- Михаил Геннадьевич, перед Новым годом принято подводить итоги года уходящего. Каковы они?

- Уходящий год непростой - это последний год первого президентского срока Путина, и итоги, думаю, надо подводить всему президентству.

Заслуга Путина в том, что Россия именно при нем осознала себя не беспомощным обломком великого СССР, а некой самостоятельной и самодостаточной ценностью. Вторая заслуга - политическая стабильность. Она достигалась разными путями, но для экономики важен результат.

Благодаря ей и высоким ценам на нефть первое президентство Путина было самым благоприятным временем реформ. Экономика выросла на 28,5% (в том числе в 2003 году - на 6,7%), промышленность - более чем на 30% (в 2003 - более чем на 7%), инвестиции - почти в полтора раза (в 2003 - на 12,5%), доходы населения - почти в 1,6 раза. Золотовалютные резервы Центробанка увеличились почти в 6 раз, инфляция упала втрое и в 2003 году впервые была удержана в рамках прогноза - 12%, бюджет был переполнен деньгами.

- Все так хорошо?

- Это статистика. Даже при дорогой нефти растут структурные трудности, связанные с нерешенностью базовых проблем, прежде всего - с незащищенностью собственности и произволом монополий.

Экстенсивный рост создал ряд диспропорций. Важнейшая - низкая склонность к инвестициям, из-за чего рост доходов стимулирует потребление и бегство капитала, но не развитие. А стандартные либеральные меры “буксуют”.

Немалую роль играет и исчерпание возможностей роста на базе унаследованных от СССР мощностей. Требуются значительные инвестиции даже для поддержания темпов роста.

Принципиальное значение приобрел разрыв между ориентированным на экспорт сырьевым и большинством остальных секторов экономики, попавших в “ловушку низкой рентабельности”. Капитал не идет в них из-за низкой прибыли, и они лишаются возможности самостоятельного развития.

Все более разрушительное воздействие оказывает административное подавление бизнеса, в первую очередь малого и среднего.

Формирование “застойной бедности” как устойчивого уклада (60% населения живет ниже черты бедности, 15 млн. - практически натуральным хозяйством) способствует деградации человеческого капитала.

Результат - появление самых разных натуральных ограничений развития, от износа ЖКХ и другой инфраструктуры до падения плодородия почв. В 2004-2008 годах произойдет “качественный переход”: натуральные ограничения впервые и внезапно для государства станут более важными, чем финансовые.

Ситуацию усугубляют еще и либеральные реформы, реализующие интересы бизнеса при игнорировании интересов общества и потому контрпродуктивные. Классическим примером стала налоговая реформа, необходимость отмены одного из ключевых элементов которой - взимания налога на добычу сырья без учета горно-геологических условий - недавно признал президент Путин.

Все это омрачает экономические перспективы его второго срока.

- Какие факторы будут формировать эти перспективы?

- Обострение упомянутых проблем будет повышать социально-политическую напряженность.

Ключевую роль будет играть цена нефти. Я полагаю, что американцам удастся снизить ее после отопительного сезона, - им это надо для победы Буша на президентских выборах в конце года.

Государство продолжит инерционно-либеральную политику. Причины - низкая эффективность госаппарата и жесткое переплетение политических интересов коммерческих и силовых олигархов.

В ближайшие два года государство вряд ли сможет перейти к политике модернизации - разработке программы развития производительных сил, промышленной и технологической политики, предоставлению госгарантий на крупные и непосильные бизнесу инвестпроекты, восстановлению технологического единства естественных монополий, обеспечению всем прожиточного минимума при финансовом контроле над регионами.

Это делает почти неизбежным срыв экономики в системный (одновременно финансовый и инфраструктурный, переходящий в политический) кризис. Он не может произойти до осени 2004 (поэтому не стоит слушать гайдаровское кликушество о 5-процентном спаде), крайне маловероятен до осени 2005 и практически неизбежен до конца 2008 года. Ход этого кризиса пока не поддается прогнозированию, но наиболее вероятен он осенью 2006 года. В силу инфраструктурного характера он будет более долгосрочным, чем финансовый кризис 1998 года: финансовый кризис заканчивается после девальвации, инфраструктурный - лишь после восстановления инфраструктуры. Поэтому спад продлится по крайней мере два года.

- Президент сказал, что дефолта не будет. А вас уже с конца лета называют “новым буревестником”. Кто прав?

- Моя логика перед вами. Найдете ошибку - буду счастлив. А логика президента мне неведома.

Впрочем, формально наши высказывания не противоречат друг другу. Ведь экономический кризис может и не сопровождаться дефолтом - отказом от уплаты долгов, - а может свестись, например, к девальвации. В 1992 году, когда мы лишились всех сбережений, никакого дефолта не было - хватило обычной инфляции.