Страна отметила пятнадцатилетие “победы над путчем ГКЧП”. Или оплакала провал последней попытки сохранения Союза? Оценки московских событий 19 - 21 августа 1991 г. до сих пор разнятся. “Солидарность” знакомит читателей с мнениями судьи Анатолия УКОЛОВА, возглавлявшего процесс
над “путчистами”, и генерала Валентина ВАРЕННИКОВА, единственного из членов ГКЧП, который не согласился на амнистию и через суд добился оправдания.

ЧТО СДЕЛАЛИ

18 августа пресс-конференцию, посвященную делу ГКЧП, впервые провел судья, руководивший тем процессом в 1993 - 94 гг., - генерал-лейтенант юстиции Анатолий Уколов, зампред военной коллегии Верховного суда.

Анатолий Уколов начал с того, что напомнил прессе о тогдашнем положении в стране. Как поэтически выразился народный судья, “страну штормило, а капитан в шторм должен находиться известно где. Однако оказалось, что на мостике нет капитана, он в то время отдыхал, как прочие должностные лица”. Кстати, Уколов сразу предупредил журналистов, что никаких оценок давать не хотел бы, ибо “как судья лишен возможности говорить кто виноват, а кто нет”. Правда, затем он уточнил, что оставляет за собой право давать оценки “как человек и гражданин”.

“15 декабря 1992 года, - рассказал Уколов, - то есть более чем через год после августовских событий, в военную коллегию Верховного суда РФ, заместителем председателя которой я тогда был, поступило то уголовное дело (по обвинению членов ГКЧП в измене Родине согласно ст. 64 Уголовного кодекса РСФСР, предварительное следствие по которому было закончено еще 15 января 1992 г. - В.Б.). Объем дела - 144 тома, из Генпрокуратуры привезли целую машину материалов. Председатель Верховного суда поручил мне заняться этим делом. 26 января 1993 г. дело было назначено к рассмотрению. К ответственности привлекались члены ГКЧП Крючков, Язов, Шенин, Бакланов, Павлов, Варенников, Пуго (по версии следствия, покончивший жизнь самоубийством. - В.Б.), Янаев, Стародубцев и Тизяков, а также Михайлов и Генералов, руководители личной охраны президента СССР. Всего на скамье подсудимых оказались 12 человек”.

Как сообщил Уколов, “суд проходил с 14 апреля 1993-го по 1 марта 1994-го”. То есть больше года. “Но даже несмотря на это мы не особенно далеко продвинулись в исследовании доказательств, - сказал Уколов. - Обстоятельства этому препятствовали. Ход процесса постоянно тормозился”. В первую очередь, естественно, тормозился обвиняемыми и защитой, указал судья. “Сказать, что не было давления на суд, в том числе со стороны представителей власти, нельзя, - признал Уколов. - Власти, по-моему, был нужен суд скорый и, скажем так, жесткий. У нас же, состава суда, задача была другая: пусть суд и долгий, но зато справедливый. Поэтому одним из первых наших решений было подать ходатайство Верховному совету о замене команды гособвинителей, выполнявшую указания тогдашнего генпрокурора Степанкова. Кстати, Степанков и глава следственной бригады Лисов сделали то, чего делать было ни в коем случае нельзя - еще до завершения процесса написали о нем книжку. Ведь это дело до сих пор секретное, и за разглашение секретных материалов полагается ответственность! А генпрокурор позволил себе опубликовать обвинительное заключение до того, как его вручили обвиняемым! Да еще и с комментарием: мол, обвиняемые - преступники и должны ответить по всей строгости... А ведь наказание по статье об измене Родине в форме захвата государственной власти - вплоть до смертной казни!..”

Однако терпеть давление со всех сторон суду было суждено не больше года: 23 февраля 1994 г. Госдума, “используя свое право объявлять амнистию, приняла решение прекратить все уголовные дела по событиям 19 - 21 августа 1991 г., связанных с ГКЧП. На основе этого решения ГД суд 1 марта 1994 г. прекратил дело в связи с принятием амнистии всеми 12-ю подсудимыми. Отмечу, что Валентин Варенников отказался от амнистии, но чуть позже. А в тот день он заявил о том, что в знак солидарности с остальными подсудимыми готов принять амнистию, но при одном условии - если будет возбуждено уголовное дело против Горбачева по обвинению в развале государства. Суд учел его заявление о том, что он принимает амнистию, но указал, что возбуждение дела - в компетенции прокуратуры. Мы туда направили соответствующее заявление, но поскольку такого дела не появилось, видимо, прокуратура возбуждать его не стала”.

После этого, когда дело пересматривалось по протесту прокуратуры и решению президиума Верховного суда, Варенников, в отличие от остальных 11 подсудимых, отказался от амнистии. “В отношении него одного дело было возобновлено и рассматривалось вплоть до признания Варенникова невиновным в связи с отсутствием состава преступления в его действиях - поскольку он являлся подчиненным министра обороны Язова и выполнял его указания”, - поведал Уколов. По мнению Уколова, нельзя сказать, что суд вынес оправдательный приговор “путчистам”, ибо “каждый из этих людей (кроме Варенникова. - В.Б.), приняв амнистию, как бы согласился с тем, что он виновен в том, в чем его обвиняли. Так что амнистия - не реабилитация и не освобождение от наказания”. Правда, Уколов заметил, что если бы не амнистия, если бы суду дали спокойно довести дело до конца, то подсудимые с большой вероятностью могли бы быть оправданы. “Их доводы, аргументы защиты о том, что члены ГКЧП действовали в условиях крайней необходимости, были достаточно вескими, - полагает Уколов. - Для сохранения большей ценности (целостности государства) можно пожертвовать чем-то меньшим (демократической процедурой. - В.Б.). Это как при деревенском пожаре: чтобы весь поселок не сгорел, иногда нужно разрушить какой-то один дом; хотя, конечно, уничтожение собственности - тоже преступление”.

КТО ВИНОВАТ?

Уколов также отметил, что с правовой точки зрения Михаил Горбачев мог быть тоже привлечен к ответственности по итогам расследования его действий в августе 1991 г., если бы против него возбудили уголовное дело. Народный судья высказался о президенте СССР так: “Горбачев умел работать только в ситуации комфорта, когда каждое слово, каждое предложение президента СССР, генсека ЦК КПСС беспрекословно выполнялись. Когда же ситуация оказалась трудной и нужно было решать судьбу государства и народа, у него это не получилось - и получиться не могло”. Оказавшись в пиковом положении, Горбачев спасовал, а другого - сильного - лидера у страны, “которая катилась в пропасть”, не оказалось, и в итоге “конвульсивные действия ГКЧП оказались гибельными для государства”.

Судья Уколов также высказался о сомнительности так называемого “новоогаревского процесса” переговоров по заключению нового союзного договора. И, отметив, что проект “фактически готовился в тайне”, указал на то, что против того документа выступали как тогдашние демократы (группа Юрия Афанасьева), так и сторонники сохранения Советского Союза. При этом консерваторы протестовали против развала СССР, а демократы делали упор на “неконституционность” и правовую сомнительность данного “новоообразования”. Однако Горбачев при поддержке лидеров национальных республик продолжал продавливать свой “конфедеративный” проект, что вызывало неприятие многих “ответственных политических сил” (если, конечно, таковые вообще были в то время).

Напомним: консультации Горбачева с лидерами национальных республик “об обновленном Союзе” шли в Ново-Огареве все лето 1991 г. и должны были 20 августа завершиться подписанием союзного договора, по которому статус суверенных государств получали не только союзные республики - основатели прежнего СССР, но и автономные республики. Это привело бы к образованию на месте СССР рыхлой конфедерации - ССГ (Союза суверенных государств), состоящей из десятков самостоятельных государственных образований, имеющих право “на самоопределение вплоть до отделения”. По мнению многих экспертов, тот договор содержал бомбу огромной разрушительной силы, так как позволял запустить на территории СССР процессы, аналогичные балканским (распад федеративной Югославии, сопровождавшийся полномасштабными войнами и иностранной интервенцией), - правда, в масштабе “одной шестой части суши”...

Вадим БАРАБАНОВ
Фото Николая ФЕДОРОВА

КОММЕНТАРИЙ
Валентин ВАРЕННИКОВ, член ГКЧП СССР, ныне - депутат Госдумы РФ (фракция “Родина - НПС”):

- Если спросить: “Право ли руководство страны в том, что выступило против политики Горбачева?”, отвечу - да. Не было другого пути. Подписание инициированного Горбачевым союзного договора, назначенное на 20 августа 1991 г., противоречило воле большинства населения страны, которое еще 17 марта на референдуме поддержало сохранение Советского Союза. А тот договор фактически прекращал существование СССР. Лишь 15 августа общественности и большинству руководителей страны удалось ознакомиться с проектом документа. До его подписания оставалось слишком мало времени, поэтому пришлось действовать в экстренном порядке. Если бы ГКЧП дали довести задуманное до конца, то мы бы жили в другой стране... Войска были введены согласно законодательству о чрезвычайном положении, они охраняли от мародеров все важные объекты (в том числе Белый дом с Ельциным). Комитет и сам не представлял, что президент СССР Горбачев оказался предателем. Мы уже потом узнали это по итогам следственных действий и материалам дела, которые нам вручили. Из них мы поняли, что он предатель, а не просто “человек не на своем месте”. К тому моменту Горбачев не просто выпустил из рук рычаги управления страной, но вместе со своими соратниками Яковлевым и Шеварднадзе вел дело к распаду Союза.