К столетию Среднеазиатского восстания

Фото: Сергей Прокудин-Горский, 1913 год

НАКАНУНЕ ВОЛНЕНИЙ

Трагедия не была фатально неизбежной, хотя конфликт возник не на пустом месте. В начале ХХ века интеграция Туркестана и Степного края в общероссийское пространство была далека от завершения. Значительную часть Средней Азии присоединили к Российской империи всего за полвека до описываемых событий. В мае 1865 года русские войска взяли Ташкент. В 1867 году он стал центром Туркестанского генерал-губернаторства. В 1873 году протекторат России признали Хивинское ханство и Бухарский эмират, сохранившие внутреннюю автономию. Три года спустя было ликвидировано Кокандское ханство.

В регионе появились российские чиновники, из центральных губерний и Малороссии потянулись казаки и крестьяне. Их отношения с коренным населением (узбеками, киргизами, туркменами, таджиками, каракалпаками, казахами и др.) складывались непросто. Казаки и переселенцы были православными, не знали местных порядков, традиций и языков среднеазиатских народов. А те критически оценивали действия русской администрации. Кочевники-скотоводы были раздражены передачей части земель, которые они считали своими, переселенцам. Не были выстроены отношения русской администрации с местной политической элитой и мусульманским духовенством.

Первая мировая война принесла новые проблемы. Возросли налоги. Для нужд фронта Туркестану и Степному краю пришлось поставлять лошадей, верблюдов, фураж, юрты. Увеличилась потребность в хлопке, который хлопкоробы сдавали по низким “нормированным” ценам. В Туркестан стали отправлять военнопленных, которых нужно было расселять и кормить. Появились и беженцы.

Несмотря на все неурядицы, ситуация в регионе оставалась довольно спокойной. И хотя народы “среднеазиатского подбрюшья” империи плохо представляли себе жизнь в европейской части страны и ничего не знали о противоречиях между великими державами, они понимали, что война требует денег и жертв.

ПРИЧИНЫ ВОЛНЕНИЙ

Отвечая на вопрос о причинах волнений 1916 года, историки обращают внимание на то, что Высочайшее повеление было обнародовано во время Рамазана, в месяц священного поста, что было воспринято мусульманами чуть ли не как святотатство.

Действительно, время для нововведения Николай II выбрал неподходящее - его решение обнародовали в разгар сельскохозяйственных и заготовительных работ. Это вызвало у местного населения смятение и вопросы, отвечать на которые царские чиновники не спешили. В результате их нерасторопности многие инородцы так и не узнали, что работы в тылу армии казна собиралась оплачивать, а лицам, не имевшим возможности отправиться на них со своей одеждой и обувью, обещали пособие. Узнай дехкане (среднеазиатские крестьяне) об этом сразу, желающих бунтовать было бы меньше.

В обстановке неопределенности возникли слухи, будто мобилизованных будут кормить свининой, а копать окопы поставят между русскими и немецкими войсками, что грозило смертельной опасностью. Хотя указ вышел вскоре после начала Брусиловского прорыва, злые языки уверяли, что он был вызван неудачами императорской армии на фронте: “Герман побил русских, и у них нет войск, чтобы придти на помощь”. Поверив в слабость “белого царя”, дехкане и кочевники переставали уважать его и бояться. На раскачивание ситуации в Туркестане работала разведка Турции и Германии.

Роковую роль сыграли шаги по реализации непопулярного указа. Изначально на работы в прифронтовых районах хотели призывать из Туркестана 250 тысяч человек, из Степного края - 230 тысяч. Потеря в разгар сельскохозяйственных работ главного работника и кормильца не сулила его семье ничего хорошего. Показательно, что с требованием оставить мужей в покое отправились к местным начальникам укутанные в паранджу женщины - неслыханное для Средней Азии явление. Учтем и то, что подавляющее большинство дехкан и кочевников были необразованными, и отправка за несколько тысяч километров от родных мест воспринималась ими почти как полет на Луну.

Вместе с тем в разных районах Туркестана и Степного края недовольство решением Николая II имело и региональные причины. Историк Андрей Ганин отмечает: “В Семиречье, которое активно осваивали русские переселенцы, наиболее выраженной была ненависть к ним, в том числе и в связи с земельным вопросом. В Степном крае, где вне городов было крайне мало русского населения, антирусский характер мятежа проявился в наименьшей степени. Среди прочих причин - малочисленность русской администрации, полиции (например, в огромной Тургайской области по 13 чинов полиции на уезд) и войск при многочисленности административно ссыльных и военнопленных, злоупотребления, направление в Туркестан беженцев в плачевном состоянии. Наконец, определенную роль в возникновении мятежа сыграл элемент случайности, психология толпы”.

КРОВОПРОЛИТИЕ

Последней каплей, переполнившей чашу народного терпения, стало взяточничество при составлении списков отправляемых на работы. Коррупционеры воспользовались тем, что у мусульман Средней Азии не было принято фиксировать дату рождения. “Все, кто смогли прийти с деньгами к местному старосте, сделали это. В результате в списках оказалась беднота. Причем возрастные ограничения - от 19 до 43 лет - беззастенчиво отбрасывались. Как потом выяснилось, в списках оказывались старики, которым было за 60 лет. А по спискам они были чуть ли не юношами!”, - отмечает историк Татьяна Котюкова.

Волнения зачастую начинались с вопроса, почему одни люди оказались в списках отправляемых в тыл действующей армии, а другие - нет. За разъяснением народ пошел к составлявшим списки старостам и волостным управителям. А они бросились спасаться от гнева соплеменников “под русскую руку”. Показательно то, что во время начавшейся вскоре резни убивали не только русских, но и представителей туземной администрации. К примеру, в Семиречье (ныне юг Казахстана и север Киргизии) русская и туземная администрации потеряли убитыми 20 и 53 человека соответственно.

Первые жертвы были зафиксированы 3 (16) - 4 (17) июля в Ходженте (ныне Таджикистан). 7 (20) июля начались волнения в Ташкенте, а 13 (26) июля - в Джизакском уезде, который восставшие провозгласили независимым Джизакским ханством. Объявив священную войну, они двинулись на Джизак. Именно в этом городе, разделенном до революции на две половины (для православного и мусульманского населения), властям пришлось применить оружие. Вот рассказ современника:

“По пути толпа туземцев повстречалась с начальником Джизакского уезда, который в сопровождении полицейского пристава, двух туземцев - переводчика и полицейского чина, выехал в туземный город Джизак, на место возникновения бунта. Как только они въехали в толпу туземцев, то сейчас же были окружены толпой и все четверо зверски убиты. Сделав начало злодеяния, банда туземцев, около четырех тысяч человек, двинулась на русский город с намерением так же расправиться и с русским населением Джизака. Но пройдя немного, толпа повстречалась с отрядом солдат местной караульной команды в количестве 29 человек, который следовал за уездным начальником. С неистовыми криками, вооруженная палками, кетменями, шашками, ножами, приделанными к палкам вроде пик, и другим туземным оружием, толпа стала напирать на команду, стараясь окружить ее. Не желая быть окруженными и подавленными толпой, команда дала залп по толпе и, отстреливаясь, стала отступать к казармам…

Возле казармы толпа почти вплотную подошла к команде. На предложения начальника караульной команды разойтись туземцы ответили, что они не разойдутся до тех пор, пока не уничтожат солдат и русских жителей города. Тогда командой было дано несколько залпов по толпе. Толпа, не выдержав огня, или, вернее, порешив расправиться с гарнизоном и русским городом потом, когда к ним прибудет с уезда подкрепление, разделилась на две толпы. Одна направилась на вокзал, зажгла там нефтяной бак, который и послужил сигналом восстания для всего уезда”.

Пока власть укрощала бунт в Джизакском уезде, волнения произошли в Самарканде, Степном крае, Закаспийской области, Семиречье. И хотя внятной политической программы у инициаторов восстаний не было, кровь пролилась во многих местах.

УРКУН

Особенно много таких мест оказалось на территории современной Киргизии - в Чуйской долине, в акватории озера Иссык-Куль и реки Нарын. Взбунтовавшиеся киргизы атаковали русские поселки, подолгу осаждали города Токмак и Каракол. Ужасной была судьба тех, кто попадал в руки киргизов. Настоятель Покровского прихода священник Евстафий Малаховский свидетельствовал: “Целую книгу можно написать о зверствах киргиз. Времена Батыя, пожалуй, уступят... Достаточно того, что на дороге попадались трупики десятилетних изнасилованных девочек с вытянутыми и вырезанными внутренностями, детей разбивали о камни, разрывали, насаживали на пики и вертели. Более взрослых клали в ряды и топтали лошадьми. Если вообще страшна смерть, то подобная смерть еще страшнее. Жутко становилось при виде всего этого”.

По неполным данным настоятеля собора в Пржевальске Михаила Заозерного, только в Пржевальском уезде среди русского населения убили 1391 мужчину и 431 женщину, взяли в плен 176 мужчин и 937 женщин. Он писал: “Нет сил описывать страдания и мучения русских людей, погибла одна четвертая часть уезда. Детей киргизы разрывали, разбивали о камни, бросали с утесов. Невозможно описать страдания и мучения взятых в плен женщин. Все женщины, девушки, старухи и даже двенадцатилетние девочки изнасилованы, заражены сифилисом, многие забеременели, нет сил, чтобы их утешить. Разорен богатый и прекрасный уезд”.

Реагируя на беспорядки, 22 июля (3 августа) Николай II назначил Туркестанским генерал-губернатором генерал-адъютанта Алексея Куропаткина, участвовавшего в присоединении Туркестана к Российской империи. Отправка “инородцев” на работы в тыл действующей армии в ряде мест была перенесены на более поздние сроки, а число отправленных сокращено.

На подавление бунтов пришлось отправить войска. При их появлении киргизы, осознав, что за чудовищные злодеяния придется ответить, запаниковали. Ждать благосклонности от солдат и казаков, видевших трупы растерзанных детей и женщин, не приходилось. Панике поддались и те, кто не участвовал в резне переселенцев и представителей власти. Собрав детей, юрты и скот, тысячи киргизов бросились к горным ущельям, ведущим в Китай. Им пришлось переходить вброд десятки рек, преодолевать труднопроходимые ледниковые перевалы, что привело к многочисленным жертвам.

В Киргизии это массовое бегство получило название “уркун”, что означает “исход”. В наши дни некоторые киргизские авторы уверяют доверчивых читателей в том, что при подавлении восстания погибло более 100 тысяч киргизов и примерно столько же стали беженцами. Не утруждая себя доказательствами, авторы подобных “подсчетов” требуют от России покаяний за геноцид и молчат о том, что уркуну предшествовала “этническая чистка” русского населения.

То, что такой подход не имеет ничего общего с наукой, понимают не только в России. Авторитетный киргизский историк Шайыркул Батырбаева проанализировала данные переписей населения восставших районов Киргизии в 1897 и 1917 годах, сопоставила их со среднегодовыми темпами прироста населения и пришла к выводу, что прямые и косвенные демографические потери от уркуна составили около 33 тысяч человек. В их число вошли и убитые во время бунтов, и умершие при бегстве в Китай, и даже те, кто при нормальных условиях мог родиться, но на свет не появился. Непосредственно во время бунта погибли четыре тысячи киргизов, что вполне сопоставимо с жертвами среди русского гражданского населения, которые составили: убитыми - 2828 человек, ранеными - 1111, пропавшими без вести 1384. Говорить о геноциде не приходится…

К концу года волнения прекратились везде, кроме Закаспийской области. Бежавшие в Китай киргизы оказались в крайне тяжелом положении. Чтобы выжить, продавали детей и девушек китайцам в рабство. В 1920-е годы их выкупила и вернула на родину Советская власть.

P.S.

В 1916 году произошла трагедия, в которой погибли тысячи людей разных национальностей. Жертв могло быть больше, но в ряде мест среди киргизов нашлись люди, которые предупреждали русских о готовящейся расправе. А когда пришли войска, русские брали невиновных киргизов под защиту и усыновляли оставшихся сиротами киргизских детей. Столетний юбилей трагических событий - не повод для поиска врага. Он призван не внести раскол, а объединить народы России, Украины, Киргизии, Узбекистана, Казахстана, Таджикистана и Туркмении.