Есть утверждения, которые в полемике с профсоюзами используются представителями как работодателей, так и власти. Но странно бывает слышать, когда логику, понятную в устах “социальных партнеров”, некритично понимают и - часто - используют представители профсоюзов.

Например. Странно слышать, что “забастовка - это радикальная и крайняя форма борьбы”. С точки зрения законодательства - действительно крайняя. Но все, что прямо разрешено законом, не является радикальным. Например, с точки зрения закона предельная форма выяснения отношений между гражданами - это обращение в суд. Но ведь никому не придет в голову обвинять истца в неумеренном радикализме. Тем паче - в экстремизме. В то же время бастующую профорганизацию вполне могут попытаться “припечатать” экстремистским жупелом. И еще более удивительно бывает слышать (лично мне, во всяком случае), когда бастующую организацию пытаются обвинить в радикализме коллеги из высоких (и, кстати, теплых) кабинетов.

Аналогичное удивление вызывает и такой тезис: “Главное для профорганизации - это недопущение конфликта, сохранение социального мира”. Вообще-то, главное для профорганизации - это хорошо оплачиваемая работа для членов профсоюза. Соответственно, все легальные методы борьбы за это хороши. Включая и такую легальную форму борьбы, как забастовка.

Трудовое законодательство в России не допускает применения предпринимателями локаутов, то есть закрытия предприятий и массового увольнения работников с целью оказания на них экономического давления и прекращения забастовок. Но это не значит, что у работодателей отсутствуют эффективные рычаги для борьбы как с профсоюзами, так и с требованиями представителей работников. Последнее - крайне существенно! Важный нюанс: когда предприниматель предпринимает шаги по ликвидации профорганизации на своем предприятии - это однозначно трактуется профсоюзниками как, по сути дела, акт социальной войны. Это так, но не менее резко необходимо, как мне кажется, трактовать и другую ситуацию. Когда, не угрожая формально самому профсоюзу, работодатель прямо или завуалировано сводит на нет все социальные требования работников и профсоюза. Удивительно, но очень часто можно наблюдать такую ситуацию: экономические параметры предприятия позволяют увеличить зарплату, работодатель - отказывается, профсоюз начинает выходить на трудовой спор и забастовку, и... тут его, профсоюз, начинают клеймить “радикалами” и “сторонниками социального конфликта”. Будем последовательны: сторонник конфликта в описанной (уже не редкой) ситуации - это именно работодатель. Более того - именно он и является инициатором конфликта.

И здесь мы попадаем на другой тезис: “Только работодатель поддерживает и способствует развитию производства, профсоюз его только тормозит; дай волю профсоюзам - они спустят все деньги на зарплаты и разорят предприятие”. Вот уж в какой стране мира этот тезис не является истинным, так это именно в России. Скорее всего, именно из-за того, что профсоюзы у нас медленно превращаются из патерналистских (советских) в... назовем их “типично европейские”, такого количества профсоюзников, думающих о развитии производства, по-моему, нет во всех профсоюзах вместе взятых. Если, конечно, не брать Китай.

Более того, одной из основных проблем российских профсоюзов, как ни странно, является именно то, что они на редкость придирчиво оценивают свои действия с точки зрения перспектив производства. Хотя сие производство уже даже формально не “общенародное”. И этим они отличаются (как ни странно, опять же) и от собственников. Потому что собственника - современного собственника - по большому счету волнует норма прибыли. В случае если увеличение нормы прибыли связано для него с ростом и улучшением качества производства - хорошо, не связано - “да пошло оно, это производство!”... Вот и весь разговор. (Кстати, история с дивидендами “Мегионнефтегаза”, описанная в прошлом номере “Солидарности”, великолепно иллюстрирует эту ситуацию.) В этом смысле ситуация отличается от описанной классической фразой Маркса: “Обеспечьте капиталу 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы”. И отличается она только тем, насколько сильны противоборствующие капиталу стороны (например, профсоюзы).

Грешным делом, приходят мысли о том, что на смену старому лозунгу “Профсоюзы - на производство!” можно задуматься над лозунгом “Профсоюзы - от производства к людям!”. То есть о том, что именно получают конкретные члены профсоюза от пусть даже идеально развитого производства.

Александр ШЕРШУКОВ