Шел лишь третий месяц создания первички на лесопильно-деревообрабатывающем комбинате (см. “Солидарность” № 46, 2019), и работа была в самом разгаре, как я получил следующее задание - создать профорганизацию в отдаленном леспромхозе.
До этого я лишь раз был в командировке. Ездил в райцентр - хоть и небольшой, но все же город. А тут предстоял выезд к черту на кулички. И только поездом - других путей сообщения не было.
Я вылез из вагона в пять утра на станции Малая Шуйка, как называется сей лесной поселок. С огромной высоты вагонных подножек в темноту спрыгнули еще несколько человек, подхватили сумки и быстро ушли. Вокзала как такового не было, а станция оказалась очень далеко от поселка. Встретив по дороге местного жителя, я осведомился насчет гостиницы. Он посмотрел на меня, как на гостя с другой планеты: гостиниц “тута отродяся не бывало”, а приезжие останавливаются в местной больнице.
В амбулатории была выделена целая палата для командировочных. В соседних палатах “лечились” поселковые больные. Никакой терапии они не получали, а просто жили тут на казенных харчах. Хотя и довольно скромных. Почти как в “государственной богадельне”, что у Ильфа и Петрова.
Забегая вперед, скажу, что жить там было жутковато. Запах, как в любой больнице, стоял специфический, на любителя. Да еще было нестерпимо холодно. И каждый вечер, а я провел в этом незабываемом обществе неделю, до смерти хотелось крепкого алкоголя, причем много. Не знаю уж, как удалось выдержать.
Ближе к полудню я вырулил к конторе леспромхоза. В управлении работало совсем немного людей. Бросались в глаза пустующие помещения. Секретаря не было. Директора я нашел на месте, в кабинете. Это был обычного мужицкого вида руководитель, сам недавно вышедший из лесу. В лесу, наверное, и родившийся. Я к тому моменту благодаря полученному на лесопильном комбинате опыту чувствовал себя куда уверенней в директорском кабинете, чем в первый раз, когда на встрече не посмел произнести ни слова. И завел с начальником разговор о профсоюзе, о том, как он нужен работникам, и прочую ерунду, которую он терпеливо выслушал до конца. Я понимал, что если он воспротивится, то в этой глухомани что-то сделать будет проблематично. Во что бы то ни стало его надо заполучить в союзники.
И он сказал: “Работайте. Я не против профсоюза. Уже давно думаю о коллективном договоре, но не знаю, с кем мне его заключать. Кадровик в этих вопросах не смыслит, а юриста я уволил. Так что вы приехали вовремя”. Я, развивая первый успех, спросил, кого он видит председателем первички. Он сразу указал на инженера-эколога, сказав, что у нее работы не столь много, как у остальных, а должность такая, что ни с кем не совместишь. И пригласил ее в кабинет.
Надежда Михайловна согласилась взяться за профсоюзное дело. Как она рассказала уже без директора, пошла она на это потому, что уж очень надоело сидеть в богом забытой конторе. Лидером, сразу оговорюсь, она стала формальным. Да и не может лидер быть другим, когда на него указал директор. Ни о каких ее “бойцовских” качествах говорить не приходилось, как и о бойцовском характере всей этой зарождающейся первички.
Возможно, если подходить к делу с точки зрения органайзинга и создавать организацию снизу, она имела бы шанс стать боевой и осуществлять функции представительства интересов трудящихся. Но на подобный подход не было ресурсов - ни финансовых, ни временных, ни людских. Такая ситуация характерна для подавляющего большинства случаев создания первичек. Руководство обкома ставит задачу: “Агитируй! Без первички не возвращайся”. И тот подход, который я нащупывал впотьмах на самой заре своей профсоюзной биографии, органайзер мог бы назвать антиметодом, кустарным подходом, не иначе. Однако первички создавались. Звезд с неба не хватали, но были точно не хуже тех, что существовали много лет. И не разваливались до той поры, пока жило предприятие и был цел трудовой коллектив.
Председатель обкома правильно указывал на финансово крепкие в то время предприятия: в организацию, где долги по зарплате и надвигающееся банкротство, нет смысла лезть с профсоюзом.
А пока главное в создании этой конкретной первички было еще впереди. В леспромхозе работали 300 человек. В конторе - лишь полтора-два десятка из них. Основная же масса работников была разбросана по трем участкам. Это те самые люди, кто валит лес, вывозит его к дороге, везет к месту погрузки. Не унылые конторские физиономии, а настоящий пролетариат с мозолистыми руками и неизменной сигаретой в зубах. Директор выдал нам транспорт (спасибо, что не гужевой!), и мы с “председателем” поехали к тем, кто кует финансовую опору предприятия.
Ездили мы по участкам три дня. Залезаем в шесть утра в автобус, доставляющий лесорубов до делянок. Там такой стоит дым от курева, что не видно попутчиков! Автобус едет, а у меня целых полчаса, чтобы в условиях неимоверной тряски (дорога-то лесовозная) рассказать мужичкам “за профсоюз”. Автобус так подбрасывало, что однажды я очень сильно ударился головой о потолок. Сказал бы мне кто-то в тот момент слово “органайзинг” или поведал о методе четырех вопросов…
Но, вы знаете, в таких условиях дела идут несравненно лучше, чем в кабинетах или залах заседаний. Ведь вместе со мной в автобусе подпрыгивал и “гегемон революции”, правда, в силу опыта головой не ударялся. Мои слова утопали в реве двигателя и табачном дыму, но дошли до лесорубов. Из каждого автобуса выходили по 10 - 15 новых членов профсоюза. Они успевали не только подписать заявления, но и проголосовать за создание профорганизации и избрать председателя. Ведь я не имел права забывать о протокольной стороне дела.
А вот в ремонтно-механических мастерских, где разговаривать с рабочими пришлось в тишине, беседа шла куда сложнее. На меня там даже набросились: “Приехал тут к нам такой, в ботиночках! За профсоюз агитирует!” - кричал пожилой вулканизаторщик, указывая на мое коренное отличие от малошуйцев. Они-то в этой непролазной грязи в любое время года ходили в сапогах. Да, интеллигентная внешность, очки и “ботиночки” делали преграду между мною и пролетариатом непреодолимой. Я, конечно, сохранил лицо, ответив должным образом на все выпады ремонтников, но ни одного заявления от них не вынес.
В дальнейшем, уже работая на высших профсоюзных должностях, я не забыл о своих очках и “ботиночках”. Я ведь и в общении с пролетариатом замечал за собой “заумные” фразы: рабочие их, конечно, понимали, но сами не употребляли. Тем временем в штат обкома на направление создания новых организаций был принят председатель профкома пассажирского автопредприятия. Парень открутил баранку целых 15 лет и желал поработать на профсоюзной ниве. Я видел, как он общается при создании первички с трудящимися. Он произносил умопомрачительно простые фразы, которые мне не пришли бы на ум. Он настолько умело поддерживал беседу “за жизнь”, что агитационная деятельность получалась у него намного лучше, и результаты были впечатляющими.
Так или иначе, но за первый приезд в Малую Шуйку я не только формально создал организацию и избрал худенького “профлидера”, а еще и сагитировал в профсоюз около 60 из 300 работников. 20% - прекрасный результат для первой поездки наугад. Помимо заявлений на вступление, я не забывал и о заявлениях на удержание членских взносов. Решение этого вопроса не надо оставлять на завтрашний день. Масса инертна, тем паче по поводу денег. И всегда будет соблазн сказать себе: “Вот повысим зарплату или протолкнем в коллективный договор оплату обедов, тогда очередь в профком за бланками заявлений сама выстроится!” Ни в коем случае нельзя позволять себе подобную расслабленность. Не выстроится. А обеды будут принимать как должное, что, в общем-то, справедливо.
Разумеется, об осознанном членстве здесь не могло быть и речи. Когда я снова приехал в Малую Шуйку, многие из вступивших в профсоюз 60 человек начисто забыли об этом своем решительном шаге. Некоторые из них писали заявления вторично, что подтверждает неосознанность их выбора в первый раз.
Во вторую, третью и последующие поездки я заботился не только о рекрутировании в профсоюз, но и о правильном оформлении первички. Скажу сразу, что ни одна из созданных мною организаций не обладала статусом юридического лица. Важно было обзавестись пусть небольшим, но правильно избранным руководящим органом - профкомом, который мог в любой момент собраться, принять решения и правильно их запротоколировать.
Также в профкоме должна быть вся правоустанавливающая документация (протокол учредительного собрания, постановление о включении первички в общероссийский профсоюз, устав профсоюза). Ведь работодатель сегодня благословляет на создание профорганизации, а завтра может в корне переменить мнение. На случай конфликта, если начальник захочет “наехать” на легитимность вновь созданного профсоюза, вся документация лежала в отдельной папочке со всеми штампами и подписями. В конфликтной ситуации для первички будет очень кстати отсутствие статуса юрлица, поскольку суд не сможет принять решение о ее ликвидации. Нельзя ликвидировать то, чего в правовом поле как бы и нет.
То есть основная масса первички была инертна и ее делами не интересовалась. Но взносы платила исправно. А через пару месяцев был создана комиссия по заключению колдоговора. Она состояла в основном из представителей работодателя, поскольку даже членов комиссии, выдвинутых профсоюзом, нельзя было назвать бойцами за рабочие интересы. Но колдоговор был подписан. И нельзя сказать, что он лишь отражал Трудовой кодекс: колдоговор закреплял и новые льготы, появившиеся только вместе с ним.
Несмотря на создание первички с “разрешения” работодателя и ее полную подконтрольность ему, ее существование не было бессмысленным. Смысл состоял не только в отчислении взносов и финансовой подпитке высших профсоюзных эшелонов. Он был также и в прямой работе первички, улучшившей положение работников предприятия.
Через несколько лет начался очередной финансовый кризис, катком прокатившийся по лесной промышленности. Предприятие в Малой Шуйке стало хиреть, и вскоре его накрыла волна банкротств, под которой потонула не одна организация. Но до того несколько лет леспромхоз, а с ним и первичка жили и работали.
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте!
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте
Если вам не пришло письмо со ссылкой на активацию профиля, вы можете запросить его повторно