Кое-кто считает, что история эта началась полгода назад, когда прежний председатель колхоза “Путь самурая”, триумфально пропивший приплод от десяти свиноматок и телефонный кабель от села до райцентра, был разоблачен ревизией и снят с высоких постов. Истинные же ценители прекрасного (как, например, знающий факты жизни сторож Сидор) считают, что судьба колхоза была фактически предопределена уже в 1991 году. На волне демократии и в совершенно фантастическом расчете на японские (почему-то) кредиты, ольховцы переименовались из “Пути Ильича” в нынешнее, по выражению того же знающего Сидора, “дацзыбао”.

Кредитов, естественно, не вышло. А когда в 1996 году начались разговоры о возвращении к истокам, из района прибыл некий высокий чин и страшно напугал сельчан разговорами о “красно-коричневых”. Речь его была настолько туманна и ужасна, что было ясно одно – имеющееся название лучше не трогать.

С тех пор “самураи” жили тихо. И только внезапно образовавшийся вакуум власти породил конфликт. На место низвергнутого председателя как-то сами собой народились претенденты. Первым кандидатом на престол стал местный олигарх Онуфрий Глобалистов, владелец трех киосков в райцентре Лиходеево и принтера Ксерокс. Взгляды Онуфрия с сомнением можно было отнести к про-крестьянским. Будучи членом движения “Свободное Лиходеево”, он неоднократно высказывался в том смысле, что пора бы все колхозы распустить, а размножение зерна доверить естественной фауне. Зачем он хотел стать председателем колхоза, если уже 15 лет жил в городе, было непонятно, а значит, еще более страшно. Вторым кандидатом ольховская земля породила Августина Иванова (с ударением на вторую гласную). Иванов длительные годы жил в сельхозуправлении района. Поговаривали, что он там якобы работает. Но поскольку плодов этой работы никто и никогда не видел, относились к нему хотя и с уважением, но с оттенком жалости.

Сразу же после выдвижения оба кандидата начали строить планы. Глобалистов заявил о желании провести колхоз в идеальное, с гигиенической точки зрения, состояние. В светлых корпусах должны были работать чисто вымытые люди, набивающие в день получки карманы хрустящими сотнями и даже тысячами рублей.

Иванов решил, что путь к сердцу ольховца лежит через желудок. По его плану, всем самураям предстояло лечь под нож хирурга, который бы зашил в животы по специальному мешочку, утоляющему голод. Не были забыты и развлечения: при ударе по животу мешочек должен был испускать смех и вселять в людей радость.

Одновременно была развернута и контрпропаганда. В Ольховке появилось инспирированное Ивановым молодежное движение “Анти-Глобалистов”, утверждавшее, что, придя к власти, Онуфрий распродаст колхоз, а все население наймет работать в свои три киоска на совершенно кабальных условиях. Сам же Глобалистов поступил по-другому. Он вступил в сношения с редактором боевого листка “Путь самурая”, который за мзду печатал в каждом выпуске портреты спонсора в окружении пышущих здоровьем мужчин и женщин, каковые выдавались за работников, обслуживавших Ксерокс. В отношении Иванова боевой листок был полон невнятных обвинений в предполагаемой распродаже колхоза. (Как можно заметить, разногласий по последнему пункту между кандидатами не было.)

Одновременно оба кандидата в своих речах прозрачно намекали на то, что за ними стоят настолько могущественные силы, что противиться им так же странно, как требовать зарплату на селе деньгами, а не навозом и кукурузой. Через некоторое время в кибитки ольховцев по вечерам начали подбрасывать послания почти идентичного содержания. Первый вариант требовал голосовать за Глобалистова, второй – за Иванова. Подписаны обе версии были одинаково – “Администрация”. Теперь уже всем ольховцам стало совершенно понятно, что в игру вступил административный ресурс.

(Продолжение в следующем номере.)

Вильям НАШ