Глава ЦБ провела в Госдуме антикризисный ликбез

Фото: duma.gov.ru

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В СТАВКЕ ЦБ

Председатель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина 21 апреля выступила перед депутатами Госдумы с ежегодным отчетом о деятельности финансового регулятора. (И была переизбрана на новый пятилетний срок.) Отчет был структурно похож на доклад премьер-министра Михаила Мишустина двумя неделями ранее, львиная доля внимания уделялась не столько итогам прошлого года, сколько анализу текущей ситуации и планам на среднесрочную перспективу. Одним словом, санкции. Но без понимания, в каком состоянии финансовая система эти санкции встретила, говорить о каких-то планах было бы странно.

Заметим, Набиуллина излучала уверенность, с трудом отличимую от оптимизма. Так, она заявила, что “прошлом году российская экономика завершила постпандемическое восстановление”. Чем, получается, в обход Минздрава и ВОЗ отменила пандемию. (А ведь были же, были конспирологические теории о том, что ковидом управляют финансисты…)

Так или иначе, говорит глава Центробанка, ВВП по итогам года вырос на 4,7%, и это максимум за последние 13 лет. Наверное, тут действительно есть чем гордиться, но 13 лет назад на дворе был кризисный 2008-й, и до первых санкций 2014 года было не то чтобы много времени на восстановление. Так что выше не зря говорилось об уверенности и оптимизме - цифры нужно уметь грамотно подать.

- Безработица была на историческом минимуме (в декабре - 4,3%. - П.О.). Спрос полностью восстановился, - продолжала Эльвира Набиуллина. - Но предложение товаров, услуг не поспевало: сказывались последствия ковидных ограничений. Эта ситуация не была уникально российской. Мы видим, что во всем мире начала расти инфляция. И в России. Но мы старались действовать плавно, таким образом, чтобы не подорвать восстановительный импульс экономики, но, с другой стороны, не дать разогнаться инфляции, и повышали ставку.

Напомним, ключевая ставка Центробанка с марта прошлого года последовательно росла: с 4,24% в апреле до 20% в начале марта уже этого года. Показатель важен, в частности, потому, что от него зависят ставки по кредитам - как для населения, так и для предприятий: чем выше ключевая ставка, тем выше и кредитная. (На момент написания этого текста ключевая ставка, правда, была снижена до 17%, и ожидается дальнейшее и скорое ее снижение.)

- Как результат, кредитование у нас росло двузначными темпами. Кредитование предприятий выросло на 12% (а я напомню: в спокойном, доковидном еще 2019 году кредитование предприятий выросло на 5,8%), ипотека в прошлом году выросла на 30%, розничное кредитование - на 20%, - докладывала Набиуллина.

Как результат - “удалось создать необходимый запас прочности в банковской системе”. Не будем спорить: деньги вроде как работают, банки должны чувствовать себя уверенно. Но обратим внимание и на другую сторону медали: рост закредитованности.

“На 1 июля 2021 года уровень долговой нагрузки россиян по всем видам кредитов и займов достиг нового рекорда за все время наблюдений - 10,24%”, - писал РБК в ноябре со ссылкой на отчет регулятора. И “основной вклад в увеличение долговой нагрузки населения внесли необеспеченное и ипотечное кредитование”.

У предприятий проблемы примерно те же: кредит - он и в Африке кредит. И, конечно, те, кто их брал, и подумать не могли, что российскую экономику уже ждут новые санкции, рекордные по числу и жесткости. А отдавать, как говаривал кот Матроскин, надо.

Надо, впрочем, и отдать должное команде ЦБ, которая, по словам Набиуллиной, видела “болезни роста” и “последовательно с ними боролась”. Под болезнью роста понимается, например, подстегнутый льготной ипотекой рост цен на жилье. И пришлось подкорректировать соответствующую правительственную программу, “чтобы она была более адресной, имела большую социальную направленность, а ее масштабы не разгоняли цены”.

ЧТОБЫ КОПИТЬ ЧТО-НИБУДЬ НЕНУЖНОЕ…

Если говорить о ближайшем будущем - по оценке главы ЦБ, “в течение нескольких кварталов” нас ждет “структурная перестройка экономики” и подстраивание под эту задачу финансового сектора.

- Структура экономики - это экономические связи, рынки сбыта, география экспорта и импорта, объем производства, который определяется внешним и внутренним спросом, доля в экономике разных отраслей, степень локализации производств, уровень включенности в международные экономические цепочки и распределение рабочей силы по секторам, спрос на специалистов определенных специальностей, уровень технологичности производственных процессов и т.д., и т.д. Практически все это должно сейчас претерпеть изменения, - пояснила Набиуллина. (Подробней об антироссийских санкциях, влекущих за собой необходимость “перестройки” отечественной экономики, - в № 15, 2022, “Этюд в оптимистических тонах”.)

“Самое важное сейчас - защитить людей, их доходы, рабочие места, а значит, дать возможность экономике максимально быстро перестроиться”.

Вывод - надо создать условия для бизнеса любого калибра, чтобы он мог “проявлять инициативу”. И одновременно (это прозвучало как противопоставление), говорит глава ЦБ, “нужно защищать людей, их доходы, сбережения, чтобы их реальные доходы увеличивались, не съедались инфляцией, не обесценивались”. То есть чтобы инициатива бизнеса не стала наказанием населению.

Представители населения могли задать главе ЦБ вопросы. Депутат Алексей Куринный (КПРФ) затронул одну из самых больных тем: заморозку примерно половины российских золотовалютных резервов, размещенных за рубежом, - порядка 300 млрд долларов (цифра плавает из-за ежедневного колебания курсов валют). Вопрос, правда, сводился к тому, почему Центробанк вовремя не прислушался к коммунистам, предлагавшим выводить резервы из-за рубежа. Но если подумать, время ли сейчас для партийного пиара…

Эльвира Набиуллина, правда, получила шанс напомнить, что диверсификацией золотовалютных резервов ЦБ занялся еще в 2014 году. И все же факт остается фактом: 300 млрд долларов недоступны для страны. А держались они в долларах и евро, пояснила глава ЦБ, по очень простой причине: в долларах идут расчеты за энергоносители, а в евро - за европейский импорт. Вот вам, значит, пресловутое слезание с “нефтегазовой иглы”, а вот вам импортозамещение. И теперь мы активно переходим на юани. Но кто поручится за то, что… впрочем, не будем нагнетать.

Сардана Авксентьева (“Новые люди”) поинтересовалась судьбой вкладов в негосударственные пенсионные фонды. Ведь они не включены в бюджетную систему и играют ради прибыли и выплат вкладчикам на финансовом рынке, где ситуация не ахти. “Падение доходов НПФ может привести к их банкротству. Как вы отслеживаете эту ситуацию, чтобы наши люди могли получать свои пенсии?” - задала вопрос депутат.

- Сегодня НПФ находятся в устойчивом состоянии. Пенсионные накопления были инвестированы только в рублевые активы, и поэтому санкции и валютные риски наименьшим образом ударили именно по этому финансовому институту, - заверила Набиуллина.

“А”-СПРАВКА

В ФНПР считают, что в системе обязательного пенсионного страхования негосударственные пенсионные фонды работать не должны. НПФ, полагают в профсоюзах, могут работать только в системе добровольного пенсионного страхования, поскольку обязательный накопительный компонент несет очень большие риски, и возникают серьезные предпосылки, что застрахованный человек просто не получит своих денег.

Независимый (то есть не входящий ни в одну из думских фракций) депутат Оксана Дмитриева вернула разговор к вопросу, к которому будут возвращаться вновь и вновь до конца встречи с главой ЦБ, - о замороженных активах. Общий тон, конечно, - “где деньги, Эльвир?” (Эльвира Сахипзадовна, не сочтите за грубость). Вот и Дмитриева спрашивает: “Сколько вместо замороженных иностранных бумажек Россия могла иметь заводов, фабрик, пароходов?” Имелась в виду часть Фонда национального благосостояния, которая тоже попала под заморозку. В ответ Эльвира Набиуллина провела краткий ликбез:

- Накопление средств в ФНБ направлено на то, чтобы накапливать средства, когда хорошая конъюнктура, и тратить их, когда она плохая…

А что делать, когда тратить нечего?

Из рубрики “Парламентская хроника”