Вряд ли этим летом можно кого-то удивить сообщениями о пожарах в центральной части страны. Но мало кто видел, что на самом деле эти пожары из себя представляют. Корреспондент "Солидарности" отправился в леса Московской и Рязанской областей, чтобы посмотреть, как местные жители справляются со стихией.

ОГОНЬ ИЗДАЛЕКА

Ранним утром 4 августа Москву накрыл тяжелый белесый смог. Пахнет гарью. Встречные женщины уже прижимают к лицу руку или платок. У пригородных поездов Казанского вокзала отчаянно курят ранние пассажиры. Клубы табачного дыма медленно, не рассеиваясь, смешиваются с утренним воздухом. Я сел в электричку до Шатуры, намереваясь за ближайшие два дня собрать данные для репортажа о лесных пожарах в центрально-европейских областях страны. В сводках последних интернет-новостей фигурировали Московская, Владимирская, Ивановская, Рязанская, Воронежская, Нижегородская, Липецкая области. Блогеры уже откликнулись на ситуацию рассказами с мест, фотоотчетами, сбором денег, продуктов, одежды в пользу пострадавших. Кто-то собирался ехать в леса волонтером. В верхах президент Дмитрий Медведев распорядился создать отдельную программу по материально-техническому обеспечению пожарной охраны, а глава МЧС Сергей Шойгу сетовал на попустительство дачных и садоводческих обществ в деле предотвращения пожаров и борьбы с огнем. Тем временем поселки Криуша и Передельцы (Рязанская область) уже лишились десятков домов. Через поселок Радовицкий (граница Московской и Рязанской областей, окрестности горят больше недели) я намеревался попасть под Рязань - туда, где огонь добрался до людей.

Через тридцать с небольшим километров от Москвы, в районе станции Родники, по правую руку потянулась черная земля и обгоревшие сосны. Видимость - не более ста метров, дальше дымовая завеса. Пассажиры откашливаются. На некоторых медицинские маски. Носовые платки по десять рублей у торговок с хозяйственными сумками пользуются бешеной популярностью среди пассажиров.

В девять утра на Шатуру сквозь мглу глядит багровое солнце. На автовокзале спрашиваю билет до Радовицкого - автобус будет через два с лишним часа. На привокзальной площади обнаруживается машина МЧС с тульскими номерами.

- Да, мы с Тулы. Мы здесь с самого начала: 70 человек под Северной Гривой и 10 человек в Егорьевске. В первый же день, как приехали, нас направили на тушение. Работаем с семи утра до восьми вечера. Пожарные разворачивают рукава, наши встают по два человека на рукав, тушат, потом переезжают - и так весь день. Позавчера был последний сильный верховой пожар - еле удержали, но за две недели, считаю, ситуация улучшилась. Хотя все равно тяжко: лес в пыли, дыму и грязи, очень жарко, дышать нечем. Даже птицы не летают - одни комары остались, - рассказывает первый спасатель по имени Роман.

- Очень просим отметить с лучшей стороны полковника Сергея Завадского, командира 996-го спасательного центра. Почему? Да потому что кроме нас здесь толком никого нет. К примеру, разгорается участок ночью, и срочно нужно тушить - а там никого, потому что все уже задействованы. И никто, кроме нашего командира, не контролирует новые очаги возгорания и не координирует совместные действия. Пожарными частями никто централизованно не командует, организация тушения поставлена слабо. Наш командир должен отвечать только за нас, а ему приходится заниматься всем и сразу, так как больше руководства здесь никакого нет, - вклинивается с критикой его напарник.

До Радовицкого приходится ехать с пересадкой в Дмитровском Погосте. По дороге попутчица рассказывает новые детали:

- Вчера неподалеку от моей деревни Шмели упал телеграфный столб, дал искру, и целое поле выгорело - от нас до соседнего поселка. Дома стоят в лесу, река далеко, есть только старый пруд - нам просто повезло, что огонь не перекинулся на деревья. А живут в деревне одни старики, транспорта нет никакого, до автобусной остановки несколько километров, да и ходят автобусы - сами видите, через несколько часов...

РАДОВИЦКИЙ - ПОЖАР У ДОМОВ

Из Дмитровского Погоста - если не на своей машине, то только автостопом, иначе снова ждать два часа до следующего автобуса. Улицы пусты, красное солнце уже высоко, и дышать все труднее. От асфальта в лицо веет жаром. Через двадцать иномарок с московскими и подмосковными номерами на мою поднятую руку останавливается старый грузовичок. Водитель Юрий по счастливой случайности оказывается жителем Радовицкого:

- Торфяники под Радовицким загорелись еще весной. До лета их тушили, и сейчас они только тлеют, но если поднимется ветер, то моментально все снова займется. Конечно, во многом и люди виноваты: сейчас в лес можно въехать свободно, разжечь костер, набросать окурков... Егерям платят 4 - 5 тысяч рублей в месяц, поэтому они не особо за этим следят. Неделю назад огонь шел прямо на поселок, была паника. В самый последний момент ветер повернул, и огонь остановился неподалеку от Радовицкого - сейчас стало спокойнее. Но ведь принципиально ничего не изменилось: пожарные пруды пересохли, муниципальные службы их не заполняют, потому что непонятно, кто им будет за это платить. Так что живем до случая, - рассказывает он.

Неожиданно Юрий принимает решение: "Сейчас поставлю машину, пересядем на мотоцикл, и я тебя провезу по нашим местам. Посмотришь пожары".

Езда на мотоцикле "Урал" по окрестностям поселка напоминает учения кавалеристов. То яма, то щебенка, то дерево поперек дороги, то глубокий песок, - все что угодно, кроме ровного пути. По обе стороны уже давно тянется выгоревший березовый подлесок, земля дымится. За деревьями все тот же белесый туман. Юрий объясняет, что недавно здесь был глухой лес, а теперь деревья частью сами повалились от огня, а часть для профилактики срубили МЧСники. Одна-две пожарные машины мелькают в глубине леса. К ним по дороге протянуты металлические трубы. Юрий поясняет, что эти трубы - "подарок" от Минобороны, так как на свои средства столь оперативно наладить подачу воды к месту пожара поселок был бы не в состоянии.

- Огонь пошел здесь и повернул влево, обогнув поселок. Получается, что "обнял" нас с двух сторон. Если загорится еще и со стороны въезда в Радовицкий, то мы окажемся в мешке, - комментирует мой спутник, пока "Урал" скачет по проселочным кочкам.

Мы подъезжаем к 12-му участку - тому месту, откуда неделю назад огонь двинулся на поселок. Участками по старой памяти именуют здесь торфяные разработки, которые ныне заброшены и едва ли не ежегодно начинают гореть по новой. Через дорогу от 12-го участка - дачный комплекс "Лесное". В полуденном задымленном мареве он кажется совсем безжизненным. Юрий, собственно, сюда и направлялся, так как в Радовицком ходили слухи, что здесь все дома сгорели дотла. Однако нет - вот они, неудобные маленькие домики, - почти все в целости и сохранности.

"Оле-ег! Никулин! Живой ты тут?!", - кричит Юрий, остановив мотоцикл у крайнего дома. На его зов появляется невысокий загорелый человек в одних трусах. "Живой-живой, что мне тут будет-то?!" - шепелявит он.

С шутками-прибаутками сторож дачного поселка Олег Никулин водит нас по выжженной земле и показывает последствия недавнего верхового пожара. Олег, по его словам, здесь совсем один, а огонь недавно наступал прямо на вверенное ему имущество:

- Несколько дней, как Буратино, бегал тут с двумя ведрами от колодца к огню, от огня к колодцу. Тут загорится - тушу, а сам уже вижу, что за сто метров еще один разгорается. Ни поесть, ни попить, - сплошная борьба за собственность. Жена говорит: "Плюнь, что ты здесь один надрываешься. Уйду от тебя, живи тут на своих пожарах". А я не могу бросить - характер не тот. Сгорит ведь все к едрене фене, а как я потом буду людям в глаза смотреть? Даже собака моя отсюда сбежала - в поселке хоть вода есть, а у меня один пруд болотный, да колодец, который вчера все-таки выгорел, - сетует Никулин.

Дачные домики местами вплотную окружены кромкой черной земли. В одном месте сгорел забор - слабые языки пламени до сих пор вылизывают уголья досок. В другом месте Олег не успел со своими ведрами, и вместо дачи здесь теперь куча гнутого железа да бывшие грядки.

- Век не забуду Данилычу, что он приехал и помпу мне оставил. Из пруда качать - все не с ведрами бегать. Только вот из-за помпы и удалось удержать. А МЧС тоже приезжало - посмотрели и говорят: "Ну, ты тут и один справляешься, а у нас и так работы выше крыши", - смеется Никулин. За несколько дней борьбы с огнем дачники выдали ему премию - две тысячи рублей.

От Радовицкого можно проехать по той же самой сельской дороге к трассе на Рязань, откуда до Криуши - рукой подать. Решаем так: Олег везет меня на своем мотоцикле до тех пор, пока хватает бензина, а дальше я двигаю пешком. Снова кочки и рытвины, снова вереница сгоревших сосен и берез. Но поднимается ветер - с той стороны, куда мы едем, все сильнее и сильнее несет жаром и запахом гари. Дорогу все чаще и чаще преграждают упавшие деревья. Наконец Олег останавливается и говорит: "Разворачиваемся, Илья! Я, конечно, могу тебя здесь высадить, но если ты здесь пойдешь, то на этой дороге и останешься - пожар идет прямо на нас. Кстати, вот, можешь посмотреть на озеро Негарь - от пожара сгорело до дна".

Из Радовицкого вновь приходится выбираться автостопом. Следующий пункт назначения - город Спас-Клепики, Рязанской области. Именно к этому району относятся сгоревшие поселки Криуша и Передельцы.

КЛЕПИКИ: АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ДРЕМЛЕТ

Захожу в администрацию Клепиковского района и уже на проходной узнаю, что почти никого из власть предержащих в городе нет - все разъехались "по пожарам". Но все-таки везет - замглавы администрации по социальным вопросам Клавдия Шабурова на месте:

- Ситуация чрезвычайная. Мы район лесной, и не просто лесной, а лесо-торфяной. Пожары для нас не в новинку, но в этом году они чересчур сильны. К примеру, несколько дней мы держали Голованово - людей несколько раз эвакуировали, потом они вернулись назад. Сейчас вновь принято решение об эвакуации: Голованово отрезано от трассы, необходимо вывезти автобусами порядка 80 человек. Для эвакуированных приготовлены пункты временного пребывания. Работа осложняется тем, что наш район - самый большой по протяженности в Рязанской области, приблизительно территория Франции. Приходится готовить пункты в разных местах - где ближе. Правда, там бывает не очень много людей - большая часть старается жить у родственников. В беду люди стараются быть ближе к тем, кто им дорог. Очень радует, что нам помогают и одеждой, и продуктами, и даже лекарства привозят - люди не остались один на один со своим горем. Например, когда в Дагестане в 72-м году было землетрясение, дагестанские ребятишки жили у нас в Спас-Клепиках, учились в наших школах. Сейчас оттуда позвонили и предложили гуманитарную помощь - в память о том, что мы помогали их детям, - рассказывает она.

По ее данным, в Кришуах 29 июля от огня пострадали (в том числе и материально) 122 человека, сгорело 52 дома. Погибли двое: бабушка, которая от огня пыталась спрятаться в пруд, но получила смертельные ожоги, и еще одна женщина преклонных лет, которая по какой-то причине осталась во время пожара в собственном доме.

- Что касается выплат материальной помощи, о которой говорил премьер-министр Владимир Путин. Два дня назад у нас уже начали ее выплачивать: десять тысяч рублей - средства района. Также работают с социальными счетами, на которые должно прийти по двести тысяч федеральных рублей. Мы сработали оперативно: в четверг во второй половине дня у нас начались пожары, от которых пострадали люди, а в пятницу мы уже подготовили все списки пострадавших, в том числе и по земельным участкам. Всех опросили: кто хочет отстраивать дома, а кто хочет компенсацию. Пока что мы работаем только с местными жителями. Например, в Криуше в 29 домах проживало 46 семей. 39 семей уже определились, что будут строить новые дома на тех же местах. На строительство предполагается выделить средства из федерального бюджета. Остальное - дачные дома, с ними будем разбираться позже, - рассказывает Шабурова.

Раньше Спас-Клепики, по словам замглавы администрации, располагали собственной пожарной частью. Сейчас на содержание огнеборцев у муниципалитета денег нет.

КРИУША: 52 ДОМА ИЗ-ЗА ОДНОЙ ИСКРЫ

Вот и пострадавший поселок. С трассы заметно, что власти принялись за спасение местных жителей. То тут, то там виднеются машины спецтехники, МЧС расчищает лесные площадки от деревьев, чтобы огонь не прошел дальше. Местные жители говорят: "Путин распорядился все на 200 метров вокруг Криуши вырубить, а тут и десяти не наберется". Видна свежая противопожарная полоса - глубокая колея в земле, местами присыпанная стеклянной крошкой. Поселок Криуша расположен в сторону от трассы на Рязань, протяженность поселка - порядка 6 км. Так же, как и в случае с Радовицким, жители рискуют оказаться в огненном мешке. На втором километре поселка спрашиваю о месторасположении больницы у вполне праздно выглядящих девчушек:

- Пойдете еще километра два, потом будет магазин, потом пожарище, а сразу за ним увидите больницу, - отвечают они.

В магазине завожу разговор с хозяйкой:

- Вы не представляете, что тут было 29 июля - дома сгорели, как свечки, меньше, чем за час. Говорят, что все началось из-за неисправного трансформатора, который не был окружен опашкой на случай пожара и стоял прямо в сухой траве. Побежала искра, загорелись трава и кустарник, а потом огонь достиг домов. Сгорели школа и почта, даже кладбище выгорело, - рассказывает она.

Криушское пожарище кажется мрачной панорамой какого-то фантастического фильма. От края до края горизонт заволокло белым дымом, а на местах домов только изувеченные каркасы кроватей, остовы кирпичных печей, сгоревшие машины и трактора. Мимо проносятся "уазики", в которых можно разобрать серьезных людей при погонах. Местные жители и приезжие (в основном из Рязани) рабочие уже приступили к разбору завалов. Работает экскаватор. Темнеют покосившиеся кресты сгоревшего кладбища.

Пожар удалось остановить в нескольких метрах от местной больницы, где теперь организован пункт борьбы с пожаром. Без умолку тарахтит небольшой генератор. На ступенях курят по пояс голые мужчины и подростки. Рядом стоит несколько пожарных машин и легковушки с местными номерами. На лобовом стекле одной из "пожарок" наклеена надпись: "Рязанцам от Тулы".

Здесь же из угла в угол без цели ходят лишившиеся домов старики в количестве восьми человек. По-видимому, дожидаются денежных компенсаций и постройки нового жилья. По словам главврача, прием больных прекращен из-за нехватки мест. Нужны лекарства. Персонал работает в режиме нон-стоп уже восьмой день.

В больничной столовой накрыты столы. По углам громоздятся пакеты с продуктами и пятилитровые бутыли с водой - гуманитарная помощь. За столом ужинают шестеро. Выясняю, что они только что с пожара - двое рязанцев и четверо местных добровольцев:

- Видишь этих людей? Только мы да еще несколько таких же команд и сдерживаем огонь. Я здесь вообще случайно - сам из Рязани. Работаю на поливочной машине - начальник неделю назад сказал ехать сюда, мы и поехали. Машину пришлось переоборудовать для тушения огня, поснимали все - иначе по лесу не проехать к огню. МЧСники? Да где они, эти МЧСники - только мимо проезжают да спрашивают, как у нас дела. Приходи вечером в лес - все покажем, - говорит водитель водовоза Владимир.

ЛЕСНОЙ ПОЖАР

Ночь. В Криуше темно, хоть глаз коли. По недавно проложенной дороге я пытаюсь выйти к моим добровольцам. Лес встречает точечным огнем - издалека видно, как разгорается то тут, то там. В темноте видны две фигуры с ведрами - ходят и заливают. Добровольцы выводят меня к поляне в глубине леса. Рядом - пожарный пруд, откуда забирают воду в цистерну. Люди лежат прямо на земле вокруг общих припасов и рассматривают кромку леса на предмет верховых всполохов. Течет неторопливая беседа: кто о девушке, которая звонит из Рязани и ругается, что жениха давно нет; кто о ветре, который не дай бог если усилится. Один даже вспомнил первую чеченскую кампанию. Но смысл слов сводится к одному: за нами наши дома, кто, если не мы? Ночью усиливается ветер, и над лесом появляется красное зарево.

- Вот и началось. Пошли работать, - командуют они друг другу.

Мы несемся ночью на поливочной машине по горящему лесу. Выскочили. Размотали пожарный рукав. Двое уходят в лес, один при машине, остальные ждут другого направления. Лес горит открытым огнем, тяжело дышать, а стоять на одном месте невозможно - сгорит обувь. Водяная струя бьет на несколько десятков метров, огонь пропадает, но очагов кругом еще штук десять, и появляются новые. Ребята орут друг на друга: "Нарасти рукав! Сосна слева - смотри, осторожнее, упадет! Замыкай кромку!" Отсечь кромку - залить горящий участок таким образом, чтобы основной огонь остался внутри него. Тогда пожар опасен только при сильном ветре, а так - догорит и потухнет. Но участок леса при этом уже безвозвратно потерян. Иногда мы тушим собственные ноги. Воздух - как в бане, можно резать ножом. Раздается сильный треск - валится сосна. В темноте практически не видно, куда она падает, и мы бежим, ориентируясь в основном на звук. Сзади на дороге появляется легковушка с включенными фарами. Из нее выскакивают двое и вступают в разговор с нашим водителем. От звука работающей поливальной и треска огня им приходится кричать. Владимир затем подходит к нам: "Местный депутат с полковником МЧС приезжали. Говорят, второй - за дорогой, у озера. Третий на другой стороне. Ветер сильный - не пошел бы настоящий верховой!" - "А это что - еще не настоящий?" - "Ха, студент. Андрюха, он думает, что это пожар". Андрей поворачивается и посреди горящего леса огорашивает вопросом: "Огоньку дай!.. Прикурить, блин!" Шланг он тем временем держит на плече, но даже не глядя попадает струей в огонь. "У меня дочка шестимесячная в соседней деревне уже здоровье потеряла из-за этого дыма. Ты думаешь, я здесь не за себя стараюсь?!". Это он был на первой чеченской - невысокий черноглазый мужик Андрей Звягин, который теперь стоял в лесу и тушил огонь, рискуя жизнью. И все они - все шесть человек, уверен, - никуда бы оттуда не ушли. Хотя и говорили, что хочется.

Кончается вода, и от потушенного участка машина мчится в поселок - набрать новую цистерну. Жители не спят - все видят, как огонь появляется у ближних лесов то слева, то справа, то сзади, то спереди. Остро чувствуется перемена ветра. В одном месте зарево неожиданно гаснет. "Пожарные сработали?" - "В озеро уперлось, может быть". У местных вещи собраны в громоздкие тюки и лежат на деревянных плотах прямо у берега пруда.

От леса к пруду, от пруда к лесу. К трем часам утра пожар локализован, и можно чуть-чуть поспать. Два часа сна на голой земле. Наступает утро. Оно приходит под слова Звягина: "Зарево слева, зарево справа. Сейчас здесь будет Вьетнам".

Он оказался прав. Когда я покидал Криушу, порывы ветра гнали такой густой горючий воздух, что было невозможно дышать. Деревню заволокло коричневой гарью. Из ближнего леса бежало стадо коз - почувствовали, что огонь совсем рядом. По дороге все чаще проезжают машины в сторону рязанской трассы. Автостоп - в машину садятся уже четверо, все из Криуши. Женщина за рулем даже не спрашивает, откуда и что случилось - все прекрасно все знают. Многие готовы помочь. Навстречу несутся военные грузовики и пожарные машины. Напомню, на тот момент пожары шли более недели. В сорока километрах под Рязанью район Криуш был отчетливо виден: над горизонтом поднималось огромное коричневое облако.

Илья КАРПОВ