Уже около года улицы в Москве украшены выдержанными в красно-черных тонах билбордами и афишами, на которых изображены два мужественных красавца. Это реклама шоу “Камелот” братьев Эдгарда и Аскольда ЗАПАШНЫХ. Чтобы выяснить, что связывает известнейших дрессировщиков страны и замок из легенды о короле Артуре, корреспондент “Солидарности” отправилась в самое логово.


Эти ребята воистину могут называться звездами, причем не только цирковой арены, но и телевидения. Старший брат Эдгард может прибавить к “звездам на фюзеляже” еще и звание “Короля ринга” - как победитель одноименного шоу. А яркая внешность делает братьев еще и любимцами девушек. Все мои подруги, когда я говорила, что иду брать интервью у братьев Запашных, немедленно меняли тон на заговорщицкий и шептали: “Вот повезло! Красавчики...”


ДО...

Вот, наконец, настал день и час долгожданного визита, и я спешу сквозь снег и метель к Малой спортивной арене комплекса “Лужники”. На дворе 27 декабря 2008 года, и внутри идет генеральная репетиция шоу “Камелот”. Наутро его уже увидят первые зрители.

По дороге вспоминаю все, что уже знаю о “Камелоте”. Это не пересказ и не инсценировка английской легенды, а авторское видение, фантазия на тему рыцарства и вечной борьбы добра и зла. В своем “Камелоте” Аскольд и Эдгард Запашные исполняют главные роли двух братьев, принцев замка Камелот - оплота добра. Но силы зла подчинили одного из них. Второй во имя спасения брата выступит в поход, чтобы по пути сразиться с разными чудовищами, которые, согласно режиссерскому замыслу, олицетворяют разные человеческие пороки: ложь, подлость, предательство, страх. В общем, это настоящая волшебная сказка, или, если по-взрослому, фэнтези.

В коридоре служебного входа сказки меня встречает охрана и выдает ярко-желтый “гербовый щит” на красной ленте, с надписью “пресса” - это пропуск на территорию, оккупированную “Камелотом”. Навстречу все время попадаются люди в фирменных толстовках с бейджиками участников проекта; они что-то едят, смеются, говорят по телефону, таскают туда-сюда кипы костюмов, ведра с опилками - в общем, создают истинно броуновское движение закулисья.

Репетиция в разгаре. Уже собраны все три площадки, на которых развернется действо: цирковой манеж, сцена и бассейн. Установлены декорации замка, огромные проецирующие экраны, батуты. Техники и рабочие заканчивают последние приготовления. На манеже один за другим актеры отрабатывают свои номера под руководством главного режиссера - Аскольда Запашного.

Забегая вперед, скажу, что в первый день поговорить мне удалось только со старшим из братьев - Эдгардом. Режиссерские обязанности Аскольда не оставили ему ни минуты для общения, и мне “пришлось” вернуться в царство “Камелота” еще раз, чтобы увидеть из-за кулис уже готовый спектакль и поговорить с его идеологом. Но сейчас, пока есть свободная минутка, под прицел моего диктофона попадает Эдгард Запашный.


О ГЕРОЯХ, МУЖЕСТВЕ, ПУТИНЕ И ГАРРИ ПОТТЕРЕ


- В детстве мы с братом, как и все мальчишки страны, дрались на мечах. Помните, были тогда такие упаковочные ящики из тонких досочек? Вот из него-то мне и сделал папа первый меч. Я его сломал и за вторым идти побоялся. Попробовал сделать сам. Дерево оказалось мягким, и у меня все прекрасно получилось. С тех пор все мечи я себе делал сам, - хвалится Эдгард.


- То есть тяга к рыцарям и героям у вас с детства?

- Да, все началось с прочтения “Легенд и мифов Древней Греции”. Титаны, Парис, Ахиллес, оружие и доспехи настолько поразили мое воображение...


- Судя по всему, вы отдаете предпочтение героям историческим?

- Почему же? Мне и современные герои симпатичны. Тот же Гарри Поттер, кстати, всеми нелюбимый. Хотя мне кажется, что его только для виду критикуют, стесняются взрослые признаваться в том, что им он тоже нравится. Трилогия “Властелин Колец” еще...


(Тут очередной крик из зала призывает Эдгарда вернуться на арену. Он чуточку виновато улыбается и с криком: “Да, я спасу ваше шоу!” - убегает в зал. Часа через четыре мне снова удается заполучить еще пару минут его времени, и мы возвращаемся к беседам о героях.)


- Почему темой постановки стал именно дух рыцарства, мужества?

- Я считаю, что это прежде всего интересно, злободневно и, наконец, красиво. Доспехи, мечи, бои - это все эстетика. Есть что показать, есть на что посмотреть.


- Злободневно?

- В современном шоу-бизнесе преобладают мальчики, выдающие себя за мальчиков, которые только в клипах рассказывают, как они любят женщин. И по ним видно, кто они на самом деле. А им подражают. Мне кажется, слово “мужественность” сейчас уходит, видоизменяется. Появилось понятие “метросексуал”. У меня лично нет никаких претензий к Дэвиду Бекхэму, но он, на мой взгляд, не является мужественным человеком. “Унисекс” не может сочетаться с мужеством, с героизмом.


- Вы думаете, что стиль, имидж так много определяют?

- Конечно, это доказывают поступки. Сейчас стало модно гоняться за деньгами, преступая все мыслимые и немыслимые границы. Тот же Бекхэм, играя в футбол за родную Англию, без вопросов уехал в Америку на лучший контракт, за деньгами. Хотя команда Англии за последние лет двадцать не добилась в футболе ничего. Мне кажется, это неправильно. Если у тебя есть шанс помогать своей стране - помогай, тем более что это тебе и так хорошо оплачивается.


- А у России, на ваш взгляд, сейчас есть такие герои и образчики мужественности?

- Ну, например, академик Сахаров, который в свое время не побоялся быть изгнанным из научного сообщества, лишенным всех званий и премий и даже быть отправленным в ссылку из-за своих резких высказываний о вторжении советских войск в Афганистан. Он для меня герой. Из ныне живущих - Владимир Владимирович Путин, который смог много чего не побояться, спорить с Америкой, вводить войска в Грузию... Он поступает так, как поступал бы мужественный, честный, справедливый человек, и он герой. Наша легенда, наш “Камелот” рассказывает о том, что зло есть, что оно может разлучать близких, и это неправильно. О том, что можно протянуть руку помощи. О том, что всегда нужно думать, а не поддаваться минутным желаниям и эмоциям. Это пример того, что может случиться, если позволить чувствам взять верх, пример мужественного, героического поступка, подвига во имя справедливости.


- И профессию дрессировщика вы выбрали, потому что это мужественно?

- Я не только дрессировщик, я еще и жонглер, канатоходец, много чего могу делать. В цирке вообще нет узкой специализации. В “Камелоте” мы с Аскольдом впервые выступаем не только как дрессировщики. У нас будет, например, большой и сложный групповой номер на десять человек на канате. Дрессировщики - это то, что навязывает пресса, это ярко, красиво, это запоминается.


О ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ПРИМЕРАХ, БУНТАРСКОМ ПОВЕДЕНИИ И ОРУЖИИ


- Получается, это такая мужественная “пилюля”, которая не только полезна, но и облачена в красивую оболочку, подслащена. Вы пытаетесь создать свой пример для подражания?

- Мы постарались сделать шоу красивым, чтобы люди получали удовольствие. Ведь если зрелище запомнится, можно будет считать, что уже полдела сделано. Я думаю, что создать пример нам удастся. Люди нам с братом верят. (Улыбается.) Вот вы так недоверчиво смотрите, а я вам докажу. Нам уже авансом верят люди. Мы создали новый проект, еще четыре месяца назад о нем никому ничего не было известно, только реклама по городу висела. Но зрители, бывшие на наших представлениях, нам верят. Билеты начали раскупать, как только они поступили в продажу, почти полгода назад. Что же касается примеров для подражания... Вы сегодня видели на нашей арене хоть одного толстого человека или хотя бы с некрасивой, запущенной фигурой? Посмотрев на них, многие подумают: “Ребята над собой работают, и это видно” - и пойдут в спортзал.


- А не страшно получить обратную реакцию? Мысли “я хуже, я никогда так не смогу”?

- Так рассуждают неудачники, мне с ними неинтересно.


- То есть вы ориентированы строго на победителя?

- Я хочу, чтобы мы все стали победителями! Мы все - это я про страну.


- Эдгард, вы играете в “Камелоте” принца, охваченного злом, практически отрицательного персонажа. Каково это - быть плохим?

- Я очень хотел получить этот опыт. Мне бы даже хотелось сыграть в фильме отрицательно персонажа: убийцу, маньяка. Потому что я это очень хорошо чувствую, понимаю. Мне кажется, что у меня тип мышлении антигероя. Вообще-то, на самом деле я парень неплохой, но, к примеру, не романтик. Могу совершить красивый поступок, но не по велению души, а Аскольд - как раз наоборот. Поэтому, когда мы только обговаривали эту идею, я сам ему предложил: “Давай я буду плохим”.


- Я смотрю, вы так “вкусно”, со знанием дела говорите об агрессии. В жизни вы, видимо, не самый мирный человек?

- Мне не кажется, что я хороший, а еще я люблю оружие. У нас в семье всегда присутствовало оружие. Отцу регулярно дарили ножи, мечи. Но когда я беру оружие в руки, у меня и мысли нет о том, чтобы его против кого-нибудь использовать. Я сам даже ножа с собой не ношу.


- Есть уверенность в своих силах?

- Как раз наоборот. Я боюсь в случае чего нож применить. Я человек, который попадает в скандалы, несколько раз даже принимал участие в серьезных драках, где против меня доставали и ножи. А есть такое правило: достал - бей. А без ножа я буду думать не о том, как убить противника, а о том, как спасти себя. Всегда страшно применить оружие там, где без него можно было бы обойтись.


- А то, что приходится идти против брата? У вас там есть довольно агрессивные сцены, с драками, фехтованием. Это не вызывает никакого внутреннего конфликта?

- Когда я участвовал в “Короле ринга”, из семи человек, с которыми я дрался, неприязнь я испытывал только к одному из противников, и то я это только по ходу боя понял. А ведь мы все бились “не на жизнь, а на смерть”, таков был закон шоу. Мы абстрагировались от дружбы, от всего. Что называется - шоу-бизнес, ничего личного. (Смеется.) Здесь то же самое. Брат на время становится для меня врагом, с которым надо драться.


- Ну, сейчас вы на удивление спокойный, несмотря на такой объем работы и внешних раздражителей. (Вообще в зале очень громко, то играет музыка, то кричат люди.) Просто завидное самообладание. Какие вообще ощущения испытывает артист на пороге премьеры, тем более что это шоу - и ваше детище тоже?

- Честно говоря, мне пока страшно. Я вообще хочу, чтоб завтра в десять утра никто не пришел. Чтобы оказалось, что мы день перепутали, тогда можно будет еще тут дополнить, там поправить и, наконец, поспать.


- Если не секрет, когда удалось поспать последний раз?

- Где-то дня четыре назад, а вообще кажется, что уже целую вечность назад. Тогда я спал целых шесть часов. Потом еще где-то было часа четыре...


Дальше мучить и без того замученных артистов было бы просто бесчеловечно.

Попрощавшись, я покидаю Малую спортивную арену (так и хочется написать - замок). На часах уже полшестого утра, и у входа меня ждет такси, чтобы отвезти домой. А Аскольд и Эдгард остаются, чтобы настроить и отрепетировать свет. Как заботливые родители, они ни один аспект программы не оставили без внимания: выверяли свет и звук, писали диски с фонограммой, слушали группу, играющую живую музыку, монтировали аппаратуру. В семь утра начнется последний, генеральный прогон спектакля, и все должно быть готово.


ДЕНЬ ПОСЛЕ

Когда я пришла во второй раз, вокруг была уже совсем иная атмосфера. Отгремела премьера, хаотический творческий бардак единым чудом преобразился в четкий ритм: танец, смена костюмов, снова танец, три минуты на выдох - и снова на сцену. Никто больше не болтает в коридорах, не курит у выхода (здесь с начала выступлений действует жесткий запрет на курение, артист должен быть всегда в форме). Хотя слово “чудом” тут не вполне уместно. Ведь я-то видела, каких сил стоило всем это преображение.

До окончания спектакля еще много времени. Сначала я без дела слоняюсь по “задворкам”, но потом быстро забиваюсь в угол у главного прохода, на какой-то фанерный ящик, повыше, чтоб не быть затоптанной разгоряченными конями, на которых вылетают с арены каскадеры-джигитовщики.

Вот отшагали кони, отскакали суетливые обезьянки, с виду милые, а на деле злобные, когтистые, всегда готовые вцепиться в любого противника. Пронесли на сцену роскошных попугаев невозможных неоновых расцветок. Кажется, что прошло уже полчаса, а не всего лишь десять минут. И мне уже кажется, что я начинаю становиться местным “домашним любимцем”: мне кивают знакомые конюхи, улыбаются девчонки-гимнастки, техники между делом подкармливают меня фруктами (и даже кожуру потом уносят!).

Когда мимо пронеслась стайка насквозь мокрых девиц в фиолетово-зеленой чешуе, стало понятно, что к концу идет первое отделение. Номер с синхронным плаванием в настоящем бассейне - одной из трех арен проекта - изюминка первой части. Сейчас обольстительные сирены на бегу обмениваются шуточками, но мне вспоминается финальная репетиция. Тогда они плавали в ледяной воде, в холодном зале... И от этих воспоминаний сразу становится зябко.

Второе отделение пролетает почти незаметно, и только услышав последние фанфары, я понимаю, что есть всего полчаса, чтобы расспросить обо всем второго героя “Камелота”, автора идеи и главного режиссера Аскольда Запашного.


ОБ УВАЖЕНИИ, РАВЕНСТВЕ И СКАЗКАХ ДЛЯ ВСЕХ


- Аскольд, вы автор сценария, разработки, идеи этого шоу. Как родился “Камелот”?

- Мы с Эдгардом, сколько я себя помню, всегда мечтали сделать большое, настоящее шоу. Искали сначала спонсоров, уговаривали кого-то, но все как-то не получалось. Идея тоже возникала постепенно. Я вообще всегда интересовался рыцарской тематикой, она мне казалась романтичной, мужественной и героической. Наша реальность сегодня стала какой-то, скотской, что ли... - вторит брату Аскольд. - Хочется чего-то мужественного, отважного, рыцарского. Я вот очень люблю слово “уважение”. В рыцарской эпохе, как мне кажется, его очень много. Уважали женщин - служили прекрасной даме, совершали подвиги. Уважали друг друга. Даже воевали как-то с уважением, часто исход битвы решал поединок двух рыцарей.


- Но на слуг и крестьян это уважение не распространялось...

- Уважение вообще возможно только между равными. Идея общего равенства - это бред, такого, как мне кажется, быть не может. На собственном примере могу сказать, что я могу круглосуточно не выходить с манежа, спать по паре часов, привлекать огромное количество людей и средств. А кто-то рядом со мной вообще ничего не делает и не хочет делать. Но получить при этом он хочет не меньше, чем я. Какое же тут может быть равенство? Я не идеализирую ту эпоху. Я человек рациональный. Поэтому, выбрав рыцарский антураж, я сразу подумал о фэнтези. Оно позволило сделать выбранный мир зрелищней, ярче. В мире фэнтези гармонично сочетаются цирковые и каскадерские трюки, эстрадные номера, рыцарские бои, пиротехнические, лазерные и световые эффекты, дрессированные животные. Да и реальная жизнь, мне кажется, всех уже немножко утомила, а сказка всегда уместна. Все люди внутри на самом деле остаются детьми, просто не все готовы в этом признаться. Поэтому наш “Камелот” я назвал легендой, сказкой для больших и маленьких.


- В оригинальной легенде о Камелоте много места уделено христианству. Почему в вашей легенде это заменил выдуманный орден высших существ?

- Религия - очень зыбкая почва, автоматически вызывающая негативную реакцию. Мне, как режиссеру развлекательного зрелища, было бы трудно угодить всем и никого не забыть и не обидеть. Именно поэтому я не хотел брать за основу любую существующую, невыдуманную историю. У таких историй всегда есть фанаты, которые будут требовать соблюдения канона. Это ограничивает поле творческой деятельности. Поэтому пришлось отказаться и от короля Артура, и от меча в камне. Мне кажется, что нам удалось найти верный ход и избежать ненужных привязок, грязи, критики.


О ТОМ, ЧТО ВЫШЛО, ЧТО НЕТ И КАК ОНО БЫЛО


- Теперь, после премьеры, уже можно сказать, воплотилось ли то, о чем вы мечтали. Шоу стало таким, каким вы его видели?

- В большей степени - да. Но далеко не все. Я в очередной раз убедился, что то, что в голове, и то, что в реальности, - это разные вещи, и порой технические сложности становятся главными препятствиями в воплощении замысла. Например, я хотел, чтобы в одном эпизоде девушка поднималась под купол, а другие люди снизу держались бы за ленты от ее платья, и оно бы вдруг разлеталось на части, открывая другой костюм. Платье разлетаться категорически не желает и опадает вниз лягушачьей шкуркой. Хорошо, конечно, но не то. Из-за таких накладок полного удовлетворения я и не получил, но счастья оказалось гораздо больше, чем недоумения и неудовольствия.


- У вас это первая работа подобного масштаба, как у режиссера. Каково было управлять таким количеством людей и животных?

- В шоу участвуют около ста артистов, а также 15 тигров и львов, 6 попугаев, 6 обезьян, еще лошади. Это был ад, и самый центр этого ада пришелся на премьеру! В процессе репетиций ты себя чувствуешь, как отец ребенка при родах. А потом его надо еще воспитывать. И эмоции переполняют, и ответственность огромная. Моя мечта обрела свои очертания только к вечернему представлению. Не хватило ни времени, ни возможностей. Нас сильно подвели костюмеры, не сделав вовремя костюмы. До сих пор еще чего-то не хватает, приходится выкручиваться. Но я все ошибки подмечаю и стараюсь тут же исправлять. Вообще постановка шоу сродни азартной игре, с определенным элементом риска, я бы даже сказал, благородного риска.


- Чем же вы рискуете?

- Режиссер каждый раз бросает вызов своей профессиональной репутации, заявляя новую и новую высоту. Ты заставляешь огромное количество людей тебе поверить, тут нельзя ни в коем случае проявлять слабость. Артисты верят, что ты сможешь учесть все технические, финансовые и прочие нюансы. Зритель верит, что твоего мастерства хватит, чтобы создать фактически иную реальность. Ты делаешь ставку на свой талант. Для этого приходится еще и многим жертвовать.


- И что же вы принесли в жертву “Камелоту”?

- Здоровье, прежде всего. До премьеры я не спал три дня, даже не ложился. Сейчас у нас идет по три спектакля в день. Потом еще гастроли...


- И он стоил этих жертв?

- Конечно. Для меня Камелот - последний оплот добра на земле. Я человек романтичный, и в душе я за добро. Большинству людей не хватает доброты, мне кажется. Но доброту нельзя разрекламировать, ее можно только показать, а человек должен сам сделать выбор, принимает он ее или нет.


- Приходилось ли вам своей рукой нести в мир добро, рыцарские идеалы, сражаться за честь дамы?

- Ну, не без этого. (Смеется.) Я, естественно, заступлюсь за женщину, заступлюсь за слабого, я же светлый рыцарь. Все - как вы помните, добро должно быть без рекламы.


В это время прозвучал первый звонок, и зрители снова пошли в зал. Через 10 минут должно было начаться очередное представление, и светлому рыцарю уже было пора возвращаться к своим обязанностям и доспехам. Он махнул мне рукой на прощанье и исчез в толпе средневековых горожанок, шутов и монстров, которые уже начали подтягиваться за кулисы.

Елена БЕЛЛИС


P.S. Я считаю, что мне невероятно повезло не только услышать, но и увидеть, как нарастает “плоть” на костяк режиссерской мысли, как воплощается идея. Затем любоваться уже готовым “телом” спектакля, в красочном оперении костюмов, в ореоле света, слышать его голос, пусть даже и из-за кулис. Скажу по секрету, на днях я снова пойду туда, в третий раз. Чтобы сначала и до конца увидеть все из зала, уже как зритель.