С рекомендациями социальных партнеров - ФНПР, РСПП, Минздравсоцразвития - по действиям в период кризиса можно ознакомиться на страницах этого номера “Солидарности” (см. рубрику “Важно”) . Но есть некоторые моменты, на которые хотелось бы обратить внимание читателей.

Все, наверное, в курсе, что у российских профсоюзов вообще и ФНПР в частности есть много “доброжелателей”. Тех, которые высказывают обычно две претензии к профсоюзам.

Во-первых, почему они не бунтуют “как во Франции” - с поджогами автомобилей? А как только профсоюзы неправильно перешли улицу, сразу возникает вторая претензия: почему эти “экстремисты” еще не посажены?

Так вот, в отношении этих самых рекомендаций эти самые “доброжелатели” начали с цифры “один”. Претензии обращены к пункту, который звучит так: “В случае невозможности временного выполнения отдельных положений коллективного договора стороны могут вступить в переговоры по временной приостановке действия данных положений и внести соответствующие изменения в коллективный договор в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации”. Интерпретация следует такая - это-де ФНПР дает возможность работодателям нарушать Трудовой кодекс и не выполнять коллективный договор.

Идиотизм сельской жизни, как писали классики.

Забавно, что одновременно “доброжелатели” положительно отзываются о том пункте в рекомендациях, где профсоюзам предлагается активнее запрашивать (а работодателям - предоставлять) информацию о реальном финансово-экономическом состоянии предприятий. Правда, комментарий следует такой: “Но это только слова...” Как будто насчет поправок в колдоговор были не “слова”, а запись в ТК...

Одновременно читаю всякие сообщения о том, как в разных странах мира профсоюзы пытаются договариваться с работодателями. Вот, например, интересное положение из соглашения американского профсоюза автомобилестроителей и компании “Крайслер”: “Основное условие предварительного соглашения между UAW и Chrysler заключается в том, что в течение ближайших нескольких лет профсоюз не имеет права проводить забастовки.

Харли Шэйкен, специалист по трудовым отношениям из UC Berkley, поясняет, что запрет на проведение забастовок продлится до тех пор, пока компания полностью не восстановится после финансового кризиса. Детройтское Информационное Агентство сообщает, что по условиям договора забастовка будет рассматриваться как невыполнение договорных обязательств, в том числе это касается и любых местных акций протеста”. Я думаю, что в России за такие обязательства местные “профсоюзные доброжелатели” распяли бы наши профсоюзы на осине.

Но это - по большому счету - частности. Оценивая рекомендации, я бы употребил такой термин, как “программа-минимум”. Понятно, что любой совместный документ профсоюзов и работодателей будет для обоих субъектов “промежуточным”. То есть не отвечающим на сто процентов “классовым интересам” каждого. Однако даже при этом рассматривать рекомендации как нижнюю, но вполне легальную планку профсоюзных запросов вполне допустимо. Вопрос заключается в том, чтобы, отталкиваясь от этой планки, поднять уровень притязаний выше.

По большому счету, есть две темы, которые на протяжении более года поднимаются на страницах “Солидарности”. Первая - это упрощение доступа профсоюзных организаций к информации о реальном финансово-экономическом состоянии предприятий. То есть - модификация закона о коммерческой тайне. Вторая - либерализация забастовочного законодательства.

Реализацию этих двух пунктов можно считать программой-максимум для профсоюзных организаций на осень. Насколько это удастся?

Александр ШЕРШУКОВ