Ровно 392 года назад, в августе 1619-го, в гавань городка Джеймстаун в американской Виргинии прибыло голландское судно с двумя десятками черных рабов, которых капитан обменял на провизию. С того момента принято отсчитывать 250-летнюю историю рабовладения в США.

У ИСТОКОВ

На самом деле, 20 августа 1619 года можно назвать отправной точкой истории североамериканского рабовладения лишь условно - юридически рабства британские колонии Северной Америки еще не знали. Нишу рабов занимали сервенты - как правило, это были соотечественники, готовые за право попасть в Новый Свет и в будущем обрести свой кусок земли отдать себя на определенный срок в кабалу. Прибывших африканцев, судя по всему, определили работать на похожих условиях.

Но такое случалось лишь на первых порах. В Европе укоренялась мода на табак - его повально начали курить, нюхать и даже жевать. Соответственно спросу стали расти и табачные плантации колонистов Восточного побережья - но откуда было взять рабочие руки? Сервентами обходиться уже не получалось, попытки принуждать к подневольному труду индейцев тоже особым успехом не увенчались: трудились те неумело, а вот обороняться от охотников за рабами умели хорошо.

То ли дело африканские невольники, торговлей которыми промышляли в то время португальцы. Правда, доставка "живого товара" по морю была недешева, но фермеры и плантаторы постепенно осознали всю выгоду этого варианта. Постепенно колония за колонией кодифицирует понятие рабства в своих законодательствах. Первым это делает Массачусетс в 1641 году, потом подтянутся и другие.

Стоит отметить важный момент - американское рабовладение поначалу не имело расовой подоплеки: по взглядам того времени, рабом можно было сделать лишь язычника, но не христианина, какого бы цвета кожи он ни был. Мало того, как это ни курьезно звучит, в той же Виргинии одним из первых настоящих рабовладельцев стал африканец - Энтони Джонсон (а прежде просто "негр Антонио" из Анголы), прибывший в Джеймстаун на том самом голландском корабле. Окончив кабальную службу, он освободился и вскоре стал процветающим фермером - занялся выращиванием табака. И вот в архивах Джеймстаунского суда за 1654 год мы читаем о процессе, который закрепил за Джонсоном право бессрочного владения одним из своих работников.

Но чем дальше развивались плантации в колониях, тем более приближалось рабство там к тому, о котором мы привыкли читать. В Виргинии с 1662 года рабство стало наследственным, а в 1664 году Нью-Йорк, Виргиния, а также Северная и Южная Каролина принимают, наконец, закон, обращающий в невольников все местное черное население. В 1672 году в Нью-Йорке решают, что отныне обращение невольников в христианство в этой колонии не должно влиять на их рабский статус. А виргинский закон от 1705 года уже без всяких недомолвок описывает положение невольников в этой колонии:

"Слуги, ввозимые в страну... из тех, что не были христианами на родине, должны считаться рабами. Ко всем рабам-неграм, мулатам или индийцам следует относиться как к имуществу. Если же раб, сопротивляясь хозяину, будет убит, то хозяин считается свободным от любого наказания, как если бы такого случая вовсе не произошло".

НЕОТЪЕМЛЕМЫЕ ПРАВА... НЕ ДЛЯ ВСЕХ

К концу столетия, правда, общественные настроения серьезно поменялись:

"Все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью", - говорится в Декларации независимости США, составленной Томасом Джефферсоном и принятой 4 июля 1776 года.

Неприятие рабства к тому времени становится вопросом интеллектуальной моды, практически вкуса: на дворе все-таки стоит эпоха Просвещения. "Отцы-основатели США", среди которых тот же Джефферсон или Бенджамен Франклин, сами на тот момент находятся в числе законодателей этой моды, говорят о рабстве как о зле, с которым необходимо покончить елико возможно скорее. Впрочем, собственных невольников это им держать не мешает.

И, конечно, никакие гуманистические идеалы отцов-основателей не могут победить экономические интересы каролинских плантаторов: так, изначально в декларации содержался пункт, напрямую осуждающий рабство, но из документа в итоге его изъяли.

Позже, при разработке основного документа страны, неудобные моменты тоже постарались обойти. В прообразе Конституции США, Статьях конфедерации 1777 года, про рабство вообще не сказано ни слова. В самой Конституции, принятой десятью годами позже, о существовании в стране рабства можно догадаться по нескольким оговоркам. К примеру, в пункте о представителях (где говорится о том, что число представителей от каждого штата зависит от численности населения штата) рабов называют "иными лицами", которые при вычислении считаются за три пятых гражданина.

Так что в итоге вопрос, отменять рабство или оставить, был отдан на откуп конкретным штатам. Часть из которых, действительно, после объявления независимости принимает законы, ограничивающие или вовсе уничтожающие рабство на своей территории. Это сделают прежде всего те штаты, в которых, в силу природных условий, удобнее было вести небольшие хозяйства, не требовавшие труда невольников.

Южные же штаты, за редким исключением, останутся при своем. И когда вскоре на Севере начнется промышленная революция, на Юге начнется революция аграрная - прежние сельскохозяйственные культуры вытеснит хлопок, спрос на который резко подскочит из-за роста текстильного производства в Старом Свете.

ПРОТЕКЦИОНИЗМ - ЭТО СОЦИАЛИЗМ?

Распространенный тезис о том, что Юг к тому времени безнадежно отстал в экономическом отношении от индустриального Севера, сейчас все чаще подвергают сомнению: чего стоит вышедшая в 1974 году работа "Время на кресте: экономика американского рабовладения" Роберта Фогеля и Стэнли Энгермана, где доказывалось, что южные штаты развивались куда динамичней северных. Конечно, этих авторов можно было бы записать, как это часто делается, в ревизионисты, но... со временем Фогель за свой метод исследования экономической истории получил Нобелевскую премию.

Хотя с 1807 года импорт невольников в Штаты был запрещен, число рабов на юге неизменно росло - так, если в 1820 году их было около полутора миллионов, то через десять лет эта цифра выросла уже на четверть. У рабовладельцев, несмотря ни на какие внешние ограничения, вполне хватало ресурсов для заселения невольниками хлопконосного Дальнего Юга (Миссисипи, Алабама, Джорджия etc.). Так, за 1830-е годы в Миссисипи и Алабаму со "Старого Юга" прибыло по доброй сотне тысяч человек.

Юг, с его гигантскими плантациями "короля-хлопка", вполне мог уже заявить о себе как о самостоятельной силе - и не преминул это сделать, благо у этой силы быстро появились свои харизматичные идеологи. Одним из них стал Джон Кэлхун, видный политик и оратор, в разное время успевший побывать министром обороны, сенатором, вице-президентом и госсекретарем США.

Кэлхун, сторонник самого расширительного толкования суверенитета штатов, заявивший однажды: "Наши благословенные свободы превыше нашего федерального Союза", - стал активнейшим апологетом рабовладения. Если последнее до него многими даже на Юге разумелось как "неизбежное зло", то он открыто заявил о нем как о благе:

"Я утверждаю, что в том состоянии, в каком сейчас находится цивилизация, когда две расы различного происхождения, различающиеся... физически и интеллектуально, вынуждены жить вместе, то положение, которое мы сейчас имеем в рабовладельческих штатах, - это несомненное благо. Я также настаиваю, что не было в истории еще богатого и цивилизованного сообщества, одна часть которого не жила бы за счет труда другой".

Для самих негров, как считал Кэлхун, рабство тоже являлось благом. По его словам, "патриархальное" рабство на Юге, несущее к тому же по отношению к неграм цивилизаторскую функцию, куда лучше, чем "капиталистическая эксплуатация" на Севере, которая не только плодит нищету, но и грозит социальным взрывом, который ничего хорошего стране не принесет. За критику капитализма Кэлхуна позже даже прозвали "Марксом правящего класса".

Кэлхуну во многом вторил и его "преемник" на посту выразителей чаяний плантаторского сообщества - Джордж Фитцхью. По Фитцхью, если у части людей есть, как прописано в Декларации независимости США, "естественное и неотчуждаемое право" на свободу, то части людей, наоборот, благом будет руководство и покровительство - и право на это должно быть столь же естественно и неотчуждаемо. "Негр - как взрослый ребенок", - говорил Фитцхью, добавляя, что рабство - это лучшая форма социализма.

Только против "отеческой заботы" почему-то постоянно вспыхивали бунты - такие, как мятеж Ната Тернера в 1831 году в Виргинии или, скажем, восстание черных невольников 1842 года, случившееся на территориях чероки.

ИТОГО

В 1861 году, как известно, началась Гражданская война, которая в итоге покончила с рабством в стране. Благодаря отмене рабства экономика Юга действительно обрушилась так, что в дальнейшем ни о какой "сецессии", как раньше, речи идти не могло. Но стало ли лучше самим рабам?

- Когда мы узнали, что мы свободны... жили где придется, - вспоминал бывший раб Фаунтэн Хью (записанные на фонограф интервью бывших невольников сохранились в архивах), - спали ночью в исподнем. Не было у нас дома, нас просто выпустили, как скот - знаете, как выпускают скот на пастбище? Когда дали свободу, ничего не осталось у цветных людей.

Многие из бывших рабов за отсутствием других вариантов продолжали трудиться у бывших хозяев. Правами их никто наделять не собирался - законодательные органы штатов Юга как могли постарались оградить себя от новых сограждан, принимая так называемые "Черные кодексы", ограничивавшие права цветных. И даже когда в 1870-х годах федеральному центру удалось добиться отмены этих актов, дискриминационные нормы часто просто переходили в другие законы... А расовая сегрегация просуществовала аж до середины XX века.

Но северяне к тому времени своего уже добились, если исходить из слов "главного аболициониста" Авраама Линкольна.

- Моя главнейшая задача в этой борьбе, - говорил он во время войны, - спасти Союз, а не спасти или уничтожить рабство. Если бы я мог спасти Союз, не освобождая ни одного раба, я бы сделал это, и если бы мне для его спасения пришлось освободить всех рабов, я бы тоже сделал это.

С тех пор США уже не пытались разделиться...

Александр ЦВЕТКОВ