Про царя и его кручину

- Когда на престол входил, да шапку, каменьями украшенную, на чело возлагали, не думал - не гадал, что кручиниться буду, - так думал молодой царь, подперев ручкой бороду да с балкона белокаменного во двор скорбно глядючи.

А во дворе, что пред палатами царскими, пировали бояре верные, думские. Вот уж месяц, поди, как пировали. Да не по злобе или праздности. Ей-богу, что ни день с раннего утра собиралися думу думать: "Как отчизну-матушку сделать краше да богаче, чтоб проклятые бусурмане позавидовали?!" Да токмо как начнет заглавный боярин речь, да как вспомнит, что вот только третьего (пятого, седьмого, десятого...) дню новый царь-батюшка на престол взошел, сами собой слова здравицы с уст срываются. А где здравие, там и чарка добрая. А где чарка, там и вторая - за отчизны благополучие. А меж чарками - речи льются рекой, а придворные писари их записывают... И не ущучишь ведь - во славу родины чествуют, а поперек пойдешь - обиду затаят.

А его советники верные, коим работа важная поручена? Каждый день собираются у царя в зале совещательном, о делах отечества докладывают, мол, хорошо все - миряне здравствуют, науку-грамоту ведают, работу работают, да казна пополняется. А коли где завелся лихой человек да крадет и разбойничает - рубят ему голову нещадно да томят в острогах гнилых. Только вот откуда знать советникам верным, что по всей отчизне творится, коли не выходят они из палат белокаменных? А отчизна-матушка - большая она, верст не перечесть. Но тоже ведь не посетуешь... хорошо ведь все, почто ж сетовать?..

Да и его воеводы поместные, во главу волостей посаженные. В стольный град приезжают, да только одно все говорят, словно с советниками сговорилися: мол, хорошо все - миряне здравствуют, науку-грамоту ведают, работу работают, да казна пополняется. А лиходеев всех - на каторгу да в острог. И как не верить тут, коли большая она, отчизна-матушка, а оне, воеводы посаженные, - на местах сидят, к народу близехонько?

Но народ меж тем - не безмолвствует. На площади да на базары выхаживает да кричит навзрыд, шапки бросаючи: "Тяжко жить в отчизне-матушке!" И того гляди - за колья примется, топоры возьмет да и пойдет шерстить...

Что же делать-то, верить кому? От того-то и кручинился царь. Кручинился и думал он думу тяжкую, думал-думал да и решился на дело секретное. Обратился он к магу хитроумному, заморскому.

- Ты спаси-помоги мне, маг-чародей! Не могу больше жить не ведая, и людей верных обидеть не хочу, и крики народные на площадях-базарах слышать моченьки нету.

Прищурил глаз хитромудрый маг, потеребил тощую бороденку да выдернул из нее волосок: "Будь так, великий царь! Если завелся в твоем царстве поганый обманщик, да попуску злого в своем деле имеющий, то наутро ужо узнаешь - кто есть!" - "Как узнаю-то?" - взмолился царь. Только маг дернул еще волосок из бороды да растаял в дыму.

Рано поутру пришли к царю верные советники, коим работа важная поручена. Глянул на них царь - не поверил очам своим! Советник, о здравии народном пекущийся, по леву руку царя на одной ноге скачет - другой как не было. Да лицо свое, паршой покрытое, прикрывает платочком атласным. А по праву руку царя - сам не свой сидит советник, науками ведать поставленный. Глаза пустые в потолок вперил да слюни на подбородок пускает. И мычит, словно речь людскую забыл. А напротив царя тот советник сидит, что лиходеев ловить обучен. Ложку царскую, желтого золота, хвать - и прячет за пазуху. И глаз косит хитро так: не заметил ли кто? А советник, что работой ведает да пополнением казны, так и вовсе прийти отказался. Только вот депешу прислал - мол, силы нет, да нет моченьки.

Не стал царь сразу казнить крамольников. Велел вызвать из дальних волостей воевод посаженных. Собрались воеводы, приехали, да вот только не все. Доброй половины не было в зале царском, совещательном. Вместо них депеши были присланы: "Занедужилось, нету моченьки, силы нет в стольный град идти". Да и остальные воеводы не порадовали царя: кто с одной ногой, опаршивленный, кто слюни в потолок пускает, а кто так и норовит стащить ложку царскую да рюмку золоченую со стола самодержавного!

Еще пуще закручинился царь: "Нет у меня советников верных и воевод посаженных... Все они одним миром мазаны, обманщики!" Разогнал он их. И, смахнув горькую слезу, вышел на балкон, глянул во двор. А там...

Пред палатами царскими пируют бояре верные, думские. Говорят царю слова здравницы. Между чарками - речи ведут, да все о том, чтобы стала отчизна-матушка еще краше, бусурманам назло. А придворные писари записывают. И ничего-то с ними со всеми не сделалось.

Маргарита БЕЛЕНЕВА