бои с оборонявшимся противником. 30 декабря Калуга был освобождена от немецко-фашистских захватчиков.
К началу января гитлеровцы, понеся огромные потери в людях и вооружении, были отброшены от столицы СССР на 100 - 250 километров, а планы блицкрига - окончательно похоронены. Свыше 11 тысяч населенных пунктов были освобождены от захватчиков.
ЭПИЛОГ
Непредвиденное и тяжелое поражение под Москвой вызвало всплеск ярости в Берлине. Со своих постов были сняты командующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич, командующий группой армий “Центр” фельдмаршал Федор фон Бок и 35 генералов (в том числе немецкие танковые ассы Эрих Гепнер и Хайнц Вильгельм Гудериан, которому в свое время восхищенный фюрер дал прозвище Быстрый Хайнц).
Как известно, Гитлер всегда крайне высоко ставил фактор воли. Жесточайшее противостояние под стенами Москвы недвусмысленно показало, что столь популярное у немцев сравнение войны с СССР с войной против Франции хромает не только по части географии и климата. Если в Париж немцы входили как триумфаторы, то пройтись по улицам Москвы довелось лишь тем из них, кто был взят в плен.
Победа под Москвой не внесла коренной перелом в ход Великой Отечественной войны. Это произошло лишь через год, после разгрома немцев и их союзников в 200-дневной битве под Сталинградом. Однако именно под стенами древней столицы всему миру было впервые продемонстрировано: фашистскую Германию можно бить. А наиболее трезвомыслящие немецкие военачальники с ужасом осознали, что в желании победить советский народ не знает себе равных. После пяти месяцев отступления Красная Армия наконец-то начала побеждать. Отныне слова “Наше дело правое, Победа будет за нами!” миллионы советских людей могли произносить уже без тени сомнения.
ДОСЛОВНО
Из сообщения Советского информбюро от 12 декабря 1941 г.
Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы.
Поражение немецких войск на подступах Москвы
“С 16 ноября 1941 г. германские войска, развернув против Западного фронта 13 танковых, 33 пехотных и 5 мотопехотных дивизий, начали второе генеральное наступление на Москву.
Противник имел целью путем охвата и одновременного глубокого обхода флангов выйти нам в тыл и окружить и занять Москву. Он имел задачу занять Тулу, Каширу, Рязань и Коломну - на юге, далее занять Клин, Солнечногорск, Рогачев, Яхрому, Дмитров - на севере и потом ударить на Москву с трех сторон и занять ее...
6 декабря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику и неся огромные потери...
Германское информационное бюро писало в начале декабря:
“Германское командование будет рассматривать Москву как свою основную цель даже в том случае, если Сталин попытается перенести центр тяжести военных операций в другое место. Германские круги заявляют, что германское наступление на столицу большевиков продвинулось так далеко, что уже можно рассмотреть внутреннюю часть города Москвы через хороший бинокль”.
Теперь уже несомненно, что этот хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явным образом потерпели поражение.
Немцы жалуются на зиму и утверждают, что зима помешала им осуществить план взятия Москвы. Но, во-первых, настоящей зимы еще нет у нас под Москвой, ибо морозы достигают у нас не более 3 - 5 градусов. Во-вторых, жалобы на зиму означают, что немцы не позаботились снабдить свою армию теплым обмундированием, хотя они на весь мир прокричали, что они давно уже готовы к зимней кампании. А не снабдили они свою армию зимним обмундированием потому, что надеялись кончить войну до наступления зимы.
Надежды немцев, как видно, не оправдались. Здесь был допущен немцами серьезный и опасный просчет. Но просчет в немецких планах никак уж нельзя объяснить зимними условиями кампании. Не зима тут виновата, а органический дефект в работе германского командования в области планирования войны”.
КСТАТИ
В 1942 г. произведение советских кинематографистов впервые было удостоено “Оскара”. Награду получила документальная кинолента Леонида Варламова и Ильи Копалина “Разгром немецко-фашистских войск под Москвой”. Из Голливуда золотую статуэтку привез и передал режиссерам фильма фронтовой кинооператор Владислав Микоша, который побывал в США вместе с кинооператорами Николаем Лыткиным, Рувимом Халушковым и Василием Соловьевым. “Разгром немецко-фашистских войск под Москвой” демонстрировался в американских кинотеатрах, куда выстраивались большие очереди желающих посмотреть фильм. Сейчас эта золотая статуэтка хранится в Музее кино в Москве.
ОТ ПРОТИВНОГО
Из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии, генерал-полковника Франца Гальдера:
“7.12.41 г. (169-й день).
Ужасный день... В ошеломляюще короткий срок русские поставили на ноги разрозненные дивизии, бросили на угрожаемые участки фронта новые - из Сибири, Ирана и с Кавказа, они стремятся заменить свою потерянную артиллерию множеством ракетных орудий. В противоположность этому сила немецких дивизий уменьшилась более чем на половину; боеспособность танковых войск стала и того меньше... Приказы продвигаться вперед, не считаясь ни с чем, были заблуждением, и теперь группа армий вынуждена в самых тяжелых условиях переходить к обороне...
12.12.41 г. (174-й день).
Группа армий “Центр”. Во 2-й армии обстановка критическая. Части
2-й танковой армии отражают атаки противника. К сожалению, не удается ликвидировать разрыв фронта между 296-й и 31-й пехотными дивизиями. Обстановка в районе Клина пока не позволяет сделать никаких выводов, но она по-прежнему напряженная. Противник усилил свою группировку у Калинина...
В 11.30 переговоры с фельдмаршалом фон Боком.
1) В обстановке наступила особо критическая стадия.
2) 134-я и 43-я пехотные дивизии вообще более не боеспособны.
3) Снабжение отсутствует. Командование войсками на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство”.
“А” - СПРАВКА
К началу декабря 1941 г. группа армий “Центр” вместе с военно-воздушными силами имела в своем составе 1708 тысяч человек, около 13 500 орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов. Привлеченные к контрнаступлению советские войска насчитывали около 1100 тыс. человек, 7652 орудия и миномета, 774 танка (в том числе 222 средних и тяжелых) и 1000 самолетов. Таким образом, немецко-фашистские войска превосходили советские в живой силе в 1,5 раза, в артиллерии - в 1,4 раза и танках - в 1,6 раза. Только по авиации советская группировка превосходила противника в 1,6 раза. Именно это соотношение сил командовавший Западным фронтом Георгий Жуков назвал “главной особенностью контрнаступления наших войск под Москвой”.
Материалы подготовил Олег НАЗАРОВ
На фото - авиадесант в тылу врага. Минометчики ведут огонь. Репродукция Фотохроники ТАСС
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте