Полвека назад, 22 июня 1957 года, в Москве открылся внеочередной пленум ЦК КПСС, который, в отличие от многих других подобного рода мероприятий, вошел в историю. Именно тогда была поставлена жирная точка в длившейся более четырех лет внутрипартийной борьбе за “сталинское наследство”: животрепещущий вопрос о власти в стране и партии был разрешен в пользу Никиты ХРУЩЕВА.

На вершине власти. Выступление на съезде ВЛКСМ. 1962 год.
Фотохроника ТАСС

СХВАТКА “БУЛЬДОГОВ ПОД КОВРОМ”

Нет сомнений, что предшествовавшие пленуму события вполне соответствуют такому определению. Нешуточные страсти на партийном Олимпе бушевали с 18 июня, когда на заседании Президиума Совета министров СССР по инициативе противников Хрущева был поднят вопрос о поездке на празднование 250-летия Ленинграда. Предложение выглядело странным, поскольку двумя днями ранее вопрос уже рассмотрели в партийном порядке на заседании Президиума ЦК КПСС. Тогда же было решено, что в город на Неве поедут все члены и кандидаты президиума и секретари ЦК КПСС. Принятое решение не являлось секретным. К тому же на заседании Президиума Совета министров присутствовали многие из членов Президиума ЦК.

Однако вопрос, с чем едем в Ленинград, противникам Хрущева требовался совсем в иных целях (характерно, что впоследствии, как свидетельствовал член Президиума ЦК Алексей Кириченко, к нему не возвращались). Действуя сплоченно и напористо, они добились созыва внеочередного заседания Президиума ЦК. Тогда-то и выяснилось, что 7 из 11 членов этого высшего партийного органа имеют к первому секретарю ЦК Хрущеву большие претензии. Располагая большинством, они сразу же выбили из его рук “дирижерскую палочку”: вести заседание было поручено не Хрущеву, а одному из его противников, председателю Совета министров СССР Николаю Булганину. Данное решение мотивировалось тем, что разговор пойдет о крупных ошибках и недостатках в работе Хрущева.

О том, что было дальше, рассказал потом секретарь ЦК Аверкий Аристов: “Первым взял слово (без записи - никакой записи не было) Маленков, хотя мы подняли руки раньше всех: я, Беляев, Фурцева, Жуков, Шверник, Суслов, Кириченко, Мухитдинов и Козлов. Нам сказали: нет, вы посидите. Булганин, видно было, программу этого заседания разработал очень тщательно как председатель. Маленков выступил уверенно, со всеми жестами, присущими большому, крупному оратору... Никому другому слова не было дано, кроме Маленкова, Молотова, Кагановича, Булганина, Ворошилова. Эта пятерка нанесла остальным сидящим такой массированный удар, блицкриг, с таким ошеломляющим напором, речи были такие сильные, уверенные, что люди слабые могли дрогнуть и перейти на их сторону. Видимо, таков был их расчет”.

Действительно, в те часы на голову порядком растерявшегося Хрущева сыпались самые разные обвинения, предъявлялись многочисленные претензии. Выяснилось, что его противникам очень не нравилось, что в последнее время первый секретарь ЦК взял привычку делать заявления по серьезным политическим вопросам без предварительного рассмотрения их в узком кругу партийных вождей. В этом они (и не без причин) усматривали нарушение принципа коллективного руководства. Критики Хрущева упрекали его в грубости и нетерпимости по отношению к отдельным членам Президиума ЦК, уверяли, что в партии растет культ личности Хрущева. Кроме того, первому секретарю ЦК было указано на непоследовательность во внешней политике, крупные просчеты в руководстве сельским хозяйством и на другие прегрешения. Противники Хрущева поставили под сомнение необходимость су-
ществования поста первого секретаря ЦК. Но то, что эту должность в любом случае должен занимать не Никита Сергеевич, сомнений у них не вызывало. Поэтому 7 членов Президиума ЦК против 4 приняли решение о его смещении с занимаемого поста с тем, чтобы выйти на пленум ЦК с аналогичным предложением от имени Президиума ЦК.

Было очевидно, что разделаться с Хрущевым (заговорщики планировали перевести его на должность министра сельского хозяйства) рассчитывали в узком кругу партийных вождей. И поначалу это им вроде бы удавалось. Как рассказывал впоследствии член ЦК КПСС министр внешней торговли СССР Николай Патоличев, ему многое о происходящих в Президиуме ЦК событиях стало известно лишь 20 июня вечером, когда “первый секретарь ЦК был уже смещен”.

Однако без шума довести дело до конца антихрущевскому большинству Президиума ЦК так и не удалось. К тому же первый секретарь ЦК и его сторонники прекрасно знали, что их “путчисты” во главе с Вячеславом Молотовым имеют большинство только среди членов Президиума ЦК. Поэтому политическое спасение Хрущеву надо было искать в расширении круга партийных функционеров, участвующих в решении вопроса о власти. А в том, что весь сыр-бор возник из-за нее, сомнений ни у кого не было.

ПОМОЩЬ ИДЕТ!

Хрущеву повезло: помимо членов Президиума ЦК Михаила Суслова, Анастаса Микояна и Алексея Кириченко, его поддержали все секретари ЦК и кандидаты в члены Президиума ЦК (единственным исключением стал резко выступивший против Хрущева Дмитрий Шепилов). Не обладая правом решающего голоса, они постоянно встревали в дискуссию. Это способствовало реализации верно избранной Хрущевым тактики затягивания заседания президиума. В ругани и спорах прошли долгих четыре дня!

Тем временем сторонники Хрущева не сидели сложа руки. По согласованию с ним министр обороны Георгий Жуков и председатель КГБ Иван Серов (снятие которого с занимаемой должности “путчистами” также было предрешено) самолетами военно-транспортной авиации доставляли в столицу членов ЦК - сторонников Хрущева. Когда их собралось несколько десятков, специально подобранная группа потребовала встречи с членами Президиума ЦК.

“Сообщение о прибытии делегаций настолько вывело из равновесия тт. Маленкова, Кагановича, Молотова, Шепилова, Сабурова и других, что они, не стесняясь в выражениях, стали недопустимо кричать на Хрущева и других товарищей... Я никогда не видел у Маленкова, Кагановича, Молотова, Шепилова, Сабурова таких озлобленных лиц”, - вспоминал Жуков. Заговорщикам было от чего нервничать: приход членов ЦК, добивавшихся созыва пленума ЦК и требовавших не принимать на Президиуме ЦК никаких кадровых решений, ломал весь сценарий переворота.

Некоторое время членов ЦК продержали в приемной. Наконец, большинство Президиума ЦК поручило Булганину как председателю Совета министров СССР и Клименту Ворошилову как председателю президиума Верховного совета СССР выйти к прибывшим товарищам. Однако и Хрущев с Микояном также поспешили в приемную встречать долгожданную подмогу.

А там разгоряченный Ворошилов сначала потребовал у “гостей” объяснений, почему те явились на заседание Президиума ЦК, а затем вступил в перепалку с Серовым. Последний пригрозил, что если Президиум ЦК будет противиться созыву пленума, то последний все равно соберется. Свое веское слово в поддержку Хрущева сказал и маршал Жуков. Позиция силовых структур в тот момент значила очень много.

Столкнувшись со столь жестким сопротивлением, Молотов и прочие дрогнули и согласились на созыв пленума ЦК. В сложившейся ситуации это их решение было равносильно капитуляции.

ПЛЕНУМ-ДОПРОС

22 июня в два часа дня пленум ЦК был открыт. По словам Хрущева, на тот момент в зале присутствовали 121 из 130 членов ЦК, 94 из 117 кандидатов в члены ЦК и 51 из 62 членов Ревизионной комиссии.

Заседание длилось восемь дней, быстро превратившись в политическое избиение “антипартийной группы”. Теперь уже Молотову, Лазарю Кагановичу и Георгию Маленкову, которых посчитали главными злоумышленниками, пришлось слушать критику в свой адрес. “Допрашиваемые” (во всяком случае, так определил свою роль на пленуме Каганович) получили возможность изложить свою позицию. Но во время их выступлений в зале стоял шум, ораторов постоянно перебивали. К примеру, когда Хрущев сказал Кагановичу, что тот говорит больше часа и пора бы освободить трибуну, тот показал на зал и заметил: “Из этого времени три четверти говорили они”.

Молотову, Кагановичу и Маленкову напомнили и об участии в сталинских репрессиях. Впрочем, тема эта все еще была настолько острой, что раскручивать ее было небезопасно для многих участников данного партийного форума. На что, кстати, уже в начале пленума намекнул Маленков, с издевкой бросивший своему главному критику: “Ты у нас чист совершенно, товарищ Хрущев”. Выступивший же следом Каганович был и не столь дипломатичен, и менее ироничен. Он указал на выборочность в упоминании лиц, причастных к массовым репрессиям. С трибуны Каганович прямо поинтересовался у Хрущева, не приходилось ли тому подписывать “бумаги о расстреле на Украине”. Характерно, что данный вопрос первым секретарем ЦК был предусмотрительно проигнорирован.

“Путчисты” Максим Сабуров и Михаил Первухин выступили с покаянными речами. А вот речь Булганина присутствовавших не удовлетворила. Об этом во всеуслышание с трибуны сказал Микоян. Булганин тут же попросил слова еще раз, и оно было ему немедленно предоставлено! Причина столь необычной покладистости в отношении одного из заговорщиков выяснилась быстро: Булганин осознал свои ошибки и стал каяться.

В итоге спешно слетевшиеся в Москву партийные функционеры единодушно поддержали Хрущева. Объективное и всестороннее рассмотрение конфликта им было не нужно. Его и не было. В принятом постановлении пленум ЦК осудил “фракционную деятельность антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова” и вывел их из состава ЦК. Если от первых троих Хрущев избавлялся как от конкурентов, то последнему мстил за переход на сторону его противников. Характерно, что на пленуме Шепилова называли “политической проституткой” и “грязным человеком”. А советский народ отреагировал на поступок Шепилова по-своему: отныне, когда водку разливали “на троих”, четвертого собутыльника называли “Шепиловым”.

Не подлежавшие публикации пункты 3 и 4 постановления касались участи остальных мятежников. Каждому из них выпало свое. Сабурова вывели из Президиума ЦК, Первухина перевели из членов Президиума ЦК в кандидаты, Булганину объявили строгий выговор с предупреждением, а про Ворошилова даже не вспомнили. Объединяло же всех участников антихрущевского недопереворота то, что в июне 1957 года на их политической карьере был поставлен крест.

Зато карьера первого секретаря ЦК Никиты Хрущева резко пошла в гору. Способствовало этому и устранение с политической арены Жукова, в котором Хрущев видел своего конкурента. Поэтому сразу же после июньского пленума ЦК он стал готовить операцию против Жукова. Она была осуществлена 27 октября 1957 года на пленуме ЦК. Маршала обвинили в проведении линии “на ликвидацию руководства и контроля над армией и флотом со стороны партии, ее ЦК и правительства”, отправили в отставку с поста министра обороны и вывели из состава ЦК КПСС. Так Никита Сергеевич отплатил Георгию Константиновичу за помощь в трудную минуту.

ПОСТСКРИПТУМ

Ровно семь лет спустя, в октябре 1964 года, на пленуме ЦК уже Хрущев был отправлен на пенсию. Парадокс заключался в том, что сделали это те же самые люди, которые спасли его в июне 1957 года. Впрочем, это была уже совсем другая история. О другом антихрущевском заговоре.



АНЕКДОТ ХРУЩЕВСКОГО ВРЕМЕНИ

Члены сталинской гвардии - Молотов, Маленков, Каганович и, как было сказано в официальном сообщении, “примкнувший к ним Шепилов” - выступили против Хрущева. Произошла острая схватка, но победа в борьбе за власть осталась за Хрущевым. Его противники были отстранены от политической деятельности. В связи с данным сюжетом на вопрос: “Какая самая длинная фамилия?” в народе стали отвечать: “И примкнувший к ним Шепилов”.


КОММЕНТАРИЙ
Владимир НАУМОВ, профессор, доктор исторических наук:

- Чего же добивался Хрущев, организуя многодневное заседание ЦК партии? Он понимал, что в “антипартийную группу” попали авторитетные деятели партии, давние соратники Сталина. Это было выступление не одного или двух членов Президиума ЦК, а его большинства, и выступали они с серьезными вопросами, с весомыми претензиями в адрес первого секретаря ЦК КПСС, с критикой его личных качеств, его методов руководства. Надо было убедить партию, общество, международное коммунистическое движение, общественность за рубежом в том, что Президиум ЦК действительно выступил против партии, а не против Хрущева, что столкновение не носило личного характера, что речь шла о защите высоких политических принципов, защите курса ХХ съезда партии.

Обсуждение вопросов проходило в глубокой тайне не только от беспартийных, но и от всей массы членов партии. Вопреки традиции, стенограмму июньского пленума 1957 года даже после правки и чистки рассылать в местные организации не стали. От партии скрыли действительное положение дел в высшем руководстве, расстановку сил в июне 1957 года, представляя дело таким образом, что только небольшая группа, а не большинство Президиума ЦК, выступила против Хрущева. В решении пленума названы фамилии Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова, тогда как их позицию разделяли Ворошилов, Булганин, Первухин и Сабуров. Все они голосовали за освобождение Хрущева от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС. Желая скрыть этот факт, пленум отложил наказание остальной части “антипартийной группы”...

В событиях конца июня 1957 года особую роль сыграл Жуков - и в ходе заседания Президиума ЦК, и в подготовке пленума ЦК КПСС, и в ходе его работы. Из стенограммы пленума видна высокая оценка роли Жукова в борьбе против группы Молотова, данная Хрущевым. Именно Жуков много сделал для сохранения Хрущева на посту первого секретаря ЦК КПСС. В стенограмме воспроизведены угрозы использования армии в решении вопроса о власти, высказанные Жуковым накануне пленума ЦК.

Естественно, что и партийный аппарат, и Хрущева не могла не беспокоить эта ситуация. Как можно судить из документов, связанных с обработкой стенограммы пленума для рассылки ее членам ЦК, уже в августе началась подготовка акции против Жукова, а в начале октября неожиданно для всех, и в первую очередь для самого Жукова, пленум ЦК снял его со всех постов и вывел из состава Центрального комитета. Жукова обвинили в попытках принизить роль политорганов в армии. Партийный аппарат не смутили ни масштаб, ни значимость фигуры Жукова, ни его роль в возведении на пьедестал лидера партии Хрущева. ЦК имел цель поставить армию на место, которое ей отводилось в системе авторитарной власти.


“А”-СПРАВКА

Как сложилась судьба политиков,
выступивших против Никиты Хрущева в июне 1957 года:

Булганин Николай Александрович. 1958 - 1960 гг. - председатель Ставропольского совнархоза. С 1960 г. на пенсии. Скончался в 1975 г.
Ворошилов Климент Ефремович. До 1960 г. оставался членом Президиума ЦК КПСС и председателем Президиума Верховного совета СССР. 1960 - 1969 гг. - член Президиума Верховного совета СССР. Умер в 1969 г.

Каганович Лазарь Моисеевич. В 1961 г. был исключен из КПСС. С 1957 г. - директор Уральского калийного завода. С 1961 г. на пенсии. Скончался в 1991 г.

Маленков Георгий Максимилианович. В 1961 г. исключен из КПСС. С 1957 по 1961 гг. - директор Усть-Каменогорской ГЭС и Экибастузской ТЭЦ. С 1961 г. на пенсии. Скончался в 1988 г.

Молотов Вячеслав Михайлович. В 1962 г. исключен из рядов КПСС. В 1984 г. восстановлен в партии. 1957 - 1960 гг. - посол СССР в Монгольской Народной Республике. В 1960 - 1961 гг. работал в Вене в агентстве ООН по атомной энергии. С 1962 г. на пенсии. Умер в 1986 г.

Первухин Михаил Георгиевич. В 1957 - 1958 гг. - председатель Госкомитета СМ СССР по внешнеэкономическим связям. В 1958 - 1963 гг. - посол СССР в Германской Демократической Республике. В 1963 - 1965 гг. работал начальником управления СНХ СССР, а в 1965 - 1978 гг. - начальником отдела Госплана СССР. Умер в 1978 г.

Сабуров Максим Захарович. В 1957 - 1958 гг. - заместитель председателя Госкомитета СМ СССР по внешнеэкономическим связям. В 1958 - 1966 гг. - директор Сызранского специализированного завода тяжелого машиностроения, затем Сызранского завода по переработке пластических масс. С 1967 г. на пенсии. Умер в 1977 гг.

Шепилов Дмитрий Трофимович. В 1962 г. исключен из КПСС. Восстановлен в партии в 1976 г. В 1957 - 1960 гг. - директор, заместитель директора Института экономики АН Киргизской ССР. С 1960 по 1982 гг. - ученый археограф, старший археограф Главного архивного управления при СМ СССР. С 1982 г. на пенсии. Скончался в 1995 г.


ДОКУМЕНТ

Из стенограммы июньского пленума ЦК КПСС 1957 года
Утреннее заседание, 24 июня

Из выступления Молотова:

Молотов. Я считаю неправильным, когда один член президиума выступает по всем вопросам - по финансовым, по промышленности, по сельскому хозяйству, по международным делам, по дипломатическим вопросам - один за всех говорит... (Шум в зале.)

Доронин. Есть члены президиума, которые просили у Хрущева дать им возможность выступить где-нибудь, и он отказал?

Молотов. Создалась такая обстановка, что если нарушаешь такой культ определенной личности, то уже вызываешь недовольство...

Приветствия печатаются обкому и облисполкому, подписывает только первый секретарь. У нас есть Совет министров. Председатель Совета министров почему-то не подписывает. Почему?

Ноги на стол тов. Хрущев положил. (Бурное реагирование в зале, шум.)

Дудоров. Почему такое заявление - ноги на стол?

Молотов. Что касается другого, то тов. Хрущев походя говорит так о членах Президиума ЦК: этот выживший из ума старик, этот бездельник, тот карьерист. Вы не можете считать справедливым и нормальным, когда один член Президиума ЦК начинает распоряжаться нами, как пешками. Нельзя так подходить к членам Президиума ЦК, а это было...

Когда мы среди членов президиума говорили о тов. Хрущеве, я говорил тов. Хрущеву в лицо в присутствии всех членов Президиума ЦК: тов. Хрущев зазнался, и это его главный недостаток.

Голос. Неправда.

Молотов. Если вы не будете обращать на это внимание, мы будем иметь шишки. Нельзя зазнаваться. В этом есть опасность и для нашей партии.

Ленин в 1920 году, когда Московская организация праздновала его 50-летие, не нашел ничего другого сказать, как предупредить о недопустимости для большевиков зазнайства. Я прочту.

Голоса. Читали.

Молотов. Ленин... призывал к скромности, а этой скромности у тов. Хрущева не хватает. (Шум в зале.)

Когда мы его выбирали первым секретарем, я думал, что он будет тем же человеком, каким был до назначения его первым секретарем. Получилось не так, и чем дальше, тем больше...

Я никогда пренебрежением к другим товарищам не был заражен. Но вот, товарищи, насчет этого лозунга. Тов. Хрущев заявил 22 мая, что нашей задачей является “уже в этой пятилетке догнать Соединенные Штаты Америки по производству мяса, молока, масла на душу населения”.

Голоса. Правильно.

Голоса. Мы это сделаем.

Молотов. Все мы заявляем, что нам нужно как можно больше масла, молока, мяса (Шум в зале.), мы все за это будем бороться. У нас партия коммунистическая, партия рабочего класса, она всегда борется и будет бороться за поднятие жизненного уровня рабочего класса, колхозного крестьянства, интеллигенции, всего народа. (Шум в зале.)

Беляев. Партия борется, это верно.

Молотов. Надо сказать, что тов. Хрущев выступил с этим заявлением до решения ЦК по этому вопросу...

Не можем мы так легко относиться к решениям съезда партии, чтобы, не рассчитавши своих возможностей, сказать, что решим в такой-то краткий срок эту новую задачу. (Бурное реагирование в зале, голоса раздаются со всех концов.) Если этот лозунг правильный, если он обеспечивается выполнением, то давайте обсудим, давайте посмотрим расчеты, расчеты о кормах, о строительстве, о капиталовложениях. Но никаких таких расчетов у нас нет.

Голоса. У нас есть расчеты, расчеты в областях.

Молотов. За общегосударственные вопросы несут ответственность и области, и края, и республики, но в первую очередь Центральный комитет партии и Советское правительство. Где же эти расчеты, почему мы их не знаем, да и вы их не знаете. Нет таких расчетов не только у вас, но и у нас.


Утреннее заседание, 25 июня

Из выступления Булганина:

Булганин. Я, товарищи, полностью согласен с тем, что здесь говорил тов. Микоян. Я считаю вчерашнее свое выступление очень плохим.

Голос. Антипартийным.

Булганин. Очень плохим. Я, товарищи, очень много пережил за эти дни и, поверьте мне, я считаю теперь для меня совершенно ясным, что Маленков, Молотов и Каганович вели работу против партии. (Шум в зале.)

Вчерашнее выступление Молотова здесь, на пленуме ЦК, было явным выпадом против партии...

Голоса. Правильно.

Булганин. ...как по вопросам внутренней политики, так и по вопросам международной политики.

Я признаю, товарищи, и заявляю, что понимаю сейчас совершенно ясно: налицо сложилась антипартийная группа, имевшая целью изменить руководство партии и ее политику... Возглавляла все тройка - Маленков, Молотов, Каганович.
Каковы были роли? Главная организаторская роль принадлежала Маленкову.

Голоса. Вот, правильно.

Булганин. Он бегал из кабинета в кабинет и не давал никому покоя.

Первухин. Это совершенно правильно.

Булганин. Он организовал всю кухню. Буквально не давал покоя ни мне, ни Первухину, ни Сабурову, ни Ворошилову, вероятно... А по части идеологии - Молотов.

Голос. Идеолог нашелся.

Булганин. Это очень интересно теперь, когда задумаешься над всем этим делом, когда послушаешь все, что говорится.

Голос. Опытный.

Булганин. До самого последнего дня Молотов как бы стоял в стороне. Мы с ним не встречались первое время. Тт. Сабуров и Первухин подтвердят. Он не разговаривал, но ясно было, что он главный тут идеолог. Главный Папа всей кухни...

Нас, товарищи, втянули в эту кашу. Теперь нам надо из нее вылезать. Как мы вылезем, я не знаю. Нам надо помочь. (Шум в зале.)

Голоса. Надо помочь.

Булганин. Помочь нам вылезти из этого болота.

Все то, что здесь говорилось, правильно. Хотели сменить Хрущева. Каганович прямо говорил и на заседании президиума повторил, что его надо назначить министром сельского хозяйства...

Товарищи Маленков, Каганович, Молотов ведут работу против партии и Центрального комитета на протяжении всего времени, как пришел в ЦК тов. Хрущев. Вели и продолжают вести. Нашли момент, когда можно зацепить и нас.

Я, товарищи, вижу теперь все, для меня все ясно. Для меня ясно, что если не положить решительный конец этой их деятельности, они нам и дальше будут мешать в работе.

Я считаю, что пленум должен принять самое суровое решение по их адресу. (Аплодисменты.) Я не снимаю, товарищи, ответственности и с себя. Я несу очень большую ответственность, гораздо большую, чем тт. Первухин, Сабуров, потому что я занимаю очень высокий пост - председателя Совета министров.

Товарищи, раз я попал в это болото, то должен держать ответ. Я по-большевистски приму любое ваше решение. 40 лет я работаю в партии, из них 27 лет вместе с тов. Хрущевым, рука об руку. У нас никогда не было каких-либо серьезных расхождений.

Материалы подготовил
Олег НАЗАРОВ