- Михаил Геннадьевич, как вы прокомментируете итоги 2003 года?

- Прекрасные результаты. Ускорение экономического роста более чем в полтора раза, с 4,3 до 6,8%, почти двукратное ускорение промышленного роста - до 7%. Увеличение инвестиций в 2002 году находилось в пределах статистической ошибки - 2,6%, а в прошлом составило 12%. Правда, в основном они сконцентрировались у экспортеров сырья и в естественных монополиях, а значительная часть этих инвестиций возникла из-за перепродаж компаний: уплачиваемые при этом деньги формально считаются инвестициями, даже если не вкладываются в производство.

Но нет сомнения, что 2003 год был более удачен, чем 2002.

Единственное, что неверно, - темпы роста реальных доходов населения. Официально они выросли в 1,4 раза: с 9,9% в 2002 году до 13,3% в 2003. Увы, это не так. Государство считает доходами населения рубли, которые люди получают при продаже иностранной валюты; соответственно, массовый сброс валюты выглядел как рост реальных доходов. Реальное его увеличение - 8,9% - было хотя и значительным, но в полтора раза меньше официального и несколько меньше позапрошлогоднего. Но главное - оно сопровождалось некоторым увеличением социальной дифференциации, то есть основной выигрыш достался тем, кому он был меньше всего нужен, - наиболее обеспеченной части общества.

- А что стало причиной успеха 2003 года - нефтедоллары или реформы правительства?

- Правительство ни при чем. Но сводить все к взлету цен на экспортируемое нами сырье неверно. Значительную макроэкономическую роль сыграл окрепший средний и крупный бизнес, который использовал “золотой дождь” нефтедолларов лучше государства, во многом модернизировав свое оборудование и системы управления. Тем самым он повысил свою конкурентоспособность и внес значительный вклад в экономический рост.

- Касьянов заявил, что Россия вышла на траекторию удвоения ВВП к 2010 году...

- С арифметической точки зрения, сохранение достигнутых темпов роста позволит реализовать президентский лозунг. Беда в том, что само это сохранение в период до 2010 года невозможно. И дело не столько в неизбежном за это время снижении цены на нефть, сколько в нежелании государства модернизировать экономику. В самом деле: зачем напрягаться, когда и так все хорошо?

В результате этого реформы проводятся по либеральной инерции, ради интересов отдельных корпораций или простой экономии средств. Как, например, большинство социальных реформ, объективно ведущих к демонтажу даже еще существующих ничтожных социальных гарантий. При этом, по социологическим опросам ВЦИОМ-A, 17% населения не хватает денег на еду, 52% - на одежду, 87% - на бытовые товары длительного пользования.

Прошлый год стал годом реформирования электроэнергетики и железнодорожного транспорта - в коммерческих интересах этих естественных монополий и крупнейших потребителей их услуг. Пенсионная реформа выродилась в изъятие у населения 6% доходов, чтобы государственная монополия - Пенсионный фонд - могла всласть поуправлять ими, не неся ни перед кем практически никакой ответственности. Реформа образования служит интересам владельцев коммерческих вузов, а не студентов. Реформа здравоохранения даже не предусматривает контроля над качеством медицинских услуг. Этот перечень можно продолжать до полного исчерпания дел нынешнего государства.

- А в чем причина его неэффективности?

- В самом его характере. В здоровом обществе лидер определяет цель его развития, соответствующую его потребностям и потому поддерживаемую им. Поддержка общества снизу и воля лидера сверху заставляют государство работать и в итоге достигать этой цели.

При всей самоочевидности этой модели, напоминающей констатацию типа “люди ходят на ногах”, в России сложилась иная конструкция. Прежде всего, лидер и созданная им элита не смогли определить стратегической цели, “желаемого образа”, к которому они собираются вести страну. Без цели остается лишь вспоминать Сенеку: “Кто не знает, куда плывет, тому нет попутного ветра”. Поэтому колоссальная общественная поддержка, которой пользуется президент, бездарно транжирится, растрачивается вхолостую.

Но главное - раз нет цели, нет и потребности в давлении на бюрократию, нет потребности в том, чтобы заставлять ее работать.

Не имея цели общественного развития, лидер общества, соответственно, не мог опереться для их достижения ни на какие общественные силы, и ему осталось лишь опереться на бюрократию, которой он в обмен на политическую поддержку дал полную свободу действий. В итоге чиновники искренне недоумевают, когда граждане пытаются напомнить им о том, что у них есть хоть какие-нибудь обязанности, кроме получения взяток, а разложение госаппарата достигло уровня, непредставимого даже при позднем Ельцине.

Сегодняшний госаппарат полностью недееспособен в силу фундаментальных, системных причин, и до кризиса, который изменит систему, государство не сможет провести необходимую модернизацию экономики, политики и общества.