Ученые рассказали, как рождаются, живут и не умирают слухи о COVID-19

Рисунок: Дмитрий Петров / "Солидарность"

СМЕШАТЬ СТРАХИ

В РАНХиГС с начала 2020 года идет исследование “городского фольклора” - всевозможных слухов и фейков о COVID-19. На сегодня в каталоге, созданном на основе 6,2 млн текстов, насчитывается 243 сюжета в шести тематических группах. Самые крупные - противопрививочные слухи и псевдомедицинские советы - соответственно 39% и 22% репостов. Менее популярны слухи о происхождении и распространении COVID-19 (14%) и отсутствии его (13%). Последними идут антимасочные слухи (8%) и домыслы о грядущих социально-политических изменениях (4%).

Сравнение динамики развития пандемии и инфодемии отметило тенденцию возрастания фейкотворчества и циркуляции сюжетов на фоне неопределенности. Пик активности псевдомедицинских слухов пришелся на март и начало апреля 2020 года. Как только ситуация прояснилась с введением режима самоизоляции, фейки пошли на спад. Самые живучие и опасные из них - про вакцинацию, они накладываются на предыдущий опыт. Их пик пришелся на декабрь 2020 и конец января 2021 года. Хотя слухи про вакцины распространяются на протяжении всей пандемии, запросы в “Яндексе” резко взлетели именно на фоне кампании вакцинации. Корреляция 82% между запросами “Вакцина вызывает бесплодие” и “Как избежать вакцинации” показывает, что люди ищут подтверждение своему нежеланию прививаться.

Людей больше волнует знание, влияющее на их повседневную жизнь, поэтому конспирология в духе “заговор Биг Фарма”, согласно которой за COVID-19 стоит Билл Гейтс, не столь опасна, как запросы, в которых фигурирует “как использовать?” и “где купить?”. Псевдомедицинские советы пить какие-то антибиотики (по определению бессильные против вирусов) несут большую угрозу, чем слухи о бенефициарах пандемии.

ДОБАВИТЬ ЛУК

Один из таких сравнительно безобидных псевдомедицинских фейков - “луковый рецепт” - появился еще до пандемии COVID-19, но обрел в 2020 году новую жизнь. На нем, по словам Марии Гавриловой (с.н.с. Лаборатории теоретической фольклористики ШАГИ ИОН РАН), можно хоть в музее показывать особенности фейков. “Луковый рецепт” родился в 2009 году во время эпидемии свиного гриппа: якобы лук впитывает вирусы и бактерии и тем обеззараживает помещение. Как утверждает один из вариантов фейка, рецепт был обнаружен еще в 1919 году во время пандемии “испанки”. Для псевдомедицинских фейков вообще характерна отсылка к прошлому - это позволяет добрать авторитета и опирается на косность массового сознания, боязнь перемен и прогресса. Апелляция к “золотому веку” характерна для народного творчества.

Другой вариант утверждает, что рецепт был найден китайским врачом. Другой китайский врач (первого, очевидно, никогда не существовало) перевел рецепт в 2009 году с английского на китайский, чтобы опровергнуть, но перевод зажил своей жизнью - он стал похож на первоисточник, подтверждающий китайское происхождение чудодейственного рецепта. Со временем “луковый рецепт” перешел на новую ступень развития и стал объяснять случаи отравления: лук все впитал, он полон бактерий и вирусов. Отравились? Значит, съели лежалый лук. А с конца 2019 года лук снова вернулся к избавлению от вирусов.

На примере “лукового рецепта” Гаврилова показала, какие элементы делают фейк интересным. Он не должен противоречить картине мира аудитории - и луковое обеззараживание, и чесночная вода (свежий рецепт эпохи коронавируса) связаны с народными рецептами повышения иммунитета. Средство должно быть доступным и дешевым. Также в фейках прослеживаются определенные структурные и стилистические особенности, призванные компенсировать недостаток доверия: рассказ от первого лица, апелляция к авторитетам или использование риторических приемов, подменяющих авторитеты: “известная клиника”, “исследование научного центра”, приводятся свидетельства якобы очевидцев и личный опыт.

ПРИПОРОШИТЬ ХЛОРКОЙ

Фейки распространяются каскадами, по аналогии с игрой в испорченный телефон. Стоило Дмитрию Медведеву сказать о четырехдневке, как проблему стали обсуждать со всех сторон - в итоге Рунет наполнился доморощенной оценкой перспектив, экономических и социальных последствий перехода на короткую неделю. При этом мало кто подумал о том, будет ли это 10-часовой день (те же 40 часов в неделю) или 8-часовой.

Начало каскаду дают медиаперсоны, и в их сообщениях может и не быть дезинформации - с ног на голову ставит дальнейшая жизнь сюжета. Об этом рассказала Ирина Овчинникова из ММА им. Сеченова. Каскады бывают широкие - копирование и репост исходного сообщения, а также глубокие - упрощение, комментарии, перефразирование. Самыми популярными источниками каскадов в англоязычном “Твиттере” стали политики - прежде всего бывший президент Дональд Трамп, потом работники здравоохранения (политическое крыло медицины), бизнесмены и журналисты. Из бизнесменов больше всех инициирует каскады Илон Маск, а героем чаще других становится Билл Гейтс (это не надо понимать так, будто Маск пишет о Гейтсе и заговоре “Биг Фарма”).

Тематические каскады возникают при переходе от первоисточника к второму, третьему звеньям и так далее. Теряется логическое мышление, высказывание политизируется, подключаются эмоции, оппоненты высмеиваются, наукой пренебрегают. Овчинникова рассказала об информационных войнах вокруг гидроксихлорохина (противомалярийный препарат) и возможности его применения против COVID-19. В подавляющем большинстве твитов речь шла не о научной оправданности применения препарата. Это были высказывания второго и третьего порядка о том, кто же против применения (Трамп поддерживал препарат, значит, против были демократы), а кто выиграет, кто производит препарат, кто нашел чудодейственное средство от коронавируса и так далее.

Публика неохотно обращается к науке за разъяснением, потому что используется сложная терминология, нужно делать выводы самостоятельно. А соцсети дают доступную, но субъективную информацию простым языком. Сложные термины, вроде “гидроксихлорохина” подменяются на простые “хлор” или “хлорохин” (что не одно и то же), существенные детали опускаются. Авторы второго, третьего и так далее каскадов обращаются к нерелевантному контексту и сверхгенерализуют личный опыт. Логические связи искажаются и устанавливаются по ассоциациям, оценка преувеличивается и приобретает экспрессивность, авторитет источника снижается. Особенно часто это происходит в связи с политизацией или коммерциализацией высказывания - тогда научная сторона вопроса вообще теряется.

С похожим столкнулись профсоюзы США после вынесения решения по делу “Янус против Американской федерации служащих штата, округов и муниципалитетов”. Антипрофсоюзные активисты подняли волну дезинформации, чтобы спровоцировать массовый выход из профсоюзов, особенно в частном секторе, которого решение вообще не касалось, - ведь мало кто будет искать решение Верховного суда и разбираться с юридической терминологией.

ПОДАТЬ ГОРЯЧИМ К ПАНИКЕ

Опровержение фейков в публичном пространстве чаще ведет к обратному эффекту: повышает их цитируемость и выводит в топ, а само опровержение теряется в потоке. Блокировка государством или самими соцсетями не удаляет их из информационного поля, а сам факт блокировки политизирует фейк и делает его еще более привлекательным. Тем более что дезинформацию обычно в массовом порядке публикуют простые пользователи. Это поняла компания Amazon и в ходе профсоюзного голосования в Бессемере создала множество фейковых аккаунтов “рабочих”, которые стройным хором хвалили ее и распространяли слухи о профсоюзе. Что еще хуже - исследование, опубликованное в Science в 2018 году, показало, что фейковые каскады распространяются на 72% быстрее правдивых.

Фейки возникают в ситуации угрозы, когда информационный вакуум заполняется волной домыслов, слухов и аналогий. Спустя какое-то время объем противоречивой информации вызывает у пользователя усталость, и он отказывается от проверки фактов.

В исследовании “Фактчекинг руками государства” Борис Пейгин (ШАГИ РАНХиГС) показал, что российским властям наиболее опасными и первоочередными целями в борьбе с пандемией представляются фейки о нежелательных социальных изменениях, а не псевдомедицинские и противопрививочные сюжеты. На сайте coronafake.ru они составляют почти 78% всех сюжетов, остальные пять сюжетов представлены по остаточному принципу. Эти данные соответствуют доле протоколов о распространении фейков - 81% из них касается именно дезинформации о социальных изменениях.

В заключение дискуссии прозвучала мысль, не теряющая актуальности: бороться с фейками можно просвещением, нужно учить людей выстраивать иерархию авторитетности источников, и начинать это надо со школы.