Результаты опытов по сокращению рабочего дня опубликовал журнал “Профессиональный вестник” в январе 1908 г. В статье рассматриваются два эксперимента, в ходе которых восьмичасовой рабочий день был введен на государственных и коммерческом предприятиях. Выводы исследователей оказались прямо противоположными...

На фото - эсминец “Сабаркан”, построенный в Рошфоре в 1900 году. С сайта francois.delboca.free.fr

Эксперимент по сокращению рабочего дня был проведен во Франции на нескольких государственных промышленных предприятиях. В исследованиях участвовали 3725 почтовых служащих, 30 тысяч рабочих в мастерских при морских арсеналах и 1371 рабочий в мастерских военного министерства. Результаты опубликовало Бюро труда. Кроме того, некий бельгийский инженер Фромон ввел восьмичасовой рабочий день на небольшой химической фабрике. В этом случае сокращение рабочего дня было в интересах владельцев предприятия. Свои исследования он издал брошюрой.

Выводы заведующих мастерскими морского министерства говорили не в пользу сокращения рабочего времени. В донесении главного инженера из Лориана сказано, что “после введения восьмичасового рабочего дня производительность часовой работы, подержавшись некоторое время на уровне прежней и даже слегка превзойдя ее, обнаруживает тенденцию уменьшаться”. Из Шербурга писали, что производительность после сокращения рабочего дня уменьшилась по крайней мере на 12%. Однако в обоих случаях одновременно был сделан переход от сдельной работы к повременной. Возможно, это повлияло на результаты. В донесениях из Бреста (французский департамент Финистер) говорилось, что “одновременно с сокращением рабочего времени и изменением системы оплаты труда были произведены и важные изменения в самой технике производства, почему совершенно невозможно говорить отдельно о влиянии сокращения рабочего дня”. Из Рошфора сообщали, что “благодаря сокращению время, необходимое для постройки одного миноносца, увеличилось на 4,4%, расходы по той же постройке - на 7,5%, но за всем тем производительность труда рабочих увеличилась на 14%”. В Тулоне же “после введения восьмичасового рабочего дня стоимость починки судов увеличилась на 24 - 33%”.

Однако существуют и отзывы рабочих союзов о тех же результатах. Они не совсем совпадают с инженерскими выводами. Так, из отзыва Союза шербургских портовых рабочих выяснялось, что “сравнивать производительность труда за время прежнего рабочего дня в 9 3/4 часа с нынешним в 8 часов нельзя еще и потому, что с введением последнего совпало сокращение заказов”, что и явилось причиной падения производительности труда. Союз портовых рабочих Бреста подчеркивал улучшение качества выходящего из мастерских товара по сравнению с тем, что было при более длительном рабочем дне и при сдельной оплате. Союз рабочих литейной морского министерства в Рюэле полагал, что благодаря сокращению рабочего дня и введению усовершенствованных машин производительность труда увеличилась на 27%, и если при этом издержки производства в правительственных мастерских выше, чем в частных, то причина этого - неумение правительства организовать производство. Синдикат рабочих правительственной мастерской в Гериньи отказывался делать какое бы то ни было сравнение, потому что введение восьмичасового рабочего дня совпало с наступлением безработицы.

Итак, получается, что в правительственных мастерских были крупные недостатки в организации труда и что введение восьмичасового рабочего дня совпало с наступлением безработицы. Кроме того, имеется протокол внепарламентской комиссии морского министерства, разбиравшей вопрос о восьмичасовом рабочем дне. Согласно ему, гораздо больше на производительность труда влияет “примитивное машинное оборудование, отсутствие централизации и интереса к высокой производительности труда в высших сферах министерства”. Тут же выяснилось, что сокращение рабочего дня произошло из-за уменьшения числа находящихся в починке и постройке судов. Правительство не пожелало распустить штат рабочих, так как они числились на государственной службе и имели право на пенсию после выхода в отставку. Это, в свою очередь, привело к низкой зарплате арсенальных рабочих и, как следствие, к высокой конкуренции между ними (за подработку в свободное время) и рабочими частных заводов.

Полную противоположность представляют собой исследования инженера Фромона. На управляемом им заводе рабочие трудились около химических печей целые сутки, а затем имели сутки непрерывного отдыха. Тогда в Бельгии труд рабочих старше 21 года не охранялся законом, так что такое распределение рабочего времени не было противозаконным. Из 24 часов, во время которых рабочий оставался у печи, в течение 12 часов ему помогал чернорабочий; в ночное время он оставался один. За сутки рабочий имел лишь три часа ночного перерыва. На прием пищи и послеобеденный отдых, по исчислениям Фромона, уходило еще около 4 часов. Таким образом, собственно работы в сутки было 17 часов. Химический завод занимался прокаливанием цинковой руды; “процесс этот идет тем лучше, чем чаще и добросовестнее перемешивается находящаяся в печи руда”. К концу 24-часового рабочего дня ни о какой добросовестности не могло быть и речи. Кроме того, такая работа сопровождалась потреблением рабочими алкоголя в больших количествах и большой заболеваемостью.

Изменить систему работы администрацию вынудило то, что на заводе ввели усовершенствованную систему печей для прокаливания, требовавшую гораздо более внимательного ухода и совершенно не допускавшую трехчасового перерыва. Ввели две смены по 12 часов. Однако работа при печах новой системы оказалась настолько трудной, что и 12-часовой рабочий день пришлось признать чересчур долгим. Несмотря на привычку к тяжелому труду и выносливость жителей селения, откуда фабрика вербовала рабочих, не находилось желающих трудиться в таких условиях. Администрация фабрики пошла на крайнюю меру и перешла к работе тремя сменами по 8 часов с получасовым перерывом.

Таким образом, собственно работа за время трех смен продолжалась 22,5 часа, в то время как при двух сменах по 12 часов с двухчасовым перерывом она составляла 20 часов в сутки, а при суточной работе - всего 17 часов. Технические условия были таковы, что, чем тщательнее осуществлялся присмотр за печами, тем больше был выход прокаленной руды. При предварительных расчетах получалось, что производительность труда должна увеличиться на 18%. Однако на деле оказалось, что производительность рабочего и оплата часа его труда возросли на 33,3%.

Причем в то время как в целом труд рабочих стоил фабрике не дороже, чем раньше, общая сумма вывода прокаленной руды из печей возросла приблизительно в пропорции три к двум. Кроме того, сильно упало потребление алкоголя среди рабочих и уменьшилось число ссуд, заимствуемых ими из кассы взаимопомощи на лечение. Несколько позже был сокращен до 8 часов и трудовой день чернорабочих, занятых размельчением руды и подвозом к печам ее и угля. И этот опыт привел к благоприятным результатам.

Справедливости ради Фромон замечает, что “следует воздерживаться от тенденции к обобщениям. В экономических проблемах - таких, как та, которой мы только что занимались, прежде всего следует считаться с техническими условиями производства. На этот раз дело шло о такой технической обстановке, когда количество получаемого продукта прямо пропорционально, при прочих равных условиях, интенсивности труда и продолжительности эффективной работы. Скорость химической реакции здесь зависит от присмотра за печами. Не то встречаем мы в таких случаях, где скорость хода машин не может быть увеличена без опасности для рабочих. Там сплошь и рядом сокращение рабочего дня должно повести за собой уменьшение общей суммы производства и падение процента прибыли”.

“Вместе с тем, - резюмирует редакция, - если уменьшение прибыли и довод против восьмичасового рабочего дня, то, очевидно, довод убедительный только для тех, кто эту прибыль получает”.

Рубрику ведет Марина ЮРШИНА

Редакция благодарит Научную библиотеку профсоюзов за предоставленные источники