...Из необъятной Москвы мы ехали поездом в Волховский район Ленинградской области. Я читал брошюру о деревушке Светлана - конечной цели поездки. “Жизнь раскладывает нас по коробочкам с разными ярлыками: “инвалид”, “воспитатель”, “врач”, “фермер”, “специалист с высшим образованием”... Так мы забываем о главном предназначении - быть просто людьми, уметь видеть в ближнем самоценную личность...” - текли общие и не совсем ясные мне слова. В купе вошел средних лет господин в модном костюме, розовой рубашке, при галстуке. В его лаковых ботинках отразилась моя “походная” тельняшка. “Ну-ка, убери ноги”, - сказал он мне. Затем упаковал пальто в специальный чехол, достал мобильный телефон, а из портфеля выложил на стол кипу документов. Через минуту он уже выкрикивал в трубку что-то о миллионе рублей за поставленную партию чего-то. Я залез на верхнюю полку и попытался уснуть...
На фото: Амиру и Миньке было невозможно отказать, и корреспондент “Солидарности” нарушил послеобеденную тишину дома Нансена парой-тройкой гитарных переборов. Ребята очень восприимчивы к музыке - через несколько секунд их голоса уже попали в тональность
ПРИБЫТИЕ
Кажется, что часы врут - 7.30, а за окном машины все та же ночь. Февраль в глубинке Ленинградской области щедр на сквозной ветер и колючий снег. С проселочной дороги едва виден силуэт двухэтажного деревянного дома. Из автомобиля на свежий воздух - и сразу почти по колено в сугробе. Женский голос с небольшим акцентом произносит из темноты: “Здравствуйте, я Сара. Как добрались? Зимой нас трудно найти. Пойдемте за мной”.
С возвышения, где стоит первый видимый с дороги дом, тропка петляет вниз. Открывается панорамный вид: в десятке-другом метров друг от друга стоят еще три жилых дома; в центре низины - невысокая хозяйственная постройка. Чуть ниже - здание пекарни. Замыкающей идет крепкая ферма. За ней - заснеженные поля до берега реки Сясь. Вот практически и вся деревня Светлана.
- В Светлане у каждого дома свое имя. Первый, на холме, - дом святого Серафима Саровского, этот - норвежца Фритьофа Нансена, открывшего Северный полюс. Следующий - дом Достоевского и дальний - дом имени нашего сотрудника, ныне покойного Ларша Хенрика, - рассказывает по пути Сара.
В “Нансене” уже горит свет - невидимые пока обитатели готовятся завтракать. Просторная кухня и столовая обшиты гладкими и “теплыми” даже на вид досками. На плите каша, на стенах карандашные рисунки, где гармония цветов преобладает над сюжетом. Кто-то неслышно подкрался сзади и дергает меня за штанину. Я оборачиваюсь - наконец передо мной один из тех, ради кого мы сюда ехали: низенький, полноватый человечек улыбается мне и говорит, проглатывая звуки и чуть запинаясь:
- Дратуйте. Я Ми-минька! Будете с нами затракать?
В минуту дом оживает звуками многих проснувшихся людей. Из дверного проема выглядывает и тут же прячется паренек в красном свитере и синих спортивных штанах. Его скуластое восточное лицо обрамляет мягкая подростковая бородка.
- Это у нас Амир. Он стесняется, - поясняет Минька.
Тенью проходит и без звука усаживается на диван мужчина лет сорока в шерстяном свитере, шапке и таких же, как у Амира, спортивных штанах. Руки скрестил на груди, из ног также соорудил крест, глаза опустил в пол.
- А это у нас Леша. Он тоже стесняется.
В столовую входит девушка и, с трудом подбирая русские слова, представляется как Розанн. Как потом выяснится, Розанн - ирландка, приехавшая работать в Светлану всего четыре месяца назад. Она вносит ту самую кастрюлю утренней каши. На столе уже расставлены приборы, лежат хлеб и сыр, в блюдцах алеет варенье. Ребята застенчиво улыбаются. Розанн зажигает свечу, и собравшиеся хором читают перед трапезой “Отче наш”. За завтраком я замечаю на руке Миньки часы и интересуюсь их происхождением. Он отвечает:
- Это подарок. От Дмитрия Анатолица Мед-ве-де-ва... (Это плод Мининой фантазии, президент часов ему не дарил. - И.К.)
ИСТОРИЯ
Прежде чем продолжать, поясню. Деревня Светлана официально именуется учреждением содействия социальной и профессиональной адаптации лиц с отклонениями в умственном развитии. В России это едва ли не единственное поселение, которое представляет международное Кэмпхилльское движение, - аналогичных поселков до 200 по миру. Кэмпхилл - так называется местность в Шотландии, где австрийский психиатр Карл Кениг в 1954 году основал первый из них. Движение придерживается принципов антропософии - учения, согласно которому каждый человек, вне зависимости от его умственных и физических способностей, является цельной личностью и должен иметь возможность быть вовлеченным в социум. Светлана - это альтернатива интернату или психиатрической больнице с ее аминазиновой терапией. Здесь никто никого не пытается лечить, а терапевтический эффект достигается исключительно за счет ответственности каждого перед каждым и отношения к любому человеку как к равному.
Эта деревня появилась благодаря одной из жительниц Петербурга по имени Светлана, у которой была больная дочь. В конце 80-х Светлана узнала о существовании Кэмпхилльского движения и стала добиваться создания подобной деревни у нас. Наладила связь с кэмпхилльской коммуной в Норвегии, договорилась о финансовой поддержке из-за рубежа и активно занялась подготовкой строительства. В 1992 году власти Волховского района выделили под проект 60 га земли, но женщина тяжело заболела и не дожила до появления здесь даже первого дома. Деревню, построенную вскоре после смерти Светланы руками иностранных волонтеров и энтузиастов из России, назвали в память о ней. Теперь Светлана - это сорок человек: половина - сотрудники, а половина - “ребята”. Далее предоставим слово Саре Хагнауэр - англичанке, которая с 1994 года поддерживает на Ленинградской земле существование островка терпимости и уважения человека человеком.
САРА
После завтрака ребята готовятся к работе. Сара объясняет, что каждодневный строгий распорядок очень благотворно отражается на их общем поведении и самочувствии. От ребят необходимо добиться осознания собственной нужности и полезности - кто-то из них до Светланы всю свою жизнь видел четыре стены в течение двадцати четырех часов каждого, и еще, и еще раз каждого дня. Миня уже в меру своих сил орудует метлой - человеку с синдромом Дауна довольно сложно исполнять тяжелую работу, но это один из самых трудолюбивых людей, которых я встречал в жизни. Впрочем, о работе ребят чуть позже. Пока что мне удается усадить Сару на диван и завести разговор “о Светлане”.
- С самого начала мы поставили перед собой две главные задачи: жить здесь с людьми, которые с трудом могли существовать в социуме. С нами живут и аутисты, и люди с синдромом Дауна, и шизофреники, но эти диагнозы здесь никого не интересуют. Второе - развивать вместе с ними экологически чистое сельское хозяйство в местности, где до нас было брошено буквально все. Очень сложно передать словами внутренние идеалы этой деревни и Кэмпхилльского движения в целом. Это не приемная семья, но и не рабочее место. Моя личная жизнь и моя работа совмещены в единое целое здесь. И для каждого в Светлане это только так.
- Как ребята попадают в Светлану?
- Их привозят сюда родственники, специально людей мы не ищем. Последние годы нам приходится активно отказывать: дома полны, и очень редко - если кто-то уезжает - мы можем принять новых ребят. Это не интернат, они взрослые люди и свободно могут прожить здесь всю жизнь. Минька, например, уже называет себя бывшим пекарем и бывшим фермером - ему сорок три года, он постарел, уже не может работать много на улице. Но есть такие области жизни, где он гораздо адекватнее меня: он, например, за всю свою жизнь ни разу ни на кого не разозлился и не повысил голос, а я, бывает, и злюсь, и ругаюсь. Так кто из нас в этой ситуации “более нормальный”? Мы тоже многому учимся от ребят, меняемся и меняем их - это ведь жизнь, а не больница. Сейчас от нас требуют, чтобы у нас был официальный директор. Нам так сложно это понять! Ведь если есть директор, то он несет ответственность и устанавливает какие-то правила, а это настолько ограничивает возможности и ответственность других! В Светлане мы желаем, чтобы люди несли ответственность в той области, где они могут ее нести, сами. На ферме вы обязательно увидите Сергея Новикова - он инвалид, но он лучше нас всех умеет ухаживать за коровами. Мы дали ему это пространство, и теперь человек внутренне растет, видя результат своего труда.
- Думаю, у вас довольно сложно строится диалог с нашей традиционной психиатрией?
- Здесь - никак не строится, у нас даже нет ни одного специалиста в этой области. Но когда я общаюсь с ними за пределами Светланы, все они стараются объяснить мне, что наши ребята больны и ничем заниматься не могут. Мне очень обидно.
РАБОТА
А вот прекрасный пример проявления той самой ответственности и отношений равенства. В комнату врывается худющий парень в косо надетой старой ушанке, обтерханном пальто до колен и расхлябанных огромных ботах. Из-за треснувших очков на меня бойко устремлены его синие глаза. “Я хочу познакомиться с журналистами!” - провозглашает он. “Нет, Саша. Сейчас у тебя работа, и, если не видишь, ты помешал нашей беседе”, - обрывает Сара сунувшегося было здороваться паренька. Когда Саша, обидевшись, уходит, Сара поясняет: “Это Саша Другов - личность очень яркая. Он сделал вид, что обиделся, но обижусь я - он прекрасно знает, что так прерывать людей недопустимо”. В детстве Саша Другов семнадцать минут находился в состоянии клинической смерти... Я следую за ним на улицу - нужно ведь, наконец, посмотреть на то, как ребята работают.
Неподалеку от фермы свален прикрытый брезентом силос. Тот самый Сергей Новиков, о котором говорила Сара, и нескладный парень по имени Дима рубят смерзшуюся массу киркой, а затем вилами сгружают в тачки. Саша везет силос на ферму и задает корм коровам. Хозяйственный Новиков родился и вырос в Петергофе. Появление Сереги в Светлане решил один-единственный его ответ. Сара спросила: “Что для тебя в жизни главное?” - а он ответил: “Коровы”. Много ли на Земле людей, которые ответили бы именно так? Теперь он при своих любимцах круглые сутки и ухаживает за ними, как за малыми детьми. Коров в деревне девять, есть еще бычки и телята.
Серега говорит гулко и заикается, но речь его связна, предложения осмысленны и даже остроумны:
- Саша! Работай, Саша. Тебе бы все языком чесать, да на других работу сваливать - а оладьи утром кто стащил? - покрикивает он на Другова, одновременно размахивая киркой. А Саша действительно позабыл о своей тачке и, облокотившись на кучу силоса, рассказывает мне, как они здесь по-разному живут и как его раньше били, а теперь перестали. “Давай, друг, ты тачку будешь везти, а я тебе рассказывать истории? А ты плачешь? Я вот иногда плачу, а потом не плачу”, - тараторит Другов, пока я везу его тачку на ферму. Там между коровами обнаруживается Вася, который в количестве выпущенных в минуту слов не уступает Саше:
- Илья, Илья! А ты откуда, Илья? А на какой ты улице живешь в Москве, Илья? Илья, а ты любишь Pink Floyd? А на какой машине ты приехал? Илья, а ты откуда, Илья? - сыпет он вопросами и заглядывает мне в самое лицо с расстояния двадцати сантиметров. На самом деле у Васи прекрасная память, ответы он запоминает с первого раза и надолго. К примеру, с легкостью приводит имя каждого водителя и марку каждой машины, что приезжали в деревню за все время его нахождения здесь.
Дима везет вторую тачку. Серега рассказывает, что, когда Диму привезли, он даже ходил с трудом, не умел завязывать шнурки и не говорил - только смотрел в одну точку и пускал слюни. Потом, когда его учили работать с тачкой, он мог толкать ее только вперед - упрется в какое-нибудь препятствие и беспомощно стоит, не знает, что дальше. Теперь он прекрасно справляется со своими обязанностями, бродит по деревне с подружкой Светой и даже танцует с ней по вечерам в доме Достоевского на занятиях, которые ведет волонтер Карина. Со словами у Димы пока еще не очень, но прогресс в развитии для него огромный.
Работа на ферме в этот день оканчивается тем, что Саша таки сломал об ледяной силос единственную кирку. Хозяйственный Новиков, бурча под нос, понес ее чинить в столярную мастерскую.
Да, в Светлане есть и столярная мастерская, где недавно ребята учились делать деревянных лошадок к Рождеству, и пекарня, и даже организовано производство собственного сыра, масла, творога и сметаны. Есть фитомастерская, где заготавливаются травы для особого “светлановского” чая, есть производство тапочек и валенок из собственного войлока. Летом работы существенно прибавляется: косить траву для коров, выращивать картошку и овощи на огороде.
ОРГАНИЗАЦИЯ
Педагоги, волонтеры и воспитанники живут единой, большой семьей. Надо сказать, что жизнь здесь - не идиллия, не 100% счастья, как преподносится в некоторых материалах о деревне. Пусть и не совсем обычная, но это именно жизнь - восприятие каждого человека как личности автоматически ведет к восприятию его потребностей и запросов, а они у всех разные. Кто-то с кем-то не уживается, переезжает в другой дом. Кто-то у кого-то может стащить какую-то вещь, и тогда это обсуждается на общем собрании. Другов сам рассказал, что бывал бит - потому что своим “экстравагантным” поведением раздражает некоторых жителей деревни. Всего лишь жизнь, но верно и открыто выстроенная.
В обеденный перерыв (питание в Светлане пятиразовое) удается поговорить и с сотрудниками. Розанн - 24-летняя девушка с кротким лицом и милейшей улыбкой - выросла в кэмпхилльской деревне в Ирландии. В России всего четыре месяца. Очень сложно получить от нее осмысленный ответ на вопрос, зачем ей все это. Говорит, что ей было интересно узнать Россию, но, скорее всего, осенью уедет - не хочет связывать со Светланой и кэмпхилльской общиной всю жизнь. А сейчас она готовит для ребят пищу, печет хлеб и хочет побывать в Москве или Санкт-Петербурге. Пока на это нет времени - ребята требуют постоянного присутствия и заботы. Другой сотрудник - Гамлет - один из самых давних друзей деревни. Он лично знал ту самую Светлану, в память о которой названа деревня, изучал вместе с ней антропософию. Гамлет говорит, что идеи этого учения необходимы для подобных поселений, но сейчас уже не являются доминантой, так же как и христианские принципы, которые не насаждаются сверху, а являются выбором каждого и спокойно сопутствуют повседневной жизни Светланы.
В Светлане побывало много волонтеров из-за рубежа. Немцы даже проходили здесь альтернативную военную службу, но появились проблемы с визами. Каждый иностранец, живущий в Светлане, должен раз в три месяца выезжать из России. И оформить разрешение на работу невозможно: они не получают зарплату, не подписывают трудовых контрактов, не платят налоги.
Деньги и финансовое обеспечение деревни - вообще тонкая тема. Здесь не стремятся заработать ради богатства, деньги нужны для поддержания жизни и развития. Каждый сотрудник, россиянин или иностранец, получает за месяц пребывания и работы в Светлане всего 2000 рублей - на оплату телефонных переговоров, поездок в город и мелкие расходы. Основные средства - из зарубежных фондов (деньги перечисляются через норвежское отделение Кэмпхилльского движения) и переводы от опекунов ребят. Учреждение “Деревня Светлана” подписывает с опекунами договор, по которому берет на себя обязанности по уходу за недееспособным, а опекун соглашается, что подопечный живет здесь не менее 10 месяцев в году, и обязуется обеспечить его одеждой и иными необходимыми для жизни вещами. Вот и вся юридическая часть.
В России пенсия по инвалидности достигает 8000 рублей. Кто-то отдает все эти деньги Светлане, кто-то - лишь половину, кто-то имеет возможность дать и больше. Никаких дополнительных средств наша родная власть “иноземной” деревне не выделяет. Как заметила Сара Хагнауэр, Светлана временами существует “от перевода до перевода”. Деньги на хозяйственные расходы, оплату электричества (до 25 тысяч рублей в зимние месяцы) и питание нужны всегда, и всегда их не хватает. Сара отметила еще, что со временем растет количество россиян, готовых отдать свои личные сбережения в помощь чужим, в общем-то, людям.
- По моим подсчетам, на одного подопечного нам требуется 15 тысяч рублей в месяц. Сейчас получается примерно половина необходимой суммы. Но мы не собираемся просить денег у российских властей, потому что если мы все-таки этого добьемся, нам уже придется существовать по их правилам, - говорит Сара.
Илья КАРПОВ
Фото Николая ФЕДОРОВА
P.S. Репортаж о необычной деревне Светлана - дело “не совсем благодарное”. Слишком многое надо уместить на всего лишь одном газетном развороте. Часть информации по объективным причинам остается за бортом. Не удалось “нарисовать” занятия танцами, где счастливые ребята под рок-н-роллы и вальсы выделывали своими непослушными конечностями замысловатые коленца. Не вошлио вечернее чтение сказок - поразительная атмосфера тишины и покоя. Не вошло очень многое, потому что нельзя на нескольких страницах рассказать целую жизнь. Главное, что скажу в завершение, - о Светлане должны знать как можно больше людей. Этой деревне нужна помощь, так же как и нам - как обществу - нужна помощь этой деревни. Реквизиты прилагаются.
Юридический адрес: Учреждение содействия социальной и профессиональной адаптации лиц с отклонениями в умственном развитии “Деревня Светлана”. 187432, Россия, Ленинградская обл., Волховский р-н, Пульницкая волость, пос. Матеево.
Банковские реквизиты:
УФ ОСБ №7915112 г. Кировск С-З банк Сберегательного Банка России г. СПБ
р/счет № 40703810455320105493
к/счет № 30101810500000000653
БИК 044030653 / ИНН 4718011609
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте