Нужно ли менять приоритеты и методы?

Празднование столетия Международной организации труда выпало на год, когда институты и организации трипартизма (или социального партнерства - не будем придираться к словам) претерпевают серьезнейшее испытание на прочность. Более того, в России такое испытание претерпевают многие из тех государственных и общественных образований, в которых участвуют профсоюзы.

Для МОТ кризисом были события 2012 года, когда сторона работодателей внезапно отказалась признать неотъемлемое право трудящихся на забастовку. И потребовалась публичная всемирная акция профсоюзов, чтобы вернуть работодателей в правовое поле. Отмечу: в момент, когда противоположная сторона фактически отказалась от переговоров, профсоюзы ушли на улицу, чтобы использовать публично-силовые методы.

Применительно к России можно возразить, что никто от переговоров не отказывается. Формально - да. Формально - в адрес профсоюзов можно слышать хорошие слова с самого высокого уровня. Но здесь вопрос заключается в том, чего мы, собственно, хотим и на что способны ради этого.

Приведу простой пример. Решение о повышении МРОТ до уровня прожиточного минимума, принятое президентом и моментально поддержанное депутатами, стало финалом 17-летней эпопеи, когда соответствующая статья Трудового кодекса была заморожена и не выполнялась. Все это время профсоюзы заявляли о необходимости введения этой нормы. Все это время правительство заявляло об отсутствии денег. Хотя денег в стране было достаточно, а введение прогрессивной шкалы налогообложения и чуть более жесткая политика в отношении сверхдоходов дополнительно помогли бы бюджету. Этого не произошло. Более того, заявляя о необходимости повышения МРОТ, профсоюзы не прибегли к дополнительным рычагам в виде отдельных массовых, уличных интенсивных кампаний или к приостановке работы.

С другой стороны, на протяжении 15 лет строилась система трехсторонних институтов, в которых (при всех их трехсторонних особенностях), тем не менее, шел процесс диалога и дискуссий, завершавшийся компромиссом. Кроме того, рост зарплат - меньший, чем мог быть, но шел. И я не думаю, что было бы возможно вывести на существенно более боевые акции работников за повышение МРОТ. Это означает, что реальным приоритетом на тот момент была система мирных договоренностей, подкрепленная ростом уровня жизни работников.

Так было до недавнего времени. Пятилетнее падение реально располагаемых доходов работников, рост фискальной нагрузки, пенсионная реформа - все эти вещи никак не относятся ни к социальному партнерству, ни к трехсторонним институтам. Можно спорить о проценте предложений профсоюзов, которые были в итоге приняты. Но то, что так называемые реформы были продавлены силой, и то, что в результате за последние несколько лет люди стали жить хуже, - это факт.

Для профсоюзов это означает радикализацию членов профсоюзов и профактива. И вопросы звучат так: по-прежнему ли эффективны трехсторонние институты, позволяют ли добиваться благоприятных решений для членов профсоюзов, не ограничивают ли возможную профсоюзную активность?

Аналогичный вопрос, кстати, относится и к Общероссийскому народному фронту. И, кстати, к общественным палатам. То, что огромное число различных комиссий рассматривает перечни компетенций работников, внедрение наставничества и т.д., - это, конечно, хорошо. Но я не упомню примеров, когда аналогичные государственно-общественные комиссии содержательно рассматривали бы проблемы сокращения доходов граждан или меры по обеспечению роста зарплат. Рассматривали не с “кочки Минфина” - “денег нет!” - а с позиции государственной политики обеспечения роста доходов граждан. И с последствиями в виде решений. Этого нет. Нет даже в формате бюрократической шутки французского премьер-министра начала XX века Жоржа Клемансо: “Когда не хочешь решить какой-нибудь вопрос, создай комиссию”. Ни вопросов, ни даже комиссий. И это, повторюсь, серьезнейшее испытание для трехсторонних структур.

Одновременно испытанию сегодня подвергаются и профсоюзные лидеры. Вопрос, который стоит перед многими, прост: государственный или общественный институт, в деятельности которого участвуют профсоюзы, показывает ли по-прежнему эффективность для членов профсоюзов? Или же участие в нем пора творчески дополнить традиционными формами протестной деятельности профсоюзов?

Пока что прошлый год показал, что за длинный период, когда был сделан акцент на переговорах, механизм организации протестов заржавел. Многие профактивисты банально не понимают, как проводить пуб- личные акции в условиях противодействия. И это - отдельное направление работы на ближайшую перспективу. Перефразируя Ницше, “идешь в комиссию - не забудь про митинг”.