Национальные проекты оценивают все кому не лень. Но в полной мере их можно оценить лишь заглянув за их пределы - обратив внимание на те институты, организации, которые вроде бы не должны ими затрагиваться. В здравоохранении это в первую очередь больницы. Оценить, можно ли решить “больничные” проблемы, делая упор на “первичном звене”, как предлагается в нацпроекте, корреспонденту “Солидарности” не так давно довелось, побывав в одной из московских городских клинических больниц в качестве... пациента.

ПО ЗВЕНЬЯМ ОДНОЙ ЦЕПИ

Первичное звено медицинской помощи у нас - поликлиника. Тут нужно периодически проходить медосмотр, сюда к участковому врачу можно обратиться при недомогании и, выстояв очередь - по разной системе учета от часу до четырех, - получить 12 минут на консультацию. Но это мало у кого получается. Даже если нужно. Проще пойти за деньги туда, где нет очереди. Или отлежаться, взяв отгулы, отпуск “без содержания”. Работающим в организации, где оплачивают больничный, легче всего вызвать врача на дом. Если очень упрощать суть нацпроекта “Здоровье” в части, касающейся врачей общей практики, то речь идет о том, чтобы хотя бы немного мотивировать труд этих врачей - мотающихся по квартирам больных и принимающих пенсионеров, выстаивающих огромные очереди на прием.

К такой участковой мне однажды и довелось попасть, выстояв очередь, выслушав рекомендацию в следующий раз при температуре вызвать врача на дом. Немного поболела и... не закрыв больничный, вышла на работу. Когда я вернулась из командировки, попыталась продлить старый больничный или еще раз отлежаться дней пять. Мне пришлось столкнуться с другим опытом - больничным. Просто “первичное звено”, при всей вежливости и старательности участковой, было уже “не в кассу”.

ОЩУЩЕНИЯ БОЛЕЗНИ

В больницу меня привезли на скорой, которую вызвал участковый врач. Скорая, поскольку спешить было особенно некуда - не инфаркт, а лишь высокая температура и диагноз “пневмония”, - приехала “в течение часа”, то есть чуть меньше, чем через полтора.

В скорой - медсестра спросила - в какую больницу едем? Начинаешь чувствовать себя человеком - у меня есть выбор! Хотя бы из двух больниц. Сестра сразу, правда, предупреждает, что обе переполнены, так что разницы особой нет. Выбираю ту, что ближе к дому.

В больнице, ожидая в приемном покое, пока меня определят, смотрю, как мимо везут на каталках тяжелобольных, многих - в травматологию.
Определяют в отделение. Врач приемной, внимательно послушав, хвалит мою участковую, говорит, что послала в больницу вовремя. Потом опять приходится сидеть в коридоре и ждать медсестру, которая должна отвести меня в отделение. На второй этаж поднимаемся на лифте. “Мое” отделение - “терапия”, рассчитанная на 60 мест. Но больных как будто больше. Койки стоят в коридорах. Застелены кожаные диваны и кушетки для осмотра. Вдоль узкого коридора койки стоят непрерывно - хорошо, что хоть еще в один ряд. И если идти неаккуратно, можно нечаянно задеть капельницу...

Стараюсь очень осторожно пробраться к медсестринскому пункту. Мне говорят, что сейчас “пятница, вечер”, нужно занять койку, и через некоторое время придет дежурный врач, потому что моя лечащая врач уже ушла. Предлагают пойти в палату 219 - одну из самых больших в отделении. Останавливаюсь у единственной пустой койки в замешательстве - неужели мне предстоит выздороветь тут, в этой палате, в такой духоте, на высокой койке, кажущейся чуть ли операционным столом, но почему-то с дырой на пододеяльнике?..

Поворачиваюсь и выбираюсь из палаты. Затем бросаюсь к медсестринскому пункту и спрашиваю, можно ли мне лечь в коридоре. Несколько недоумевая, медсестра отвечает, что я могу выбрать любую из четырех свободных кроватей в коридоре. И добавляет, что при пневмонии лучше лежать в палате, - там периодически освобождаются места: больных много, но никого слишком долго не держат...

Наверное, можно привыкнуть практически к чему угодно. Кто-то работает в таких условиях. Кто-то лечится. Так, уже на следующий день ужас и желание немедленно сбежать сменились апатией - то ли из-за лекарств, то ли из-за общей атмосферы размеренного графика и оторванности от мегаполисной - “спешащей” - жизни.

ОПОРА КЛИНИЧЕСКОЙ МЕДИЦИНЫ

Неделя в больнице, некоторое улучшение, и просыпается “профсоюзный взгляд”. Основной персонал отделения - средний. Санитарок в “моей” терапии нет. Их работу приходится выполнять медсестрам. Врачей тоже нет - кроме завотделением. Есть ординаторы: тут они получают практику и базовый оклад - в три тысячи рублей. Все молодые, вежливые, очень внимательные.

Медсестры получают чуть больше - за счет того, что у них по полторы - две ставки, за счет “ночных” и “санитарских”. Спрашиваю, не тяжело ли при такой интенсивности труда. Ответ: “Через сутки, то есть на две ставки, тяжело. Через двое - нормально”. Больше напрягает то, что на одну медсестру приходится больше больных, чем положено. Отделение рассчитано на 60 человек. Обычно лежат 80 - 90. С ними должны справляться две дежурные медсестры. Или одна - если другая заболела и ее никто не подменил. Зарплата получается по 6 - 8 тысяч. Как на эти деньги жить? Ответ: “Как-то тянем на месяц...”

Спрашиваю, почему так много больных. Медсестры отвечают: “Нам говорят, что сколько привезли, столько и нужно положить - хоть на матрасы, на столы, на стулья... И бомжей, и остальных. Всех лечим”. Больница-то “скоропомощная”. А в министерстве еще думают, что нужно сокращать количество койко-мест.
Есть и другая проблема: “Крайне тяжелых случаев много. В основном среди бомжей - они доводят свое состояние до такого, что им уже нельзя помочь. Много тяжелых среди молодежи - они работают-работают, больные на работу ходят. А потом оказываются в больнице в тяжелом состоянии...”

Медсестры говорят и хорошее: “Есть лекарства, даже дорогие”, “Газон в дворике больницы красивый”, “Идет ремонт”, “Нас постоянно обучают”, “Зарплата вовремя раз в месяц”. Можно было бы чаще, но не хотят сами - слишком мало.

Еще больше все проблемы оправдывает в глазах медперсонала то, что “у нас хороший дружный коллектив. Мы друг за друга держимся”. И вообще “работа-то нравится. Здесь никто из-за денег не работает. Здесь все работают, потому что любят свою профессию. Правда, ну ладно, не платят много, но хотя бы оплачивали бы то, что положено - увеличение интенсивности труда, то, что на нас больше больных приходится...”

ПРОФСОЮЗ И ЗАЩИТА ТРУДА В БОЛЬНИЦЕ

По поводу интенсивности и охраны труда пытаюсь поговорить с председателем профкома, заведующим физиотерапевтическим отделением. Задаю только общий вопрос - какие у трудового коллектива есть проблемы. Отвечает:

- У нас какая проблема? Это детские оздоровительные лагеря. У нас с руководством контакт был непосредственный. Говорю: помогите! Всегда подключался и помогал. Детская оздоровительная программа всегда шла. У нас был тесный контакт с администрацией. Я не знаю, как в других больницах, а мне было работать очень легко. По всем проблемам никогда не было отказа. И колдоговор у нас очень хороший. Там все оговаривается: и дополнительный отпуск, и надбавки...

Можно делать вывод, что проблем практически нет. По крайней мере, не проблема - слишком высокая, фактически “на износ” интенсивность труда и низкая зарплата. Не проблема, оказывается, и профзаболевания врачей. Хотя почти у всех медсестер радикулит, остеохондроз, больная спина, аллергия... И не проблема - отказ выплачивать компенсацию медсестрам, если их “порежет” больной в белой горячке, как было, по словам медсестер, примерно год назад в соседнем отделении. Но... “самое главное - это отношения между администрацией и профсоюзом. Если отношения хорошие, все будет хорошо”.

АДМИНИСТРАТИВНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

Уже выписываясь, я попыталась получить комментарий администрации больницы - и о “хорошем”, и об очевидно плохом. Во встрече с главврачом Екатериной Тюлькиной мне отказали сразу - объяснив, что она слишком занята. Заместители главного врача тоже сначала ссылались на занятость, а потом признались, что не имеют права общаться с прессой без санкции пресс-службы департамента здравоохранения Москвы. Больше чем через месяц, оформив разрешение, я выяснила у секретаря, что беседовать мне лучше всего с Виктором Филипповым, заместителем главного врача по гражданской обороне, потому что “остальные заняты”. К нему я и обратилась. Вот ответ:

- Я ничем не могу Вам помочь в ответе на Ваши вопросы: занимаюсь совершенно другими вопросами. Ни лечением, ни проблемами финансирования я не занимаюсь. Никакого комментария я не буду давать. И не надо на меня ссылаться...

Вот так. Можно сказать “без комментария”...

Александра ПЕТРОВА
Фото автора: Если идти по больничному коридору, можно нечаянно задеть капельницу.


“А”-СПРАВКА

Городская клиническая больница (ГКБ)№ 64 - обычная “скоропомощная” больница. Сюда попадают в основном “внеплановые” больные по вызову скорой помощи. В меньшей степени - те, кто в связи с хроническими заболеваниями должен регулярно ложиться на плановое обследование.

При больнице есть кафедра от Российского университета дружбы народов (РУДН). Кафедра считается очень сильной, так что врачей больницы консультируют высококвалифицированные специалисты. И “высокотехнологическую помощь” тут тоже можно получить: больница оснащена современным диагностическим оборудованием. Можно сказать, что ГКБ № 64 - не слишком проблемная больница в Москве - самом финансируемом в плане “социалке” городе страны. Понятно, что в регионах ситуация сложнее, может быть, за исключением Тюменской области с ее “газово-нефтяным” бюджетом.