Российские солдаты умирают от голода и вшей. Медицинской помощи не получают. Такие данные приводит в докладе “Больная армия: проблемы питания и охраны здоровья в российских Вооруженных силах” международная правозащитная организация Human Rights Watch. 13 ноября доклад был представлен журналистам в Москве, а вскоре его будет рассматривать Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Так что международный резонанс на сей раз гарантирован.

ВЕСЬ УЖАС - В ОБЫДЕННОСТИ

Из доклада следует, что в нашей армии систематически нарушаются права солдат-первогодков: кроме как от дедовщины, они страдают от недостаточного питания и отсутствия доступа к полноценной медицинской помощи. Были опрошены несколько сотен военнослужащих, демобилизованных по состоянию здоровья из 50 воинских частей. На основе исследований, проведенных в десятках регионов России, а также сведений, почерпнутых из архивов комитетов солдатских матерей, правозащитники сделали вывод о том, что данные явления носят массовый характер и происходят повсеместно. Правозащитники предлагают решить проблему, учредив пост уполномоченного по правам военнослужащих в российской армии.

13 ноября на пресс-конференции в Москве доклад комментировали директор Московского представительства Human Rights Watch Анна Нейстат и ее заместитель Александр Петров. Они рассказали, что еще в 2001 году Human Rights Watch решила провести масштабное исследование нарушений прав человека в российской армии. К ноябрю 2002-го был подготовлен доклад о “насильственном призыве” под названием: “Задержан в армию: облавы на призывников в российских городах”. Нынешний доклад - второй в этом ряду, но не последний, ибо ситуация в наших Вооруженных силах поистине чудовищная и буквально вопиет к небу и мировому сообществу. При этом, по словам Анны Нейстат, “целью исследования было не выбрать наиболее вопиющие нарушения прав человека в Вооруженных силах, а показать, что собой представляет армия в целом”. Более того, Human Rights Watch изначально не претендовала на “социологизм” и не собиралась превращать свой доклад в социологическое исследование и выводить из него какие-то процентные соотношения болящих и недоедающих к сытым, здоровым и “всем довольным” воинам. Весь ужас - в обыденности: к издевательствам над людьми в армии у нас привыкли, и негатив списывают на объективные причины и субъективные обстоятельства.

Правозащитники сформулировали “три основных принципа, по которым определяется, законны или нет ограничения прав военнослужащих срочной службы”. Во-первых, у таких ограничений должна быть конкретная законная цель, которая имеет отношение к специфическим армейским задачам. Во-вторых, эти ограничения должны быть явно и четко сформулированы (узаконены в нормативных документах - уставах и т.п.) - они не могут носить произвольный характер. И наконец, ограничения не должны неоправданно ставить под угрозу жизнь, здоровье и даже благополучие военнослужащих срочной службы. В том, что само по себе урезание человеческих прав имеет право на существование, правозащитники не сомневаются: “Военнослужащие срочной службы составляют особую категорию. Специфические задачи вооруженных сил могут оправдывать значительно большее ограничение прав военнослужащих... Временное лишение пищи также может быть одним из элементов подготовки”. Таким образом, объективность исходных позиций, с которых выступали правозащитники, была подчеркнута ими особо.

НОРМЫ ДОВОЛЬСТВИЯ - НА БУМАГЕ

Переходя к рассказу о нарушениях, исследователи в качестве вступления привели ряд выдержек из тех самых нормативных актов, которые устанавливают правила и регламентируют взаимоотношения в армейском коллективе. Так, согласно Уставу внутренней службы Вооруженных сил РФ (ст. 328), “основным направлением деятельности командиров (начальников) по оздоровлению условий службы и быта военнослужащих” является, в числе прочих, “своевременное и полное доведение до каждого военнослужащего положенных норм довольствия”. Сей Устав дополнен Положением о продовольственном обеспечении ВС РФ в мирное время. Это Положение, указывается в докладе, “устанавливает нормы питания для всех категорий военнослужащих, включая солдат-срочников, с указанием количества положенных продуктов с точностью до грамма. Военнослужащие срочной службы должны получать белый и черный хлеб, крупу, макароны, мясо, рыбу, молоко, сливочное масло, сахар и овощи” (фрукты не положены). Кроме того, по Уставу внутренней службы содлатам-срочникам полагается трехразовое питание.

И что же мы видим? По данным Human Rights Watch, “реальное питание военнослужащих срочной службы далеко не соответствует установленным нормам”. В рационе опрошенных правозащитниками “отсутствовали мясо, яйца, свежие овощи (кроме капусты), иногда - рыба”. Солдаты постоянно “жаловались на низкое качество пищи или на антисанитарию на кухне и в столовой” (в том числе на присутствие в пище насекомых и паразитов, испорченность продуктов). В придачу и неистребимая дедовщина не позволяет солдатам-первогодкам питаться по-человечески. В столовых до “салаг” не доходят даже те крохи, что им дают: “Старослужащие систематически отбирают продукты у молодых солдат или до предела ограничивают время приема пищи”.

Результаты печальные: “В ряде случаев недостаточное питание молодых солдат и безответственное отношение к их здоровью приводят к трагедии. В 2001 году 19-летний солдат из Новокузнецка Вячеслав Туров умер в результате осложнений при двустороннем воспалении легких, отслужив всего три с половиной месяца. За некоторое время до этого он писал родителям, что за каких-то несколько недель потерял 7 килограммов из-за недоедания. На истощение, как на один из факторов, указывалось и в справке о смерти. Впоследствии в связи со смертью Турова один из офицеров получил два года лишения свободы условно”. Правозащитникам известен еще ряд случаев смерти солдат от недоедания. Так, в 1996 году на Дальнем Востоке от истощения умер Михаил Кубарский. А в январе 1993-го на острове Русский (в Тихом океане) за одну неделю в результате осложнений заболевания (из-за недоедания) умерли четыре матроса. Причины их смерти - кома и пневмония; у всех четверых нашли признаки недоедания либо дистрофии, у двоих - следы побоев. Данных о привлечении отцов-командиров по этим пяти случаям к ответственности Human Rights Watch не имеет (да и сама информация почерпнута из сообщений СМИ).

Ряд собеседников Human Rights Watch, причем из бывших военных, “указывали на коррупцию как одну из причин несоответствия количества и качества солдатской пищи установленным нормам”. Иными словами, “офицеры на складах и солдатских кухнях продают продукты “налево”, иногда заменяя проданное продовольствием более низкого качества. По словам Анны Нейстат, ни в Минобороны, ни в Центральной военной комиссии встретиться с правозащитниками не пожелали, а на вышеприведенные факты после долгой переписки ответили: в столовых нет дедовщины, продукты не разворовываются, а лишь пропадают либо портятся в результате халатности отдельных лиц. Видимо, чиновникам из военного ведомства неизвестна старая советская поговорка: материя не исчезает, а лишь переходит из одних рук в другие...

КАЗАРМА ИЛИ КАМЕРА ПЫТОК?

Далее правозащитники обратились к проблеме нарушений права солдат на охрану здоровья. Тот же Устав внутренней службы (ст. 326) гласит: “Забота командира (начальника) о здоровье подчиненных является одной из его основных обязанностей в деятельности по обеспечению боевой готовности”. Однако отцы-командиры далеко не всегда разрешают солдатам хотя бы пойти в санчасть со своим недомоганием; о каком-либо контроле в этой сфере с их стороны и говорить не приходится. А ведь в нормативных актах прописан порядок контроля над состоянием здоровья солдат и оказания им при необходимости медпомощи. По Уставу внутренней службы, “военнослужащий не должен скрывать своего заболевания. При заболевании он обязан немедленно доложить об этом непосредственному начальнику и с его разрешения обратиться за медпомощью в медпункт полка”.

А на практике в казармах не обеспечены элементарные санитарные нормы и требования по размещению солдат. Притчей во языцех
стала антисанитария в бытовых помещениях, провоцирующая недостаточную личную гигиену. Результат? По словам матери одного из первогодков, “белье у него, вообще вся форма были живые от вшей”. Даже самая простая процедура - пойти в туалет и умыться - для “салаг” превратилась в подвиг. Ведь солдатские уборные стали настоящими камерами пыток: именно там происходят самые жестокие избиения молодых старослужащими. В итоге даже самые “незначительные расстройства здоровья, оставаясь без лечения, часто развиваются в серьезные заболевания”.

Анна Нейстат отметила, что “по армейским традициям попытка обратиться за медпомощью приравнивается к попытке откосить от службы”. Из-за боязни солдат обратиться к врачу “безобидные волдыри или порезы в результате попадания инфекции превращались в обширные очаги нагноения; боли в животе становились хроническими; по мере общего ослабления здоровья многие неоднократно заболевали воспалением легких”. Так, Роман Давыдов, призванный в ноябре 1999 года и оказавшийся в Хабаровском крае, после сильного воспаления на ноге вынужден был заняться самолечением, ибо в санчасти от всех травм было одно лекарство - зеленка. Не помогло. В конце концов ему дали отпуск, и в одной из военных поликлиник его тут же направили в госпиталь. Там поставили диагноз - тропическая язва (из-за неправильного питания). Позднее она перешла в хроническую форму.

По данным правозащитников, ни в санчасти, ни даже в госпитале солдат-первогодок от дедовщины не защищен: побои и издевательства продолжаются, порой даже усиливаясь. Как сообщает Human Rights Watch в связи с этим, “в одном документально зафиксированном нами случае после ночи особо жестоких издевательств солдат совершил самоубийство” (где, когда и с кем это случилось, в докладе не указано). Больше повезло “Виталию К., в 2002 году попавшему в в/ч 45935 (Санкт-Петербург)”: он оказался покрепче психикой и здоровьем, и ничего особливого с ним не случилось - в медсанчасти его всего-навсего заставили таскать кирпичи... Особо дурной славой, как указала Нейстат, пользуется 442-й военный госпиталь в Санкт-Петербурге: физическое рабство, избиения и издевательства “дедов” над молодыми в этом кефирном заведении укоренились настолько, что побеги оттуда совершаются регулярно.

КТО НАЙДЕТ УПРАВУ НА ОТЦОВ-КОМАНДИРОВ

В видах борьбы с указанными нарушениями Human Rights Watch призвала российское правительство к следующему. Восстановить эффективность контрольных механизмов, предусмотренных Уставом внутренней службы по части обеспечения нормального питания, контроля над состоянием здоровья и оказания медпомощи солдатам-срочникам. Выяснить причины неэффективности нынешних контрольных механизмов. Создать механизмы защиты прав военнослужащих. Привлекать к ответственности командиров и начальников, которые нарушают права военнослужащих на достаточное питание и охрану здоровья либо не соблюдают действующие нормы. Создать постоянно действующий мониторинговый механизм, дабы обеспечить соблюдение существующих норм. Ратифицировать Европейскую социальную хартию (которую, кстати, правительство не представляет в парламент для ратификации с 2000 года).

Как выход авторам доклада видится введение института уполномоченного по правам военнослужащих. “Ведь необходима некая система, которая поможет привлечь к ответственности командиров за недостаточное медобеспечение и питание солдат”, - сказала Нейстат. Александр Петров сообщил, что одним из вариантов контроля над соблюдением прав солдат может стать написание бойцами жалоб в военную прокуратуру: главное - разработать и нормативно оформить запрет на перлюстрацию (вскрытие таких писем для прочтения). При этом Петров не уточнил конкретную роль и полномочия предполагаемого уполномоченного по правам человека в этом случае.

Нейстат отметила: “Картина, представленная в нашем докладе, достаточно объективна. Мы даже приводим один пример, когда солдат говорит, что в армии кормят нормально”. С ней начал спорить некий седой крепыш из зала, отрекомендовавшийся журналистом, который “двадцать лет в армии служил и только два года назад уволился”. Он доложил, что, во-первых, в армии США с правозащитниками вообще никто бы не стал разговаривать. Во-вторых, нельзя, мол, опрашивать молодых солдат, так как им всем после дома в новой обстановке непривычно - вот они и жалуются. А в-третьих, в столовых, дескать, все едят одинаково и из общего котла. Отставника также интересовало, в каких именно частях правозащитники побывали, сколько человек опросили и - главное: не стыдно ли им быть столь тенденциозными, опрашивая комиссованных и досрочно уволившихся - “то есть обиженных, не принятых коллективом” - первогодков? Анна Нейстат ответила, что номера частей есть в докладе, а “психологические отношения в коллективе не имеют отношения к гнойным язвам на ногах и смертям от дистрофии”.- “Я щас говорю не о кормежке!” - прогремел оппонент. “Вот именно”, - парировала Нейстат, и товарищ примолк.

Вадим БАРАБАНОВ