Казалось бы, по сравнению с проблемами отношений по линиям “профсоюзы - трудящиеся” (“Солидарность” № 48, 2009) и “профсоюзы - госорганы” (№ 1, 2010) линия “профсоюзы - работодатели” каких-либо качественно новых оценок не сулит. Но это далеко не так.

Во-первых, нужно сказать, что во второй половине 2009 года сразу несколько руководителей крупных предприятий (уральская “Калина”, Туапсинский морской торговый порт) выступили в прессе с программными заявлениями в адрес профсоюзов. Ни в кризисные 90-е, ни в период экономического роста (2000 - 2008) не приходилось читать в СМИ о том, что “профсоюзы - вши, кровососы” и т.д. Теперь пришлось. В известном смысле это неплохо, поскольку ярко демонстрирует новую тенденцию: работодатели уже не стесняются заявлять о своей открыто, акцентированно антипрофсоюзной позиции. На все эти заявления акцентированно антиработодательского отклика со стороны профсоюзов не поступило. Это неправильно еще и потому, что подобные интервью формируют не только общественное мнение, но и практические шаги сообщества работодателей.

Второе. Попытка Александра Шохина (РСПП) через премьер-министра Владимира Путина прорваться на заседания правительства, апеллируя к тому, что “председатель ФНПР участвует, а мы нет”, напомнила общую ситуацию с объединениями работодателей. Они есть, но их нет. Формально существующие объединения работодателей по-прежнему не объединяют большинства работодателей страны. Складывается даже такое впечатление, что работодатели намеренно их игнорируют, не желая нести ответственность за принятые решения. Так что попадет Шохин в итоге на заседание правительства или нет - дело его личной биографии и личного лоббистского потенциала. Вообще-то было бы правильно связать представительство РСПП и принудительное объединение работодателей в соответствующие регионально-отраслевые союзы: раз хотите представительствовать - то и представляйте большинство. Впрочем, этого как раз и не произойдет.

Третья тенденция. После тучных лет начались тощие - усложнились разбирательства “профсоюзы - работодатели” по всей номенклатуре коллективных договоров и соглашений. Минусы понятны. Плюсы заключаются в том, что стало гораздо проще определить, есть ли в соглашении реальная экономическая составляющая или оно пусто и представляет собой только формальную бумагу.

Еще одна важная тенденция - и снова отличился Туапсинский порт. На моей памяти впервые профкому и лично профактивистам вчинили иск по материальному ущербу, который компания понесла в результате незаконной забастовки и который она, компания, выиграла в суде.

Пятое. Работодатели стали гораздо активнее продвигать “своих людей” на должности в профорганизациях. На это начали выделять существенные ресурсы. Однако - “действие равно противодействию” - такие усилия часто приносят противоположный эффект. В конечном счете, в арсенале профактивистов всегда остается тайное голосование, которое традиционно используется для борьбы с внешним давлением. Пока что такие методы использовались на уровне отдельных крупных предприятий. Остается подвешенным вопрос: посягнут ли работодатели какой-либо отдельной отрасли на то, чтобы протолкнуть в кресло руководителя отраслевого профсоюза своего человека? Ответ, возможно, мы узнаем уже в этом году...

Александр ШЕРШУКОВ