10 июля на Куйбышевском водохранилище затонул теплоход "Булгария". Произошла бессмысленная и беспощадная трагедия, унесшая более ста человеческих жизней. Профсоюз работников водного транспорта на страницах "Солидарности" (№ 26, 2011) в специальном заявлении выразил свою позицию в отношении случившегося и ситуации на речном транспорте. В этот раз мы пообщались с Константином РАСТЕГАЕВЫМ - лучшим водолазом МЧС России 2009 года, заместителем начальника туапсинского филиала отряда "Центроспас" МЧС РФ, руководившим подводными поисковыми работами на затонувшей "Булгарии". Слабонервным - не читать.

14 июля 2011 года. Поисково-спасательные работы на месте крушения теплохода. Фото ИТАР-ТАСС / Интерпресс

УЛЬТРАПРОФЕССИОНАЛЫ

- Константин Дмитриевич, первый вопрос о живых. Когда вы прибыли через несколько часов после крушения на место, вы надеялись найти живых?

- Увы, нет. Мы - профессиональные спасатели, участвовали во многих операциях, поэтому здесь видели ясно: живых не будет. Нашей задачей было - исследовать судно и как можно быстрее извлечь тела.

- В Туапсинском филиале есть такие квалифицированные водолазы?

- У нас уникальное поисково-спасательное водолазное подразделение. Шестеро из двенадцати человек прошли специальную подготовку для работы на глубинах до 100 метров. Мы - часть мобильного глубоководного подразделения отряда "Центроспас". Другая половина базируется в Москве. Такое разделение сделано специально для эффективного оперативного управления. Это единственное по-настоящему серьезное и способное на самые сложные работы подразделение среди госструктур (военные не в счет). Вот наши водолазы и были подняты по тревоге, в команде было также три пилота телеуправляемого подводного аппарата "Фалькон".

- Что это такое?

- Это глубоководный аппарат, который у нас на вооружении уже два года. Он прошел первое испытание на Саяно-Шушенской ГЭС. Способен опускаться до 300 метров, осматривать местность, проводить гидроакустику и даже выполнять простейшие операции. С его помощью мы проводили на "Булгарии" гидроакустическую съемку района и нашли два тела в 40 - 50 метрах от судна.

КОГДА ОЧЕНЬ СТРАШНО

- Ваше водолазное подразделение там было единственным?

- Нет, конечно. Собрали специалистов со всех концов страны, от Калининграда до Иркутска. Только водолазов было около 20 команд. 170 человек. Понятно, что в определенный момент такое скопление людей только мешает делу. Но надо отдать должное: хотя мы прилетели через несколько часов после крушения "Булгарии", там уже был создан оперативный штаб, а непосредственно оперативной работой руководили настоящие специалисты. Бывший начальник отряда "Центроспаса", а ныне начальник Управления Государственной инспекции по маломерным судам Вадим Серегин назначил меня руководителем водолазных работ.

К исходу второго дня у меня четко сформировалось понимание, кто работает, а кто - не может. Часть водолазов я отправил в резерв, кого-то переориентировал на другие работы. Остались несколько команд, в том числе туапсинцы.

- А это не предвзятое отношение?

- Знаете, в тех условиях, которые там были, задача была одна: как можно быстрее вынести все тела на поверхность. Во-первых, родные пассажиров просто не могли больше оставаться в неизвестности, во-вторых, надо было срочно поднимать пароход. А в-третьих, мы же понимали: погибших в воде более сотни, враз может нарушиться экология водохранилища. Эпидемиологическая опасность.

- Вам дали четкие указания? Например, за 24 часа очистить теплоход?

- Нет, конечно. Но все понимали, что это надо делать как можно быстрее. А насчет предвзятости... Я должен был быть уверен, что если водолаз докладывает: отсек такой-то зачищен, тел не обнаружено, - то это на самом деле так. А было и так, что кто-то из водолазов, вместо того чтобы идти в каюты искать погибших, там же, под водой, забивался где-нибудь в угол и просто ждал, когда пройдет время, чтобы можно было выйти на поверхность.

- Страшно?

- Очень страшно. Не все готовы психологически столкнуться с тем ужасом, который был там, на глубине. Кто-то боится узкого, незнакомого пространства, кто-то - темноты. Вода в Куйбышевском водохранилище очень темная, потому что проходит через болота, торфяники. Если налить ее в стакан, она похожа на чай. На глубине трех-четырех метров уже темно. А там, где мы работали (14 - 15 метров), - полная ночь, луч света от фонаря едва-едва пробивал тьму на метр. Но ведь все мы люди. Не можешь - просто скажи, других пошлют. Но не говорили - стыдно было, наверное.

ЯЩИК ПАНДОРЫ

- Какой был режим погружений?

- Когда команда была окончательно сформирована, мы, в основном профессиональные спасатели-водолазы, четверо суток работали круглосуточно. Для этого прямо на двух буксирах, пришвартованных друг к другу, разбили пять водолазных постов. На каждом свое оборудование, свои команды, люди заступали в пять утра и работали до пяти вечера, потом их сменяли другие. Спали, ели тут же, не уходя с буксиров. За три дня мы подняли 114 тел из 122.

- Мы видели в Интернете страшные снимки - моменты извлечения тел. Что это за история с фотографиями?

- Спасателям некогда этим заниматься. Какой-то негодяй (не спасатель) на мобильный телефон снимал страшные кадры и передавал их в виде mms. Когда фото появились в Интернете, включилась в работу служба защиты информации, а этого "фотографа", конечно, выявили, наказали, с позором изгнали. Но у каждого свой предел порядочности.

- Кто обнаружил так называемый "детский зал" и увидел несколько десятков тел детей от 2 до 15 лет?

- В этот отсек пришлось зайти нам, туапсинцам. Дело в том, что судно было перестроено (и не раз), и мы, пока не зашли в каюту капитана и не вскрыли сейф с документами, не знали даже точной схемы расположения кают! Это сейчас я вам нарисую за минуту в точности, как, что и где расположено на теплоходе. А тогда - все проверяли на ощупь, по квадратам. Водолазы разбивали окно на верхней палубе, зачищали каюту, потом в ней выбивали двери и шли уже дальше по коридорам. Все это в кромешной темноте, между плавающей мебелью, нагромождениями оборудования и так далее.

После двух верхних палуб мы уже работали внизу, там было место, которое мы назвали "ящиком Пандоры". Конечно, никто не знал, что была такая, кстати, переделанная в игровую комнату, каюта, где собрались дети. Думали - обычное помещение, но оказалось - там дети...

- Звучит жутко.

- Мы же знали, что искали, поэтому просто работали. Первых восемь ребятишек подняли туапсинцы Аким Шестаков, Андрей Моргун и Максим Топольский, потом подключились ребята из Санкт-Петербурга. И не все так просто было. Когда теплоход потерпел крушение, дети постарше бросились в каморку, где были спасательные жилеты - вот там было столпотворение. Комната просто забита детьми - многие успели одеть жилеты и плавали тут же, кто-то оказался задавлен, а сверху еще свалилась огромная бочка с маслом, которая мешала выводить тела. Наш коллега из Санкт-Петербурга Александр Дурас заводил их под бочку, распиливая спасательный жилет на ребенке (иначе не вытянуть), - и уже так тело вытаскивали. Саша шесть часов безвылазно просидел под водой за этой работой.

- Как можно выдержать такое?

- Мы - спасатели, не просто водолазы. Нас этому учили. Каждый даже проходил стажировку санитаром в морге, учили ставить перед собой защиту и так далее. Иначе психика не выдерживает. Хуже, когда задача выполнена и защита снята, а в душе и памяти все остается...

Беседовал Глеб САВИН