Истории из яркой жизни

Актриса театра и кино, теле- и радиоведущая, преподаватель, мать двоих сыновей, подруга и жена. Иногда кажется, что в сутках таких людей, как Яна ПОПЛАВСКАЯ, чуть больше 24 часов, потому что за это время успевают они на порядок больше других. "Солидарности" удалось найти свободный час в режиме дня популярной актрисы и поговорить с ней на такие важные и животрепещущие темы, как детские шалости, семейные ценности и судьба российского кинематографа.

АКТРИСА СТАРОЙ ШКОЛЫ

- Яна, что вы считаете главным достижением в своей карьере?

- Неожиданный вопрос. Я об этом не думала. Главное, мне кажется, чтобы не я давала оценку своим достижениям, а чтобы это делали другие люди, и прежде всего моя семья. Я вам честно скажу, что у меня отношение к карьере для нашей страны очень нетипичное. Я считаю, что карьера - это всего лишь путь развития, самореализации. Я много снималась за границей и там наблюдала за другими людьми, как занимаются своей карьерой. И я могу с уверенностью сказать, что между европейским, американским и российским подходами к этому существует огромная разница. В России есть множество людей, которых называют звездами, достигших каких-то карьерных высот, которые и с точки зрения нашего общества являются звездами. Но на самом деле они давно уже "мыльный пузырь", они остановились в своем развитии, давно ничего не делают нового, и их "имя" - это всего лишь приклеенный ярлык. Такая ничем не подтверждаемая известность может исчезнуть в любой момент.

- Но вы сами не из таких...

- Суть в том, что я делаю ту работу, которая мне нравится. Я, к слову, вообще не умею заниматься тем, что мне не нравится, и у меня, безусловно, все время идет внутренний рост. Я много читаю, делаю много своих разных проектов. Это может кому-то показаться странным, но мне очень много принесла работа на радио. Телевидение сейчас стало косным и целлулоидным, а вот радио дает очень большую свободу. Свободу общения с людьми, свободу высказывать свои мысли. Пожалуй, это то, что я больше всего ценю. Видите, разговариваю с вами, и поняла: самое главное, что мне дала моя карьера - ту степень свободы, которой подчас люди просто не обладают, и они даже об этом не думают, а мне она очень нужна, я очень независимый человек.

- Ну если у нас свобода слова, тогда возвращаемся к вопросу о "мыльных пузырях". Как вы считаете, у нас в России сейчас есть реальные звезды или те, кого можно назвать хотя бы растущей звездой?

- Есть, но фамилии мне очень сложно назвать, боюсь ошибиться. Я участвую в работе своего мужа, он сейчас снимает большой фильм для Первого канала, и я наблюдала за тем, как он отбирал актеров. Я тогда отсмотрела весь кастинг и была безумно счастлива, что он фактически не брал известных актеров, а брал молодых и талантливых. Среди них кто-то мог бы вырасти в звезду. Нельзя сказать, что у нас нет звезд, но и нельзя сказать, что они есть. Наверное, не люди в этом виноваты, но европейская и даже в большей степени американская актерская школа стали той лакмусовой бумажкой, которая проявила наш крайне низкий сейчас актерский уровень. Американские актеры работают по системе Станиславского, они серьезно готовятся к своим работам и вживаются в роли. Если нужно играть душевнобольного, тот же Леонардо Ди Каприо едет в психиатрическую больницу и в течение нескольких месяцев наблюдает. Меня в свое время этому учила моя мама. И для фильма Глеба Панфилова, "Васса Железнова", где я играла Людмилу, не очень полноценного 16-летнего ребенка с определенными отклонениями, я на протяжении нескольких месяцев ездила в больницу, наблюдала за детьми, которые больны олигофренией. Так хотела моя мама, которая работала ведущей актрисой на Таганке, так она считала правильным. И я так считаю правильным. Но сейчас такой школы у нас больше нет.

- Неужели все так плохо?

- У нас разрушены, к сожалению, многие школы. Единственный человек, который думает о том, что нужно спасать профессию, что-то делать, это Олег Табаков. И я с великим уважением отношусь к нему и с восхищением за ним наблюдаю. Потому что, мне кажется, это последний из могикан, который из уважения к профессии, из желания вырастить действительно звезд еще что-то делает. Я уже не говорю ни про училище, ни про "Табакерку", я говорю про то, что он пытается сейчас сделать школу, чтобы уже в школе учили талантливых детей, чтобы они действительно занимались этой профессией, как говорил Петр I, "во славу Отечества". По той простой причине, что каждому из нас необходимо кино. И это понятно. Нам нужна иллюзия. И нам нужна мечта. По этой же причине мы мечтаем, придумываем, и, будучи взрослыми, когда видим что-то на экране, мы все время ждем чуда в нашей жизни. И когда мы смотрим потрясающую картину, мы часто отождествляем себя с ее персонажами, а потом выходим из кино - и нам становится легче. Это как поход к психоаналитику, как возможность разобраться в себе. А когда смотришь плохо сделанную картину, то и в себе разбираться не выходит, никакого отзыва, ничего. Даже стыдно становится.

РАБИНОВИЧ, ГАРРИ ПОТТЕР И ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ АВТОПРОМ

- А есть ли среди недавних картин такие, которые зацепили вас, если не сюжетом, то хотя бы режиссерской или актерской работой?

- Во-первых, мне очень понравился триллер "Начало", где играет Леонардо Ди Каприо, а также фильм "Дитя тьмы", где он выступил уже в качестве режиссера. Это очень сложное кино, не для простого обывателя, но сделано оно просто фантастически правильно, без дешевого нагнетания атмосферы. Очень здорово сделан сценарий, на первый взгляд это вроде бы просто история одной семьи. Еще там изумительно играют актеры: ощущение, что все это происходит где-то рядом, как будто это твои соседи, вот ты открыл дверь - и можешь войти к ним в дом. От этого становится еще страшнее. Из наших фильмов мне очень понравилась "Брестская крепость" Александра Котта. Там виден надрыв, там видна работа. Там есть и недочеты - с точки профессионала. Но в целом картина сделана просто замечательно, по-честному. Я такого давно уже не видела. Это то, чем можно гордиться.

- А детские фильмы, сказки?

- Такого у нас вообще ничего не снимают. С уходом из жизни Леонида Быкова и Леонида Нечаева никто не занимается детским кино. Но на этом я даже и не настаиваю. Это как отечественный автопром. Ну зачем его поднимать?! Если что-то получается раз за разом из рук вон плохо, я считаю, в таком случае лучше закупать. Это очень непатриотично, но мне не стыдно. Пусть уж лучше наши дети смотрят Гарри Поттера. Я, кстати, тоже смотрю, и мне очень нравится. И книжки все читала, даже адаптировала для очень маленького младшего сына. Мы на первую серию с ним пошли, я его держала на руках и долго ему рассказывала: "А помнишь, я тебе читала вот это, а это помнишь?" Вот, кстати, о кино, еще вспомнила - фильм "Аватар" прекрасен. Хотя более скептически настроенного человека, чем я, мне кажется, вообще просто не было. Мы с друзьями ходили его смотреть в кино. Пошли несколько скептиков с перекошенными лицами, как будто лимон съели. Это, к слову, типично российское выражение лица, и я этим тоже грешу. Иду и думаю: "Боже, на что я вообще иду?" Но все так, я отношусь к категории людей, которые должны сначала почитать, увидеть, а потом уже обсуждать, и очень не люблю людей, которые не видели, но уже поливают грязью, да еще и гордятся этим. Так что я - яркий представитель творческой интеллигенции, которая пошла с перекошенным лицом смотреть "Аватара", а вышла со счастливой улыбкой. Понравилось!

- А с чем было связано предвзятое отношение к фильму?

- Тоже все разговоры коллег, мол, ну что они могли снять? Причем все это в критичном тоне: почти мультяшные персонажи и реальная история, на что только люди не идут, чтобы заработать бабло. И это привнесенное, которое напели в уши Рабиновича (помните такой анекдот: "Мойша, а ты ABBA слышал?" - "Нет, но мне Рабинович напел. Это ж просто жуть, что такое - картавят, фальшивят!"), сделало свое черное дело.

ВРЕМЯ УЧИТЬСЯ, ВРЕМЯ УЧИТЬ

- А если бы вы не стали актрисой, то какую бы профессию выбрали?

- Я знаю, кем бы я стала, и это то, о чем я иногда очень жалею. Я очень хотела быть хирургом. Очень. Я способный человек в этом плане, может быть, это наследственное. Обе мои бабушки были хирургами, и сейчас у меня множество друзей - врачей.

- Какой большой разброс! Актриса и хирург, не самые схожие профессии, выбор был сложным ...

- Я не совсем актриса. Я скорее тот самый универсальный солдат. Кроме актерской деятельности я еще много работаю как журналист, преподаю в двух вузах (Московском институте телевидения и радиовещания и на журфаке МГУ) телевизионную журналистику, являюсь радиоведущей.

- Яна, чему вы учите своих студентов?

- Я учу их всему, что умею делать сама. И очень хочу, чтобы они сделали это лучше. Я учу их не быть говорящими головами, так как считаю, что человек должен уметь сам писать, редактировать, снимать и монтировать сюжет. Я даже всегда настаиваю на этом. Каждый раз, когда они ко мне приходят и говорят, что хотят быть телеведущими, я удивляюсь, смеюсь и объясняю, что давайте мы с вами будем учиться профессии, а потом уже решать, кем вы все-таки хотите быть. Потому что такое количество телеведущих стране просто не нужно. А вот людям, которые профессионально владеют всем процессом, дело найдется всегда и везде. А еще я их люблю. Мне кажется, что это очень важно для педагога - любить своих студентов. Когда они меня поздравляли с Новым годом, я фактически расплакалась. Мне позвонила моя студентка Роза с поздравлениями от всего курса, и вдруг она мне сказала: "Вы знаете, я и все ребята очень благодарны вам за то, что на многие вещи в этом мире мы стали смотреть вашими глазами". Я сама бы никогда так не сформулировала, но я понимаю, что это очень важная и правильная формулировка. Потому что люди, которых я взяла год назад, на сегодняшний день стали совсем другими. Они по-другому мыслят, очень много читают, у них фантастические ассоциативные ряды. Я считаю, мне повезло, что они есть у меня, а им - что я есть у них.

- Вы считаете себя хорошим педагогом?

- У меня вообще масса положительных качеств (смеется). В том числе - да, я считаю себя очень хорошим педагогом. Наверное, для вас странно, что человек так может говорить о себе, но это определение честно. Я очень хороший педагог. Потому что я умею любить, и мне не жалко того, что я знаю, мне не жалко своего времени. Я рада тому, что Господь Бог избавил меня от того, что я наблюдала во многих педагогах, которые меня учили и, наоборот, дал то, что было у тех немногих, которых я любила.

Роза все очень здорово сформулировала. Я ведь тоже смотрю частично на мир глазами моего любимого Катина-Ярцева, которого я просто обожала, глазами Евстигнеева, с которым я очень много снималась. Это люди, которые умели любить. И я счастлива, что я ни разу не поймала себя на том, что я хочу самоутвердиться за счет своих студентов. Я думаю, что когда вас учили, вы тоже наблюдали таких людей. Лучше бы не было таких педагогов, которые говорили: "Это я знаю на 5, а ты - на 4, а то и на 3, да я во всем лучше тебя". Это неправда.

- Хочется почувствовать себя одним из ваших студентов.

- Приходите. Думаю, что еще чему-нибудь вас научу.

- Многие, наверное, готовы вам позавидовать. Любимая работа, известность, семья, дом, дети. Может, это и есть формула счастья?

- Универсальной формулы счастья не бывает. Во-первых, я бывают очень несчастна. И это тоже хорошо, потому что несчастье нам нужно для того, чтобы понять, насколько мы бываем счастливы. Если говорить о моей точке зрения, то мое понимание счастья в жизни - это, безусловно, любовь. Я знаю - проходит все. Проходит слава, карьера, это касается и сильных мира сего, и обычных людей. И, честно говоря, меня не волнует вопрос "А оставишь ли ты что-то в вечности?". Мне это не очень важно, я бы сказала, совсем не важно. В моей собственной вечности останутся мои дети, моя любовь и те люди, в которых я оставляю какие-то зерна - это те же дети, студенты.

- А чему самому главному в жизни вы учите своих детей?

- Мне кажется, что самое главное - умение быть терпимым. Не знаю, точное ли это слово - "терпение", но, наверное, оно все-таки правильное. Терпение к чужим изъянам и недостаткам. Я всегда пытаюсь объяснить своим детям, как когда-то объяснила это себе, что самое главное - сразу увидеть хорошее и говорить о хорошем. Каждый из нас не без греха, но когда человек точно знает, что ты видишь в нем все самое лучшее, и только потом говоришь ему о его недостатках, и абсолютно честно говоришь, что у тебя они тоже есть, тогда ты протягиваешь ему руку, и он открывается тебе. У меня фантастические друзья, которых я люблю и которые любят меня. Они все удивительно порядочные, по нынешним временам просто до неприличия. Таким богатством сейчас не многие могут похвастаться. А что такое любовь - это сообщающиеся сосуды. Сколько в сосуде твоем - столько в сосуде другого. Если можно сказать, что для большинства людей стакан наполовину пуст, то для меня - всегда наполовину полон. Это мое отношение к жизни, и я вам могу сказать - беспроигрышная позиция. И я поняла это знаете когда? Когда пришла месяца два назад в школу к своему ребенку. Там стояли педагоги с перекошенными лицами, и всем сразу хотелось вылить какашек на моего сына. Я вошла, увидела эти страшные лица, и когда села с учителями за круглый стол, то предложила: "А давайте поступим вот как. Вы можете мне сначала рассказать все самое хорошее, что вы знаете о моем сыне?" Повисла тяжелая пауза, и я сказала, что неужели нечего сказать про небольшого невзрослого человека что-то хорошее? И вдруг они стали говорить. Сначала тяжело, а потом вдруг вспомнили, и так их лица осветились, что когда мы все-таки дошли до плохого, это плохое уже не было таким плохим, и плохого было не так много.

КРАСАВИЦА-ЧУДОВИЩЕ И АЛЫЕ ПАРУСА

- Может, у него это тоже наследственное. А сами вы в школе хулиганили?

- В детстве я была чудовищем. Школа стонала, директор говорил: "Поплавская, скажи мне, когда на съемки уедешь?" Я называла время, и он в ответ: "Какое счастье, осталось ждать всего месяц, и 30-я спецшкола выдохнет". Хулиганила чудовищно. У меня была компашка: Гоша Глейзер, Илья Понизовский и Вася Арканов, сын Аркадия Арканова. Он был наблюдателем, сочувствующим, а я - мозговым центром. Делали страшные вещи. Помню, в школе был ремонт, и мы в неурочное время пробрались туда под видом дежурных, с красными повязками на руках. Типа мы три таких примерных человека согласились убирать школу, дежурить. Надо отметить, что у нас был учитель литературы, которого мы очень не любили. Он был весь из себя такой постный коммуняка. А школа-то была еврейская. То есть на ней не было написано, что она еврейская, но там учились дети из всех самых талантливых, творческих семей Москвы - в общем, наши люди. И поэтому в простонародье ее называли "еврейской школой". И вот мы взяли ведро с краской, повесили на учительском туалете табличку "Ремонт окончен" и за дверью, как в мультиках про Тома и Джерри, закрепили ведро на веревочке, чтобы когда дверь откроется, все это вывернулось. Но, по закону подлости, в эту краску попал не наш противный учитель литературы, а чудеснейший, прекраснейший человек, ни в чем не виноватый учитель географии. Сразу было понятно, кто это сделал, тем более что мы страшно переживали за любимого преподавателя. Но раскаянье длилось недолго. Вскоре мы чудовищным образом, по моей идее, подпилили ножки на скамейке у учительницы английского языка. Она у нас была нестандартных размеров, и учитель труда сделал ей большую скамейку, чтобы она могла на ней сидеть. В тот день должен был быть зачет, которого мы очень опасались, так как вместо занятий часто сбегали лопать пончики. Так вот, Гоша Глейзер, который сейчас живет в Лос-Анджелесе и успешно трудится на ниве физики и математики, эти предметы любил и в юности. Он тогда рассчитал математически, сколько надо оставить недопиленного на каждой ножке, чтобы какое-то время учительница на скамейке просидела, а только потом рухнула. Но время шло, а учительница сидела. И когда Понизовский вышел отвечать, я до сих пор это помню, я говорю: "Гоша, что-то ты не так посчитал". А он отвечает: "Понимаешь, она нашла точку баланса, вот если сдвинется, тогда все это произойдет". Она сдвинулась, конечно, и все произошло. Ножки отлетели в разные стороны, учительница упала. Все увидели розовые панталоны. Вначале было очень смешно, страшно смешно. Потом, когда выяснилось, что у учительницы трещина копчика, вот после этого мы перестали безобразничать и, наверное, дня два не разговаривали друг с другом. А мой папа, когда узнал, - я уверена, что он понимал, что это мы сотворили, - посмотрел в окно и сказал: "Ты знаешь, я считаю, что нет более подлых людей, чем те, которые, совершая, казалось бы, хулиганство, не в состоянии своими головами оценить последствия того, что они делают". И все. И как рукой сняло. Больше мы ничего не творили. Поэтому когда хулиганят мои дети, я могу сказать, что им до меня далеко.

- А в более зрелом возрасте вам ни разу не приходилось кого-нибудь разыгрывать?

- Нет, не приходилось. Сюрпризы - да, но не розыгрыши. Я, со своей стороны, видимо, нахулиганилась... А вот сюрпризы - другое дело. Если я жду праздника, я заранее придумываю подарки для друзей и близких, причем я всегда знаю, что человек хочет. А еще я очень люблю делать подарки не к празднику. Просто так. Просто в обычный будний день. И от этого становится совершенно другое настроение.

- А делали вам такие подарки?

- Да. Мой муж делал для меня все. Однажды на день рождения я получила алые паруса, реальные алые паруса. Он точно так же, как и Грей, поехал в магазин тканей и купил там 100 метров алого шелка, и вместе с капитаном сам натянул на яхте алые паруса. Но я об этом ничего не знала. Это была фантастическая, детективная история, как все от меня скрывали, что будет, везли меня, а потом это было потрясающее, феерическое зрелище. Я стояла на берегу и, как дурочка, плакала. Ну, может, не как дурочка, как Ассоль. Было, когда мы ругались, как делают во всех семьях, и это правильно, потому что если люди не выясняют отношения, значит, им плевать друга на друга. Это мое глубокое убеждение если люди не ругаются, значит, выяснять уже нечего. Вот мы поругались, не разговариваем, и вдруг он просит меня выглянуть в окно. Я не хотела, думала, что муж так со мной мирится, а он попросил: "Пожалуйста, можешь залезть на подоконник (а мы на 9 этаже)? Мне надо тебе кое-что просигнализировать". И вдруг я вижу, как они стоят с младшим сыном, держатся за руки, а на снегу маленькими круглыми свечками выложено: "Я тебя люблю". Конфликт был исчерпан.

- Муж - режиссер и продюссер, старший сын тоже со временем пошел в режиссуру. А младший не собирается встать на стезю кинематографа?

- Собирается. К моему ужасу. Будет семейный подряд: два режиссера, актриса и оператор.

- Яна, если бы у вас была возможность от и до спланировать 24 часа, как бы выглядел ваш идеальный день?

- Забраться с толстой книжкой в спальню, включить два торшера, задернуть занавески, сделать себе большую кружку чая и целый день читать. Почему-то в кровати, с чаем, не при дневном свете, и главное, чтобы не звонил телефон, не работал телевизор и было тихо...

Елена БЕЛЛИС

Фото ИТАР-ТАСС