Top.Mail.Ru
Статьи

Колеса судьбы Владимира Дербина

Колеса судьбы Владимира Дербина

Фото: Николай Федоров / архив "Солидарности"

В детстве он жил в частном доме без удобств, а сейчас работает в настоящем дворце одного из красивейших городов мира. Подростком на велосипеде преодолевал серпантин в Абхазии, а сейчас добивается реальных результатов в улучшении жизни в двух регионах. На вопросы журнала ответил председатель Межрегиональной Санкт-Петербурга и Ленинградской области федерации профсоюзов Владимир Дербин.

Биография

Дербин Владимир Георгиевич родился в 1946 году в Вологде.

1966–1968 гг. — служба в Советской Армии.

Образование. Ленинградский институт точной механики и оптики (1974 г.), Ленинградский финансово-экономический институт им. Н.А. Вознесенского (1989 г.), Северо-Западная академия государственной службы при президенте РФ (2003 г.).

1968–1974 гг. — путевой рабочий, мастер, механик, старший инженер Трамвайно-троллейбусного управления.

1974–1979 гг. — старший инженер.

1979–1981 гг. — зампред профкома ЛНПО «Красная Заря».

1981–1984 гг.– заведующий отделом  производственной работы и заработной платы обкома профсоюза радио- и электронной промышленности, г. Ленинград.

1984–1990 гг. — председатель профкома ЛНПО «Красная Заря»

1990–1996 гг. — зав. отделом, зампредседателя, председатель обкома профсоюза работников радиоэлектронной промышленности.

1992 г. — один из создателей Ассоциации профсоюзов оборонных отраслей промышленности.

1996–2005 гг. — председатель Комитета по труду и социальной защите населения, вице-губернатор, советник губернатора Санкт-Петербурга.

С 2005 г. — председатель Межрегионального Санкт-Петербурга и Ленинградской области объединения организаций профсоюзов «Ленинградская федерация профсоюзов».

Награды и звания. Грамота губернатора Санкт-Петербурга (2001 г.), медали «За заслуги в проведении Всероссийской переписи населения» (2003 г.), «В память 300-летия Санкт-Петербурга» (2003 г.), медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (2008 г.), знак отличия «За заслуги перед Санкт-Петербургом» (2011 г.). Гражданское звание — действительный государственный советник Санкт-Петербурга 3-го класса.

Семейное положение. Женат, две дочери.

КАК БЫСТРО ПОВЗРОСЛЕТЬ

— Владимир Георгиевич, вы коренной петербуржец?

— Нет, я коренной вологжанин. Мой папа родился в феврале 1914 года в Санкт-Петербурге, а мама родилась в 1921 году в Вологодской области. Во время войны папу с Волховского фронта направили в Вологду получать новую легковую машину, на которой он с командиром доехал до Берлина. Мама в то время работала заведующей детским садом в Вологде и принимала детей из блокадного Ленинграда. За две недели нахождения папы в Вологде они познакомились. После войны папа приехал в Вологду. Они с мамой поженились, родился я, затем еще сестра и два брата.

— Каким вы вспоминаете свое детство?

— Наша семья была многодетной и дружной. Я с раннего детства привык ухаживать за младшими. Это была моя обязанность. А когда пошел в школу, то по большей части занимался работой по хозяйству: воды принести, дров наколоть, печку натопить. Мы жили в частном доме, и каких-либо удобств там не было.

Отец был человеком строгим. Я до сих пор отчетливо помню день, когда я навсегда понял, что никогда в жизни не буду курить. Однажды, еще школьником, где-то в парке я сделал самокрутку из листьев, закурил… Учительница доложила о сем факте моим родителям. Ох, как папа с ремнем гонял меня вокруг стола на кухне! (Улыбается.) Я запомнил это на всю жизнь и после этого ни разу даже не думал о курении. Причем сам отец курил махорку всю жизнь.

— Послевоенные годы, старший сын в многодетной семье… Думаю, вам пришлось очень быстро повзрослеть.

— Вы правы. По окончании семилетки я уже считался самостоятельным, и в четырнадцать с половиной лет уехал от родителей, поступив в железнодорожный техникум в Вологде. Получал стипендию — 14 рублей в месяц — и жил практически только на эти деньги.

— Кстати, а почему именно железная дорога? Это была ваша детская мечта?

— Нет, до поступления в техникум я даже не видел паровозов, а выбор сделал по совету друзей. Да и шел я на отделение, где обучали специалистов по строительству и эксплуатации железных дорог. Учиться было и легко, и тяжело — не хватало питания. Поэтому я стал заниматься спортом. Спортсменов иногда направляли на… подкрепление желудка. Такие были мероприятия. Плюс — профилакторий и сборы, где нас достаточно прилично кормили. В тот период спорт стал для меня реальным способом выживания!

— И какой же вид спорта был выбран для «поддержания организма»?

— Шоссейный велоспорт. В основном крупные соревнования проводились в Калининградской области. Весенние сборы, как правило, проходили в Абхазии, куда мы уезжали ежегодно на месяц-полтора. До сих пор помню, как преодолевали серпантин «Тещин язык» (участок дороги между Новым Афоном и Сухумом. — Н.К.). Соревновались в Вологодской и Ярославской областях, в Грозном. Вот такая спортивная география. Общий итог пятилетних занятий и выступлений за команду техникума — мастер спорта. Мы в основном побеждали. И это было интересно.

Но и непредвиденных ситуаций тоже хватало. Своего велосипеда у меня, конечно же, не было. Выдали казенный. И буквально через три месяца после начала занятий у меня его украли. Думаете, простили мальчишке этот казус? Нет. В течение полутора лет у меня из стипендии вычитали определенную сумму, возмещая стоимость велосипеда — 110 рублей. Тем не менее мне выдали другую «машину», чтобы я мог продолжать тренировки и выступать за нашу команду.

— Никогда не возникало желания перевестись в Ленинград? Думаю, там тоже были подобные учебные заведения.

— В Ленинграде я, можно сказать, обосновался только с поступлением в институт, предварительно отслужив в армии, в железнодорожных войсках. Диплом профильного техникума позволил мне в армии сразу же занять должность помощника главного инженера войсковой части. В армии меня приняли кандидатом в члены КПСС. Так что я много ездил в командировки по Советскому Союзу, будучи сержантом срочной службы. В тот период как раз происходил переход с трехлетнего срока службы в армии на двухлетний, и я попросил меня демобилизовать на полгода раньше, чтобы успеть сдать вступительные экзамены в институт в том же году, не терять время. Отпустили.

ПАРЕНЬ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ

— Поступить удалось сразу? Ведь был такой существенный перерыв в обучении и многое, наверное, забылось.

— Я тогда об этом не думал. Приехал в Ленинград и прямо в военной форме — другой одежды у меня попросту не было — пошел поступать в Ленинградский институт точной механики и оптики (ИТМО). Сейчас это вуз, где готовят лучших программистов не только в России, но и в мире. Впрочем, институт всегда был очень сложным в плане обучения и престижным. В общем, приехал — и полностью провалил первый же экзамен. Это была математика. В экзаменационной комиссии мне сказали, что за мой ответ даже двойку поставить нельзя, потому что я не смог решить ни одного задания. Но в институте вошли в мое положение и разрешили пойти на второй заход. За тот месяц я практически не спал и настолько вызубрил все, что математику и физику сдал на 5, а сочинение на 4 и поступил на факультет автоматики и телемеханики.

— Сложно было снова оказаться за партой?

— Первый курс у меня был уникальный! Высшую математику преподавал Григорий Михайлович Фихтенгольц, наиболее известный как автор трехтомника «Курс дифференциального и интегрального исчисления». Во время лекций он выбирал в аудитории трех человек в качестве контрольной группы. И периодически, в процессе своей лекции, смотрел по очереди на каждого «избранного»: понятно ли то, что он объясняет? Если студенты кивали, то продолжал объяснение дальше. Одним из избранных был я — «белая ворона» в военной форме, в которой так и ходил первые полгода в вузе (улыбается).

Сдать у Фихтенгольца экзамен на «отлично» было весьма непросто. Почти весь наш курс потом пересдавал «неуды», а я смог! Попросту выучил материал настолько, что мог закрыть глаза и точно представить, на какой странице в тетради у меня была записана каждая теорема и ее доказательство.

— А как же ваши прежние спортивные достижения? Ведь хорошие спортсмены ценились не только в техникумах, но и в вузах.

— Спортом я тогда уже практически не занимался — не хватало времени. Днем — учеба, а ночью и до 6 утра — подработка в Ленинградском трамвайно-троллейбусном управлении. Жил я отдельно от родителей, в квартире у родственников. Так что самостоятельно решал все свои проблемы, в том числе финансовые. Но, как бы ни было трудно, институт я окончил с красным дипломом и получил замечательное распределение. Мне дали практическую работу из НИИ электротехнических устройств, относящегося к Министерству промышленности средств связи СССР. Не буду затягивать с подробностями, но благодаря результатам выполнения этой работы и красному диплому после выпуска меня пригласили именно в этот институт. И сразу на должность старшего инженера.

— Круто! А зарплата соответствовала статусу? Ведь порой ИТР получают существенно меньше некоторых рабочих основных производств.

— Начну с того, что работа была очень интересной — реальное проектирование! И зарплата по тем временам была большая. Судите сами: через год я смог купить кооперативную квартиру, еще через год — машину. И это в возрасте чуть больше 20 лет. Но не только за счет зарплаты в НИИ. Фактически я трудился без выходных: днем и вечером в институте, а в субботу и воскресенье вместе с пятью коллегами мы еще и халтурили, извините. Строили линии электропередачи на 10 киловатт в Приозерском районе Ленинградской области. А во Всеволожском районе — «закольцовывали» фермы и коровники на беспрерывную подачу электричества. Знаете, столбы электропередачи стоят и по сей день, а вот ферм уже нет…

— И как же в столь плотном графике молодого инженера нашлось время для общественной работы?

— Поверьте, это она меня нашла (улыбается). Впервые в профсоюз работников железнодорожного транспорта я вступил еще в техникуме. В институте действовал профсоюз работников радиоэлектронной промышленности, вступив в который я поработал председателем профбюро сектора, отдела и отделения. И студентом же меня приняли в партию, да плюс — красный диплом по окончании вуза. Все эти факторы привели к тому, что в НИИ меня почти сразу стали привлекать к общественной работе в профорганизации. Сначала замполитом в летнем трудовом лагере для старшеклассников. Через год я уже был директором этого лагеря. Моя работа в этом качестве была замечена кураторами из исполкома райсовета Выборгского района Ленинграда, и мне предложили стать зампредом профкома. Но не НИИ, а целого научно-производственного объединения «Красная Заря», куда к тому времени вошел наш институт. Тогда мне было примерно 23 года.

— Конечно, должность весьма престижная и ответственная, особенно в столь юном возрасте. Не жаль было расставаться с производством?

— Наверное, не грустно и не жаль, потому что профсоюзная работа — это работа с людьми. Она, как оказалось, была у меня в генах. Я работал с удовольствием, и мне было комфортно, несмотря на то, что порой приходилось решать весьма серьезные проблемы. Ведь мы занимались распределением всего: автомобили, квартиры, дачные участки, путевки, книги, продуктовые наборы — все шло через профком. Представьте, если дадут пять квартир на 12 тысяч человек? И надо решить так, чтобы не было претензий. А значит, только через профком, только через обсуждение. Знаете, за все время работы в профсоюзах я ни разу не был в санатории по профсоюзной путевке. Потому что не мог позволить себе — путевок всегда не хватало.

— Как потом складывалась ваша работа в профсоюзе?

— Меня пригласили на работу в областной комитет профсоюза. Первый опыт работы там — начальником отдела по производственной работе. В моем ведении была организация и проведение соцсоревнования среди предприятий радиоэлектронного комплекса. Это «Светлана», «Красная Заря», «Северная Заря», «Позитрон», «Ленинец» и многие другие. В то время наш обком насчитывал 200 тысяч членов профсоюза. В 1984 году я снова вернулся в профком родного НПО в качестве предпрофкома. А начало 90-х встретил уже председателем областного комитета профсоюза.

ТОНКОСТИ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА

— Трудное было время…

— Конечно. Даже не пересказать, как сложно было объяснять происходящее людям. Но чаще обращались представители руководства предприятий: «Володя, мы не знаем, что делать. Заказов нет, людей кормить надо!» Помню, когда профсоюзы проводили первый митинг на Дворцовой площади, собралось примерно 100 тысяч участников. Мне было поручено открывать это мероприятие, а у меня пропал голос. Стою, молчу, и вот уже женщины-участницы из первых рядов начали кричать: «Давай, начинай!» И тут голос ко мне вернулся. Митинг мы провели, но, честно говоря, я никогда не испытывал такого страха! Страха перед огромной массой очень озлобленных и несчастных людей. Потом в моей жизни было немало разных акций протеста, но такого накала озлобленности и отчаяния я не чувствовал никогда.

И еще одно воспоминание о тех годах. Чаще всего профсоюзные митинги проходили около Смольного. Тогда городом руководил его первый мэр Анатолий Собчак, с которым мы, мягко говоря, жили плохо. Он не понимал специфику работы промышленных предприятий, не умел и не хотел слушать. Но к участникам протестных акций всегда выходил вице-мэр, которым являлся Владимир Путин. Он всегда отвечал на вопросы людей, снимал напряженность. Конечно, все наши наказы и требования он выполнить не мог, но определенные вопросы решались.

— Насколько мне известно, на следующем этапе вашей профессиональной карьеры вы тоже стали работать в администрации города.

— Да, в 1996 году первым губернатором Санкт-Петербурга стал бывший вице-мэр Владимир Яковлев. Эту кандидатуру поддерживали в профсоюзной среде. Я и несколько моих коллег вошли в его предвыборный штаб, а после победы в выборах Владимир Анатольевич пригласил меня работать в администрацию. Сначала я возглавил Комитет по труду и социальной защите населения Санкт-Петербурга и потом, став вице-губернатором, продолжил вплотную курировать социальные вопросы. Мне нетрудно было перестроиться на работу с малозащищенными категориями населения, потому что я имел многолетний опыт работы с людьми. 

— Какие проблемы решали тогда городские власти Санкт-Петербурга?

— Когда я пришел в комитет, у нас в сметах, кроме зарплаты, практически ничего не было. Простой пример периода дефолта 1998 года. Если в больницы пациентам родственники носили хоть какую-то еду, то в учреждениях соцзащиты даже такой помощи не было, так как практически у всех постояльцев не было близких людей. И почти каждый день мы думали, где достать мясо, картофель, крупы и прочую необходимую провизию. Судя по сводкам, продукты наличествовали, но реально на базах их не было. Все фирмы, которые до этого снабжали соцобъекты, сотрудничество прекратили, поскольку бюджет стал опаздывать с оплатой примерно на четыре месяца. А это бизнесу было очень невыгодно. Я отвечал и за пенсионное обслуживание населения. Поэтому сначала каждый день, потом раз в неделю мы собирались небольшой компанией — представители Пенсионного фонда, банков, задействованных в процессе, — и составляли график выплаты пенсий. Так продолжалось года полтора.

В целом ситуация несколько стабилизировалась только к 2001 году. А потом губернатором города стала Валентина Матвиенко, в команде которой я проработал чуть больше года. И снова вернулся на профсоюзную стезю.

— Интересно, каким было первое впечатление по возвращении?

— Коллеги по профсоюзной работе и председатель ФНПР Михаил Шмаков предложили мне баллотироваться на должность главы Ленинградской федерации профсоюзов. Я согласился. Выборы, надо сказать, были непростыми: за пост председателя боролись шесть кандидатов. Но по результатам второго тура голосования за мою кандидатуру проголосовало большее количество делегатов.

На меня дважды подавали в суд по поводу якобы нелегитимности проведения выборов. И каждый раз мы выигрывали суды. Поэтому сейчас к оргработе, к соблюдению всех юридических нюансов при подготовке наших мероприятий мы в федерации относимся с большим вниманием. К примеру, январскую отчетно-выборную конференцию мы начали готовить почти за год. Выверяем до предела все документы, чтобы претензий не возникало, четко отрабатываем график и программу. Помню, на одной из конференций ЛФП произошел такой случай. Делегаты приходят на обед — а официанты сбежали! Такая была провокация. И тогда мы с моим заместителем Галиной Борисовной Келехсаевой и еще несколькими коллегами сами встали на раздачу обедов из привезенных баков.

…Да, начало моей работы в качестве председателя ЛФП было непростым. Что помогало? Честно скажу, помог опыт работы в администрации города.

ПИКАЛЕВСКИЙ АРХИВ

— В жизни Ленинградской федерации профсоюзов немало ярких событий, мощных протестных акций. Назовите навскидку наиболее значимое для вас.

— Я горжусь, например, событиями в Пикалево, поскольку принимал в них участие лично. К сожалению, ситуация была доведена до закрытия движения по главной магистрали. Мы предусмотрели питание, воду для водителей машин, вынужденных задержаться. Объясняли, почему вынуждены перекрыть трассу. И они воспринимали нашу акцию с пониманием.

Фактически профсоюзы выступили первыми, заявив о проблеме этого моногорода. Мне кажется, о ней знают все, но напомню. Из-за конфликта собственников в Пикалево остановились сразу три крупных предприятия, связанные единой производственной цепью. Горожане фактически лишились средств к существованию. Ведь для 25-тысячного Пикалево эти крупные предприятия были одними из основных. Мы собирали совещания по проблеме с участием губернатора области, чиновников, представителей руководства ФНПР. Но вопрос не решался.

Позднее, на совещании с председателями первичек в Колонном зале Дома Союзов, — сижу я на первом ряду. Напротив — на трибуне выступает Владимир Владимирович Путин. И тут меня стукнуло — вырвал листок из записной книжки, коротко описал ситуацию. И… вопреки правилам добился, чтобы записку передали не через секретариат, а напрямую, в президиум. И вот она по цепочке, из рук в руки членов президиума, добралась до Михаила Викторовича Шмакова, который передал ее Путину. Тот прочитал и говорит: «Вот у меня тут такая записка от Дербина... — Смотрит на меня. — Я вам честно скажу, что не в курсе событий, но гарантирую время, возможность и место вам ответить».

— Владимир Георгиевич, насколько я знаю, вы участвовали и в знаменитом совещании в Пикалево с участием Путина?

— Буквально через две недели после совещания мне позвонил вице-губернатор области и сообщил, что в Пикалево пройдет очень серьезное мероприятие. Пригласил приехать. Я тотчас поехал. Город оцеплен, народ шумит. Собрались — местные глава и депутаты, областное начальство. Там же — директора предприятий и председатели профкомов. Узнаем: прилетает Путин. Садятся два вертолета, и снова нет никакой информации. Вызывают производственников и председателей профкомов, отправляют на автобусе. Меня не берут — нет в официальных списках. И вдруг через полчаса возвращается ФСОшник, и меня в гордом одиночестве везут вслед за автобусом.

Подъезжаем к площади перед заводом, она полна народу. Иду, как арестант, сквозь строй людей в сопровождении двоих ФСОшников… Кабинет главного инженера. Стоит стол и таблички на нем. Узнаю — прилетела команда Путина, но самого его еще нет. Из-за шторма ему пришлось добираться в город спецвагоном и еще на машине. Потом ко мне подходит ФСОшник и говорит, что с директорами и представителями профкомов хочет поговорить один из собственников — г-н Дерипаска. Приглашает меня и губернатора области Валерия Сердюкова. Мы приходим в комнату, где Дерипаска с ходу начинает: мол, да я вас раздавлю и т.д. Я ушел — зачем мне это слушать?..

Приехал Путин. Заходит в комнату, достает мою записку и говорит: «Владимир Георгиевич, это ваша записка? Докладывайте!» Я докладывал первым, а в конце попытался поддержать губернатора. Но Путин отреагировал резко: мол, никто меня не убедит, что было сделано все возможное. И добавил: «Как тараканы забегали…» В итоге нужное решение было принято, деятельность предприятий была восстановлена.

— Я знаю, что одна из фотографий, хранящихся в вашем архиве, появилась как раз после той встречи.

— Да (улыбается). После совещания Путин поручил мне, губернатору и хозяевам заводов рассказать людям о решении совещания. Выходит из дверей, а я ему: «Владимир Владимирович, а сфотографироваться?» И теперь это фото, сделанное моим фотоаппаратом рукой службиста, действительно висит в моем кабинете. После фотографирования Владимир Владимирович пригласил меня пройти вместе к жителям Пикалево на площадь у завода, где он озвучил решение комиссии.

ЛИЧНОЕ И НЕМНОГО ИСТОРИИ

— Владимир Георгиевич, традиционно интервью этой рубрики журнала мы завершаем вопросами о личном. Чем, к примеру, увлекаетесь?

— Я неплохой охотник, не профессионал, но хороший любитель. Друг приучил. Коллекционирую чучела добычи, заказываю хорошему таксидермисту. Есть медведь, кабан, лось, тетерев, глухарь, много разных. Вот уже 20 лет охочусь в Ленобласти, Псковской и Вологодской областях, далеко стараюсь не ездить.

А вот на рыбалку я ездил несколько лет подряд на Аляску, летом. Добыча основной цели — королевского лосося — дело, которое очень контролируется местными властями. За день в лодку каждый рыбак может положить только по одному королевскому лососю. Остальной рыбы лови сколько хочешь, а эту нельзя. На барже привозится база рыболовная, примерно 20 мест, четыре-пять палаток, палатка-столовая, палатка-душевая и прочее. Лодки. Ночью там лоси ходят между палаток, заходят и медведи. Такой отдых на любителя и действительно опасен.

Сейчас езжу в Норвегию на треску. Но туда мы на машине ездим — через всю Финляндию, через всю Норвегию, потом на паром, на остров и дальше. В треске своя есть прелесть. Треска такая вкусная, даже лучше, чем королевский лосось. Мы на палтуса ходили два дня, но так и не поймали. Палтус, правда, две снасти у нас обрезал — откусил просто, поэтому я не могу гордиться, что я ел палтуса. А вот крабов, был один такой день, мы чуть ли не объелись, когда поймали их большую сетку и тут же сварили. Зимой на рыбалку едем с женой на Чудское, на дачу. Жена у меня больше рыбачка, чем я. При морозе минус 20 с этими ноготочками... И рыбачит не на червячка — опарыши и мотыль.

Кроме этого в моей жизни есть спорт: бассейн, велосипед, тренажеры… Нечасто, но посещаем с женой наши театры.

Было и еще одно увлечение, причем весьма прибыльное.

— Какое же?

— Бизнес. Году в 1985 Горбачев вновь легализовал кооперативы. И я воспользовался этой ситуацией и открыл. Думаете, какой? Стоматологический. В то время был дефицит. И он работает до сих пор, правда, уже не имеет ко мне никакого отношения. Впрочем, подобных кооперативов до середины 1990-х было мною открыто штук семнадцать. Сам я постоянно этим не мог заниматься полноценно, а потому передавал друзьям, коллегам.

Разные были варианты. Совместные предприятия. Вот, например, однажды мой знакомый из ФРГ предложил такой бизнес. Тогда ФРГ переходила с аналоговых телефонов на цифровые. Там, в отличие от Советского Союза, телефонный аппарат в квартире был собственностью «Телекома», а не частной. И у них несколько тысяч обычных телефонов «зависли», они не знали, куда их деть! А в нашей стране уже погибли телефонные заводы — «ВЭФ» в Риге и в Перми, и телефоны просто не выпускали. Я приезжаю домой, обзваниваю гендиректоров предприятий нашей радиоэлектроники и говорю: ребята, есть дело. Через неделю полетели в ФРГ. Заключаем контракт на привоз этих телефонов и продажу их. Оформляем с немцами совместную фирму: устав и все прочее. И начинаем. Таким образом электронные предприятия выживали. Но бизнес пошел — мама не горюй! После телефонов мы повезли в СССР б/у стиральные машины, компьютеры и прочее.

Не было у населения денег. И первые-то телефоны мы меняли по бартеру: вот вам пять телефонов, а вы нам другой товар. Параллельно мы привезли сюда первую спутниковую антенну и первый спутниковый телефон. Связь была не очень, но два года мы протянули (улыбается).

— Как мне кажется, талантливый человек талантлив во всем, будь то общественная работа, спортивные достижения или бизнес. А чего бы вам хотелось достичь в будущем лично для себя?

— Вот сейчас я работаю для своего удовлетворения. Мне говорят: пора на пенсию. Не сотрудники говорят, а жена: давай, будем куда-то ездить, благо есть такая возможность. А мне хочется быть в коллективе и работать! Пока я чувствую себя комфортно по здоровью, пока я чувствую себя комфортно со всеми коллегами, мне хочется, чтобы я в рабочие дни был на работе. А в субботу и воскресенье я должен отдыхать с семьей.

Автор материала:
Наталья Кочемина - Колеса судьбы Владимира Дербина
Наталья Кочемина
E-mail: kochemina@solidarnost.org
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Комментарии

Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте

Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте



Если вам не пришло письмо со ссылкой на активацию профиля, вы можете запросить его повторно



Новости СМИ


Новости СМИ2


Киномеханика


Читальный зал