Не саботаж, а отчаянье

За последние несколько недель ситуация в медицине существенно изменилась. Не в части направленных туда денег, увеличения зарплат работников и т.д. Изменения - в первую очередь в реакции работников. Сразу в нескольких регионах люди написали, по сути, групповые заявления об увольнении. Давайте разберемся, что происходит.

А происходит буквально следующее. Устав работать на несколько ставок, устав от выгорания на работе, устав от нежелания (или неспособности) администрации обеспечить нормальную зарплату за нормальный рабочий день, люди просто демонстративно покидают рабочее место, которое их не устраивает. Такие ситуации сейчас развиваются, по моим подсчетам, минимум в десяти регионах. Это много. И может быть еще больше. Потому что российский работник, несмотря на свое долготерпение, отчаявшись - действует решительно. Кроме того, в каждом конкретном случае после увольнений в события включались региональные начальники, и сразу - удивительно, правда? - проблемы начинали решаться, деньги на медицину возникали из ниоткуда. То есть людям дали сигнал: такая модель протеста работает. А люди очень чутко эти вещи оценивают, и я вполне допускаю увеличение таких случаев.

Депутат Госдумы Алексей Балыбердин назвал саботажем действия нескольких хирургов из Нижнего Тагила, написавших заявления об увольнении. Правда, потом пояснил, что готов помогать им в разрешении проблем на рабочем месте. Интересно, а когда лет пятнадцать назад работники голодали из-за невыплат зарплат, не находя иного способа привлечения внимания к проблеме, - это тоже был саботаж? Или, может быть, диверсия?

Нужно понимать, что ничего нового в экономике медицины за последний год не произошло. То есть нынешний протест - следствие тех проблем, которые были и остаются. Те самые, о которых отраслевой профсоюз медиков говорил и писал письма в Минздрав неоднократно. Вопрос: почему по получении писем в итоге ничего не происходило? И еще вопрос: что должны были делать профсоюзные структуры медиков, столкнувшись с саботажем медицинских чиновников? Не секрет, что никакие госструктуры (в том числе медицинские) не хотят ссориться с Минфином или своими региональными министерствами финансов. Поэтому, выбирая, выполнять ли требования увеличить финансирование отрасли, или же молчать в ответ на профсоюзные обращения, - все минздравы всей страны выбирали молчание. Или отписки. Или переговоры без конца.

После совещания у Путина по проблемам здравоохранения на прошлой неделе, скорее всего, “слоники забегают”. Но - будут ли это реальные быстрые меры по восстановлению всего того, что было разрушено за последние десять лет (включая систему оплаты труда)? Будет ли это реальное выделение денег? Или это будут более изощренные отписки? Большой вопрос.

Но мы должны понимать, что письма и переговоры работают не всегда. Иногда - работают. Как, например, сейчас сработало выступление председателя Росуглепрофа Ивана Мохначука на совещании с главами угледобывающих регионов у президента. Рассказал про бардак с досрочными пенсиями у шахтеров. Напомнил, как в 90-е годы шахтеров раскачали так, что десять лет не могли успокоить. Президент дал поручение: “Обеспечить внесение подготовленных при участии Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности изменений в законодательство РФ, предусматривающих <...> досрочное пенсионное обеспечение работников угольной промышленности”. Думаю, дал он такое поручение в том числе потому, что помнит, как это было.

А иногда правильные письма не работают. Как не сработали в нынешнем медицинском варианте. Значит, нам всем сейчас надо помочь нашим коллегам, помочь профсоюзу работников здравоохранения справиться с продолжающимся кризисом в отрасли. И если нужна наша солидарная поддержка в широком диапазоне - хоть хождение по кабинетам, хоть солидарные действия - мы должны ее оказать в той форме, какую отраслевой профсоюз готов принять.

У какого регионального департамента финансов нужно постоять с плакатом? Я, в принципе, готов.