2 февраля Совет Федерации принял закон, по которому забирать
и заготавливать человеческие органы и ткани для трансплантации будет разрешено и в государственных больницах, и в местных (муниципальных)клиниках. Это означает не только облегчение для больных, ждущих операции, но и внушительную победу трансплантологии - отрасли по пересадке органов и тканей - как врачебной корпорации в первую очередь.

На фото - митинг родителей, дети которых нуждаются в трансплантации, перед зданием Минздрава. 31 мая 2005 года. ИТАР-ТАСС

ПЕРЕСАДКА СТАНЕТ ОПЕРАТИВНЕЙ

Как сообщил коллегам глава комитета СФ по науке, образованию, здравоохранению и экологии Виктор Шудегов, проект закона “О внесении изменений в статью 4 Закона о трансплантации органов и (или) тканей человека” уточняет перечень, порядок действий и права соответствующих медучреждений. Документ разрешает забор и заготовку органов не только в государственных, но и в муниципальных учреждениях здравоохранения. По данным инициаторов проекта, в настоящее время произошла почти полная остановка работы по органному донорству в стране, что связано с отсутствием правового регулирования - из-за этого донорские базы отказываются от сотрудничества с центрами трансплантации. Забор органов производится специализированной бригадой, сами муниципальные больницы этого не делают.

Таким образом, то, что право на “забор и заготовку органов и (или) тканей человека” получат лишь государственные и муниципальные больницы, а частные - ни в коем случае, в законодательстве специально не оговаривается. Но подразумевается... Уверенности в том, что так оно и будет всегда, нет. Хотя прагматиком Михаилом Зурабовым и была остановлена автономизация государственных и муниципальных медучреждений, которая призвана превратить их в хозрасчетные предприятия с широкой финансовой самостоятельностью администрации (то есть главврача и его окружения), всем понятно: это - до середины 2008-го, а там пойдет “вторая волна”...

Впрочем, проблема шире. В последние три-четыре года отечественным трансплантологам стало тяжко работать и неспокойно жить. Ряд демонстративных акций правоохранительных органов и скандальные журналистские расследования сильно подпортили им репутацию. Достаточно назвать длившееся с середины 2003 года дело врачей 20-й Московской городской клинической больницы, которых необоснованно обвинили в том, что они пытались вырезать почку у еще не умершего человека. По мнению специалистов, шумиха в СМИ вокруг “купли-продажи органов” отрицательно повлияла на развитие этой отрасли медицины в России. Раскручивание страшилки на тему “они заберут твои органы” привело к тому, что все меньше людей решаются на проведение необходимых операций.

Директор НИИ трансплантологии и искусственных органов Валерий Шумаков полагает, что в основе кампании вокруг “забора органов” - дилетантский подход, когда “на фоне негативизма прессы” в обществе воспитывается отрицательное отношение к трансплантологии. Количество операций по пересадке органов в России сокращается, и прежде всего из-за дефицита донорских органов и кризиса доверия к медработникам. Так, в НИИ трансплантологии, крупнейшем российском медицинском центре данного профиля, число операций по пересадке почки сейчас почти в три раза меньше, чем было в предыдущие годы. А дефицит донорских органов не позволяет российским врачам проводить жизненно необходимые операции. Шумаков поднимает и острейшую проблему нехватки центров по пересадке органов: в России двадцать центров по пересадке почки, пересадка печени осуществляется только в четырех местах, а пересадка сердца проводится исключительно в НИИ трансплантологии. Надо иметь в виду, что больные, которым требуется пересадка органов, не имеют альтернативы: либо им выполняется эта операция, либо они умирают.

И трансплантологи перешли в контрнаступление. Прессу обвинили в антигосударственной деятельности - обслуживании неких криминальных посредников, направляющих больных россиян за границу, где пересадка органов стоит бешеных денег. То есть посредников, заинтересованных в том, чтобы трансплантология в России деградировала. Надо заметить, что основания для такого рода обвинений прессы могли бы быть только в том случае, если бы она у нас и законы принимала, заматывая их рассмотрение на полтора-два года...

СЕКТАНТОМ МОГУТ НАЗНАЧИТЬ?

При обсуждении проекта в Думе вице-спикер ГД от “Единой России” Владимир Пехтин указал, что “за развитие трансплантологии выступает не только профессиональное медицинское сообщество. Свое позитивное отношение к этому вопросу высказала и Русская православная церковь, ведь донорский орган - по сути единственное средство возвращения к жизни тяжелобольных”.

А первый зампред комитета ГД по охране здоровья Александр Чухраев сообщил журналистам, что весь вред - в том правовом вакууме, который возник в связи с разграничением полномочий центра и регионов, из-за чего в одночасье большинство государственных больниц стали муниципальными. В законе о трансплантации забор и заготовка органов разрешалась только в госучреждениях, количество которых резко уменьшилось. “Принятая поправка разрешает спецбригадам из федеральных центров приезжать в муниципальные и в случае смерти человека забирать органы для пересадки, - рассказал Чухраев. - Это отработанная схема”. Чухраев указал и на то, что в законодательстве также “заложена “презумпция согласия”, когда мы все априори даем согласие на использование наших органов после смерти. Если человек не написал при жизни, что он категорически против, то по закону его органы могут быть взяты для пересадки. Документы об отказе будут предоставлять родственники. “Этот вопрос также отработан”, - добавил депутат.

Точнее, отработан даже не вопрос, а практика. Это очень важное дополнение. Дело в том, что еще пару лет назад в Думе планировали рассмотреть законопроекты о создании в России единой базы данных о гражданах РФ, которые не согласны на посмертное изъятие их органов для пересадки другим людям. Согласно этим задумкам, заявление о несогласии на “забор” своих органов гражданам пришлось бы оформлять в письменном виде, после чего соответствующий штамп им бы проставили в их документах (паспорте, водительских правах либо в страховом полисе - пока не определились). А в случае отсутствия такого заявления предполагалось, что согласие потенциального донора получено автоматически.

По мнению некоторых экспертов, в действующем законодательстве норма “презумпции согласия” потенциального донора на забор органов после его смерти хоть и существует, но толком не прописана, поэтому ее можно было бы и уточнить. Презумпция согласия предполагает, что изъятие органов и тканей у умершего лица не допускается, если при жизни потенциальный донор либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие после смерти органов донора для трансплантации реципиенту. Посему некоторые врачи-специалисты полагают нужным образовать постоянно действующую надзорную службу по заготовке донорских органов и федеральный координационный центр, регулирующий вопросы о регистрации больных и их потенциальных доноров. Это предполагает создание своего рода “банка органов”, а также - на основе собранных и систематизированных письменных заявлений “отказников” - информационной базы данных о принципиальных противниках органного донорства (не сектанты ли какие?). Помнится, еще пару лет назад чиновники против создания четкой информационной базы данных “всех несогласившихся лиц” не возражали, но с тех пор об этих законодательных инициативах мало что слышно. До поры до времени?..

Вадим БАРАБАНОВ


КОММЕНТАРИЙ
Владимир КАТРЕНКО, зампред Госдумы РФ (“ЕР”):

- Суть и содержание данного законопроекта содержится только в добавлении двух слов: “и муниципальных”. Однако слова эти бесценны, потому что, став частью законодательной нормы, они вернут к жизни сотни, а то и тысячи наших сограждан, в том числе детей. Дело в том, что сегодня у муниципальных медучреждений нет права забирать после смерти человека его органы для последующей трансплантации пока еще живым пациентам. Право это дано только государственным клиникам. Однако в “общероссийском листе ожидания” на операцию по трансплантации органов ежегодно числится около пяти тысяч человек, остро нуждающихся в пересадке. И количество их растет на 10 - 15% в год. Но сейчас многие из них просто обречены либо на смерть, либо на длительное ожидание такой помощи, часто просто безнадежное...

Исключительное право посмертно забирать донорские органы было дано государственным медучреждениям потому, что в момент вступления в силу закона о трансплантации не существовало понятия “муниципальное медицинское учреждение” (они-то существовали на самом деле, но считались государственными). Зато потом, в полном соответствии с законодательством, эти медучреждения оказались вне закона, разрешающего посмертный забор донорских органов. Таким образом отсутствие одного слова в законе оборачивается смертью тех, кто мог бы, получив своевременную помощь, жить и работать. Теперь мы этот законодательный пробел убрали. Это как раз тот случай, когда закон можно в прямом смысле слова назвать жизненно необходимым.


ДОСЬЕ

Ежегодно число больных в России, нуждающихся в пересадке органов, насчитывает приблизительно 5 тысяч. По общему количеству операций по пересадке внутренних органов лидируют США - там ежегодно пересаживают около 13 тысяч почек (из них более половины - от доноров-трупов). В Испании - мировом лидере по пересадке почки - количество прооперированных приближается к 50 на миллион населения. При этом только в развитых странах мира не менее чем 150 тысячам человек требуется пересадка донорских органов и тканей. В США около 30 тысяч человек включены в “листы ожидания” донорского сердца, почек, легких или печени, но лишь у 10% из них есть надежда дождаться трансплантации.