Top.Mail.Ru
Кино вино и домино

С праздником!

Город назывался Лиходеево. На его обширной территории привольно располагался Лиходеевский завод шампанских вин и коньяков Прованса. На заводе был склад - старинное здание прочной архитектуры, а в складе - подвал, заваленный разным древним барахлом. Трое рабочих, сосланных в подземелье, безуспешно пытаются разобрать напластования веков, дабы хотя бы немного цивилизовать это древнее и в чем-то даже диковатое место.

Приподняв какую-то ветошь и зажмурившись от волны новых запахов, Михеич - старший пролетарий - наткнулся на большой ящик, призывно звякнувший от удара ногой. Трудящиеся правильно оценили этот звяк. Прочие работы были немедленно свернуты, открыт второй фронт борьбы с навесным замком и через малое время ящик распахнулся... Когда от содержимого ящика осталась примерно треть и демоны плоти умолкли, в игру вступили демоны образования и культуры. Раскрыв конверт, на который в первоначальной суматохе никто не обратил внимания, Михеич обнаружил плотный лист бумаги, на котором было написано: “Этой партией коньяка мастер Тре Мор открывает новый 1905 год”. “Сто лет прошло”, - заметил на это рабочий Паскуаль Хренов, окончивший недавно физико-математический техникум и почитавшийся на заводе как человек, свободно исчислявший в день получки размеры нужных отчислений с трех, пяти и даже семи человек на то, чтобы в ларьке все сошлось копейка в копейку. “Да, - ответствовал Михеич. - Но это не просто сто лет, ребята. Это наша премия!” Третий работник к тому моменту говорить уже не мог и потому остался неизвестным широкой публике.

После непродолжительной борьбы лист бумаги и единственная уцелевшая бутылка были предъявлены директору завода Степану Головнюку. Начальник оправдал ожидания Михеича в смысле премии. Но этим дело не ограничилось. Был назначен общезаводской праздник столетия лиходеевского коньяка Прованса, плавно перешедший в праздник общегородской. С этого все и началось.

Давно известно, что проблемы человека связаны не с отсутствием лично у него какой-то конкретной вещи. Они связаны с наличием такой же вещи у другого человека. С юбилеем вышло то же самое. Как только завод отметил юбилей, души руководителей иных предприятий города захотели праздника. Мы не будем упоминать о прошедших вскоре праздниках 110-летия лиходеевских сорочек и 120-летия лиходеевской тушенки. Эти даты еще имеют какое-то, хоть и отдаленное, отношение к действительности. Ситуация стала критической, когда в дело вступили представители городских хозяйств. Кое-кто из вольнодумцев вслух засомневался, правильно ли было отмечать именно в этом году тысячелетие лиходеевской канализации. И действительно ли снабжение горожан водопроводными услугами началось еще до построения римских терм? Но это были мелкие вопросы, которые практически не были замечены на общем фоне празднеств и пиров.

Хуже стало, когда городские депутаты, безропотно утверждавшие чужие праздничные бюджеты, решили отметить возникновение Лиходеевской Демократии (по их прикидкам, возникшей чуть раньше афинской). Дело доходило до крайности. Когда начальник РЭУ услышал о предстоящем юбилее соседнего управления, он осуществил похищение городского архивариуса. Две недели историк просидел в темном и сыром подвале. И все это время его склоняли поступиться профессиональной честью и отдать пальму первенства похитителям...

На фоне больших юбилеев случались и малые. Олигарх Глобалистов торжественно справил восьмисполовинойлетие принадлежащих ему ларьков, а также шесть лет три месяца и ровно пять дней безупречной работы копировального аппарата Ксерокс под его - Глобалистова - чутким управлением. А в отдаленном от Лиходеева колхозе “Путь самурая” крестьяне, не найдя другой причины для торжества, отпраздновали ровно сто тридцать семь лет “революции Мейдзи” (“просвещенного правительства”).

Так прошел год. К концу его те же самые трое рабочих спустились в тот же самый подвал. Процесс труда шел с нечеловеческими усилиями, поскольку удержать в руках любой предмет после годичного непрерывного праздника было крайне тяжело. В результате Михеич, неловко размахнувшись ломом, обрушил толстый слой древней штукатурки. На стене проявилась старинная надпись: “Не пить и не курить”. “Ребята, - сказал Михеич. - Это наша премия”. И, помолчав, добавил: “Только идти с этим нужно к мэру”.

Этот исторический момент можно считать началом новой эры в истории Лиходеева, которая получила название “Борьба за нравственность”.

Вильям НАШ
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Новости Партнеров
Комментарии

Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте

"Солидарность" - свежие новости



Новости СМИ2


Киномеханика